- Да, - во время ответа я завел руки за спину и выровнялся чуть ли не по струнке. Думаю, это создало впечатление военнослужащего при исполнении, который точно будет говорить правду старшему по званию.

- Замечательно, уверен, что мы сработаемся, - тут он как-то странно улыбнулся, все в кабинете кроме нас двоих продолжали молчать.

- Ты считаешь себя честным человеком? – что за бред, не понимаю, что ему нужно.

- Да.

- Ты когда-нибудь врал? – черт возьми, я попал, пауза затягивалась, что же ответить? Это ведь будет ложь в любом случае, но. Но ведь главное, чтобы не было лжи сейчас, прошлое выходит обнуляется?

- Нет.

- Хорошо, хорошо. Хотелось ли тебе когда-нибудь соврать даже во благо?

- Нет.

- Считаешь ли ты, что за благую идею можно умереть?

- Да.

- А убить?

- Да.

- Твой товарищ убил, преступника и коррупционера, который мучал свой народ много лет, ты единственный свидетель. Скажешь ли ты правду во время допроса?

- Да.

- А сам ты когда-нибудь убивал? – на меня подняла глаза Ольга, я совершенно без эмоций ответил.

- Нет, - кажется она перевела дух.

Мне стало ясно, что ему от меня нужно. Это была игра, где не важен был ответ, не важен был вопрос. Основная суть была, придерживаться вектора, взятого в начале и не попасться на противоречиях. Ну и еще конечно же было важно то, что хотят от меня услышать, каким я хочу показаться. В голове у меня вырисовалось примерное поле среднего обывателя, которого считают хорошим парнем, образцовым гражданином. Я отвечал от его лица. Не от своего. Так продолжалось около получаса. В конце каверзных вопросов было все больше, концентрацию давалось держать все труднее, но я по-прежнему отвечал быстро и четко, стараясь не проявлять эмоций. Это мне напомнило кадр из одного фильма, где психологическую стабильность сотрудников полиции проверяли таким вот образом. Им нужно было без эмоций отвечать на вопросы и повторять за экзаменатором. Это все нужно было лишь для одного, чтобы точно знать, что у человека не дрогнет рука во время исполнения приказа не больше не меньше. Полное подчинение. Страшный отрывок.

Одно оставалось для меня непонятным, что же они хотят сделать из меня? Учитывая мой богатый бэкграунд, конечно же.

- Ну что же Семен, ты молодец, как я вижу, ты прекрасно понимаешь, чего я от тебя хочу в рамках этого теста и с заданными правилами. Ты прошел допрос по этой методике даже лучше, чем выпускники института госбезопасности перед своей практикой в подразделении. У тебя крайне крепкие нервы. Было интересно за тобой понаблюдать. Думаю, ты уже давно понял, что я не обычный оперуполномоченный. И тебя разбирает любопытство зачем это все и какие у меня цели. Так вот к этому мы перейдем чуть позже после того, как ты сделаешь для меня еще кое-что, - он сделал паузу ожидая моего ответа.

- Что же? – предложение от которого невозможно отказаться, как же.

- Теперь я хочу услышать от тебя историю, Семен. Иногда я буду тебя прерывать, чтобы задать уточняющие вопросы или это будет делать кто-то из здесь сидящих. Но теперь говорить будешь ты, мы все с удовольствием тебя выслушаем.

- Что за историю? – все сидящие в кабинете, как-то разом усмехнулись, а старик продолжил.

- Историю своей жизни Семен, своей жизни. Я хочу узнать ее, не по сухим отчетам и выпискам из обрывков сведений и домыслов. Я хочу узнать ее от тебя лично.

- Это будет довольно долго.

- Ничего сегодня мы никуда не торопимся, да и нам нужна не политкорректная версия. Говори все, как есть.

- Хорошо, можно мне присесть?

- Да конечно же, Олег, подай ему стул, - мужчина в штатском подал мне стул и вернулся на свое место, - я прочистил горло.

- Здравствуйте, меня зовут Семен, мне 32 года, и я должен быть мертв.

- Прости, что это значит?

- Я застрелился из полуавтоматического пистолета, когда меня собирались задерживать спецслужбы в связи с моим участием в, считавшейся террористической, группировке “Новая Заря”.

