– А если не женюсь?

– Ты говоришь это назло мне, – она нахмурилась. – Но ты ведь и сам неплохо управляешься – зачем тебе я?

– Если ты уедешь, я останусь совсем один, – голос Леона дрогнул, и у Анжелики сжалось сердце. Её брат никогда не пытался давить на жалость – что это с ним сегодня?

– Ты не будешь один, – твёрдо возразила она. – У тебя останусь я, Рауль, Анри, Жаклин, мы с Раулем будем навещать тебя, привозить наших детей. Если родится мальчик, я назову его в твою честь – хочешь? – Анжелика мечтательно улыбнулась.

– Нет, – Леон медленно покачал головой. – Слышишь, я не даю своего согласия на твой брак.

– Почему? – слова брата упали, как камень, и у Анжелика задрожали губы.

– Я уже объяснил тебе.

– Это всё пустое! – из глаз снова потекли слёзы, но на этот раз Анжелика не стала их вытирать – пусть катятся по щекам, пусть лицо Леона расплывается перед глазами, всё равно она не может его видеть. – Ты просто упрямец! А Рауль всё равно будет моим мужем, потому что он должен жениться на мне!

– Что? – глаза Леона полыхнули гневом. – Что ты сказала? Дьявол, что он с тобой сделал?

– Ничего, – Анжелика поняла, что брат превратно истолковал её слова, но сейчас ей было всё равно. – Пока ничего. Но он должен жениться на мне, потому что мы друг друга любим!

– Что у вас с ним было? – продолжал наступать Леон.

– Ничего, кроме одного-единственного поцелуя, – Анжелика посмотрела ему в глаза с вызовом, сквозь слёзы, а губы её горько усмехались. – Но только пока. А когда он выздоровеет, будет всё, всё… потому что я его люблю! Мне наплевать, что обо мне подумают, наплевать на репутацию, слышишь? Я буду любить его, а ты… не будешь указывать мне, что делать!

Слёзы полились, и Анжелика, не в силах сдерживать рыдания, бросилась прочь – подальше от комнаты Рауля, из злополучного коридора, в свою комнату, где она сможет всласть выплакаться. Леон крикнул ей вслед: «Анжелика, постой!», но эти слова не достигли её сердца, ещё недавно вознесённого на самые высоты, а теперь низвергнутого в морскую бездну.

***

И брат, и сестра думали, что разговор происходит без свидетелей, но оба они ошибались. Свидетель, точнее, свидетельница, была – она стояла в укромном уголке, опустив рыжеволосую голову и проклиная себя за любопытство. Эжени де Шане всего лишь хотела поговорить с дю Валлонами о Звере, а была вынуждена выслушать душераздирающую сцену ссоры. Тревожные мысли о Звере и его хозяине отошли на второй план, оттеснённые тревогой за Леона и Анжелику. Брат и сестра всегда были дружны, так почему же они поссорились в самый неподходящий момент, когда Рауль ранен, Зверь всё ещё на свободе, а подозрения Эжени так пугающи, что она не осмеливается произнести их вслух? Почему Леон так противится браку сестры с его другом, благородным и разумным человеком?

Некоторое время Эжени в задумчивости стояла, глядя на то место, где только что спорили брат с сестрой, потом быстро проскользнула в свою комнату, а оттуда отправилась на поиски Леона. Она знала, что Рауль сейчас отдыхает, Анри и Жаклин, проведав друга и убедившись, что с ним всё в порядке, где-нибудь уединились, Инесса оживлённо рассказывает отцу об охоте, а Бертран возвращается в свой замок. Анжелика, скорее всего, печалится у себя в покоях, а Леон… где может быть Леон?

Она нашла его в одной из башен – капитан стоял у окна, сквозь щели которого дул холодный вечерний ветер, глядя на тёмно-синее небо. Эжени вспомнилось, как она сама точно так же стояла накануне охоты, и Леон подошёл к ней, пытаясь развеять её печаль. Грустно сознавать, что она не сможет порадовать его, скорее, ещё больше разозлит и расстроит.

– Леон, мне нужно с вами поговорить, – нарочито сухо произнесла Эжени. Леон обернулся, глядя сквозь неё.

– Слушаю вас, мадемуазель де Шане.

– Я совершила плохой поступок, возможно, даже не один, – решительно начала она. – Во-первых, я подслушала ваш с сестрой разговор, – Леон поморщился, как от боли. – Я знаю, что это меня не касается, но я считаю Анжелику своей подругой, и… – Эжени сделала глубокий вдох, – это я посоветовала ей признаться графу де Ла Фер в любви.

– Значит, вы знали? – Леон быстро вскинул голову и пронзил её взглядом.

– О её любви к Раулю? Знала. И о том, что она взаимна, тоже.

– Почему вы мне не сказали?

– А почему я должна была вам говорить? – возразила Эжени. – Тогда это меня не касалось, но сегодня днём мы с Анжеликой разговорились, и я призналась, что знаю её тайну. А что, собственно, случилось? Она призналась Раулю в любви, он признался в ответ и попросил её руки?

Леон нехотя кивнул и снова бросил взгляд за окно.

– Они целовались, – проговорил он.

– И всё? – Эжени искренне удивилась. – Можете считать меня дурой, но я не понимаю, что здесь плохого. Рауль – достойнейший человек, они с Анжеликой любят друг друга и хотят вступить в брак – разве вы не должны радоваться за сестру?

– Лучше бы он не был достойным человеком – тогда я смог бы отказать ей, – сквозь зубы процедил Леон.

– Не понимаю.

– Всё вы понимаете, – он махнул рукой. – Вы же умны, значит, не можете не понять, что я чувствую.

Эжени снова глубоко вздохнула. Она надеялась, что до этого не дойдёт, но раз уж Леон сам заговорил про её ум…

– Я догадываюсь, – кивнула она. – Сегодня днём Анжелика кое-что рассказала мне о вашем прошлом. Вы всю жизнь были одиноки и полагались только на себя. И вдруг появилась Анжелика – ваша сестра, чистое и светлое создание, которое вы полюбили всей душой и поклялись защищать. Вы наивно надеялись, что, пусть отец и покинул вас, сестра будет рядом всю жизнь. Но – вот неожиданность! – она влюбляется, выходит замуж за другого и покидает вас. Конечно, она будет вас навещать, но это уже совсем не то, верно? Она будет уделять больше времени мужу, чем вам, вы чувствуете себя одиноким и никому не нужным…

– Больше и добавить нечего, – перебил её Леон, скрипнув зубами. – Вы словно прочитали мои мысли. Может, отец Роберт правду говорил, что вы ведьма? – он мрачно усмехнулся.

– Роберт называл меня ведьмой? – она почувствовала обиду, но не удивление – кюре видел ведьму в каждой женщине, а уж если у этой женщины рыжие волосы, ворон на плече и страсть к знаниям… – Впрочем, неважно. Леон, вы несправедливы к вашей сестре и думаете только о себе. Вы хотите, чтобы она любила только вас, была только с вами, но если бы вы и правда любили её – отпустили бы к жениху, ведь вы знаете, что он позаботится об Анжелике, защитит её.

– Не слишком ли много вы себе позволяете? – Леон нахмурился. – Мои отношения с Анжеликой касаются только меня и её.

Это было правдой, но уязвлённая словами капитана Эжени уже не могла остановиться.

– Я не договорила! – она повысила голос. – Справедливо ли с вашей стороны осуждать сестру, если вы сами мечтаете о жене вашего друга? – она протянула руку с зажатой в ней чёрно-золотой ленточкой, захваченной ей из комнаты. – «J. A.» это ведь «Жаклин д’Артаньян», верно?

Глаза Леона засверкали, как у настоящего льва, и он одним быстрым движением вырвал ленточку из пальцев Эжени.

– Откуда у вас это? – прохрипел он.

– Нашла в лесу, когда мы его осматривали. Вы зацепились за ветку и оставили на ней ленточку, – в глубине души Эжени поднималось какое-то странное чувство, тёмное, злое и плохое, но ей ужасно хотелось дать ему волю. – Не бойтесь, я никому о ней не говорила и не показывала её ни отцу, ни сестре. Жаклин вам её подарила?

– Нет, – выдохнул Леон, пряча ленточку в карман. – Она потеряла её так же, как я, обронила во время схватки, а я подобрал, если хотите – украл! Да, мне нравится Жаклин д’Эрбле – что вы будете делать с этим знанием? Будете шантажировать меня? Если я не дам согласия на брак сестры, расскажете обо всём Жаклин и Анри?

– Как вам могло в голову такое прийти? – воскликнула Эжени. – С ленточкой и со своими чувствами к Жаклин можете делать что хотите, я никому ничего не скажу, но Анжелика… Если вы и дальше будете упрямиться, по замку, а затем и по деревне пойдут слухи – заговорят, что вы не хотите отдавать сестру, потому что сами любите её – не в том смысле, в котором братья обычно любят сестёр…