Ольга охнула, прикрыв ладонью рот от удивления, у Саныча с Начлагеря ожесточились лица и сомкнулись челюсти, Виола отвела в сторону взгляд, не знаю почему, но мне показалось, что она пытается скрыть резь в глазах, когда мы беседовали с ней, я многое опустил. Только один седовласый продолжал на меня пристально смотреть.

- После этого ты сразу оказался тут?

- Да, все верно.

- Интересно-интересно, значит возвращаться тебе не во что. Занимательно. И это все прошло за каких-то два года? Вроде бы с прошлого визита ты был совершенно непримечательным парнем, а не матерым террористом.

- Мы борцы за свободу и будущее, а не террористы, да и там прошло порядка семи лет.

- Ладно концовку твоей истории мы услышали, а теперь расскажи все, в том объеме, что считаешь нужным. Особенно выдели эти семь лет, но твоя жизнь до этого нас тоже интересует.

И я начал говорить. Рассказал им все, кроме конечно же нестыковок, которые заметил во время разговора со Славей, теперь стало понятно, почему они хотели свести на нет наше общение до допроса. Я начал повествование с того, как прошло яркое и беспечное детство. Как потом началась цветущая юность, о своих прекрасных родителях и о том, как мы жили. О первой любви на берегу, шуршащего галькой моря, о первых разочарованиях, которые меня постигли на первых курсах вуза, о том, как горел я жаждой жизни и как потом этот огонь погас, оставив от меня лишь оболочку. Пустого кадавра. Но даже пустой кадавр притянул к себе женщину. Юля… Пара слов была и о ней.

Затем было виртуальное знакомство с Марком, год переписки и вот назначена в парке встреча. Вот едет за мной 410 автобус, а потом я очнулся среди прекрасного, зеленого лета в Совенке. Дни в нем тянулись месяцами годами или же пролетели кометой, яркой вспышкой на небосводе. Не знаю. Затем мы отправились со Славей в катакомбы. Где произошло что-то невероятное, после чего я проснулся в своей кровати. Как будто-то не было всего это и только фотография на смартфоне, говорила об обратном. Затем прошли долгих два года во время которых в моей душе догорал последний уголек. Я готов был отчаяться, поверить, что тот прекрасный мир, та моя настоящая любовь к Славяне были лишь выдумкой, миражом, умирающего сознания, как ко мне снова пришло письмо от Марка. Тогда я встретил Странника, сидя в баре, все завертелось, закрутилось. Я бросил привычный круг, сел на мотоцикл и уехал. Встретил всех своих близких друзей Женю, Диму, Витю, снова увидел родных. О том как начал работать на Марка в качестве коммерческого, как встретил рассвет своей новой жизни на Мысе Рока. Как долго беседовал со смотрителем Маяка.

После чего началась моя работа в Новой Заре с ней неразрывно были связаны Марк, Амир, Толик и еще множество других информаторов, сочувствующих, бойцов из других отделов. Мы строили новый мир, это была наша цель, а не разрушение старого, ведь построив локально пример технологичного, развитого духовно общества, мы могли перестроить и весь остальной мировой уклад. Мы были Прометеем, чей дух питали наши души. К сожалению, в нас видели только угрозу.

Затем события начали развиваться крайне стремительно. Мне удалось найти весомую зацепку, ведущую к Славяне, но в тот же момент на наш след вышли оперативники. Не знаю о чем я думал, поведя их по ложному следу за собой, но это казалось мне наилучшим решением. После чего я прибыл в N-ск и вместо своей любви нашел там ее могилу, узнал страшную историю ее жизни. Во мне что-то надломилось, чтобы затем запылать ярким пламенем, о чем меня предостерегал призрак.

Гонка, после этого была неутомимая гонка, которая привела меня к стенам лагеря. Брошенного, забытого, преданного. Это было также ужасно, как если бы увидеть поднятый из могилы труп родного человека. Там же я нашел свои старые сигареты и потерянный в 410 автобусе паспорт. После чего чутье потянуло меня на поляну, где я встретил Странника. Мы вместе спели последнюю песню, трибьют по моей жизни, он всегда шел рядом со мной и даже на пороги в неизведанное не оставил меня. На рассвете нового дня я передал своим братьям эстафету. Вручил им в руки свое Пламя, отводя от них подозрения, ведя Темную Ночь по ложному следу. Я нажал на курок с грустной улыбкой. Мне было безумно жаль, что я так и не смог снова ее увидеть.