— Семен, так ведь вы сами говорите, что всегда есть выход, может быть вы попробуете? — он наверняка станет большим человеком, надеюсь его ждет счастливая жизнь.
— Просто дело в том, что любой выбор имеет свои последствия, не забывай об этом, потому что иначе проспишь момент и выходов может остаться всего два. Но не нужно над этим зацикливаться, уверен, что у тебя все будет хорошо, просто всегда оставайся человеком, удачи тебе и береги свою горлицу, — я подмигнул ему, накинул шлем, взглянул на время, а затем завел байк и сорвался с места так и не услышав робкие слова, только что понявшего многое человека, который еще неоднократно будет вспоминать этот короткий, но от этого не менее важный диалог.
— Вам тоже удачи, Семен! — он еще долго стоял и смотрел за горизонт, туда куда меня несла дорога. Давно мне не желали удачи так искренне в том деле, где она уже не может помочь. Но все равно спасибо тебе, малец.
После того, как я вышел на эту дорогу прошло около часа, сразу видно, что ей очень давно не пользовались, но хотя бы благодаря этому покрытие осталось в нормальном состоянии и я по-прежнему мог держать приемлемую скорость.
Леса, поля, пышные словно деревья кустарники, буйствующая красками природа, все, как и везде по большому счету, если бы не эти две опоры ЛЭП, пусть на них уже срезали провода, потому что местная ТЭЦ давным-давно прекратила давать округе энергию, пусть их грызло ржавчиной время, но ни с какими другими я никогда их не перепутаю, потому что они были первым, что я увидел попав сюда. Мне захотелось ударить по тормозам и соскочить с байка, чтобы прикоснуться к ним, проверить не мираж ли это, не свихнулся ли я окончательно, но не было времени. К сожалению.
После остановки, первым делом в глаза бросилась поржавевшая табличка, которая раньше уведомляла о номере маршрута, проходящего здесь. Его я запомнил наизусть. Потому что сначала его ждал, а когда он все-таки приехал, то готов был заложить хоть все на свете лишь бы не слышать, как за моей спиной закрываются двери, отрезая путь обратно. Путь в лето. Поставив мотоцикл на подножку, я сбросил шлем, вдыхая вечерний воздух полной грудью. Чтобы затем медленно повернуться и увидеть ту картину, что мучает меня, наверное, всю сознательную жизнь.
Двое пионеров, застывших в стремительном полете, приветствовавшие новых гостей. Приоткрытые металлически двери, покрашенные когда-то давно, теперь уже облупившейся, серой шаровой краской, с вырезанной в них пятиконечной звездой. Тянущийся сколько хватает глаз кирпичный забор с рядом высоких колышек, утопающий в зелени, за буйным ростом которой теперь некому следить. Теперь это было жалкое зрелище, как и любое покинутое человеком место. Помню, когда увидел его в первый раз, створка была также приоткрыта и через несколько мгновений оттуда появилась она, сверкая приветливой улыбкой. На мгновение мне показалось, что так и произошло, солнце стало светить гораздо ярче, все было, как тогда и она была тут, живая, настоящая. Через несколько секунд крик ворон вернул меня на бренную землю.
— Ну что братец, вот мы и приехали, извини дальше я тебя взять с собой не могу. Хотя очень хотелось бы. Надеюсь, у вас тоже есть свои небеса, своя проекция в загробной жизни, и мы там когда-нибудь встретимся, но даже если и нет, то я чертовски был рад проехать с тобой столько дорог. Не скучай тут без меня, — я похлопал его по бензобаку.
— Пора, — слова тихо слетели с моих уст, давая окончательную отмашку, после чего, мне не осталось ничего другого кроме, как нажать на кнопку включения передатчика, затем я бросил его в кофр и направился ко входу.
Ворота огласили всю округу о моем появлении протяжным скрипом, несмазанных петель. Кинув последний раз взгляд на одиноко стоящий у обочины мотоцикл, я вошел на территорию лагеря.
Ночь уже вступала в свои права, на небосводе разгорались первые звезды, верные спутницы белоликой луны, так что пришлось слегка напрячь глаза, чтобы разглядеть в тени деревьев здание, которое когда-то было пристанищем местной творческой интеллигенции. Я подошел ближе к выцветшей табличке и провел по ней рукой. Общие кружки, еле различимо читалось на ней.
— Семен, вступай к нам в клуб кибернетиков, — вещает светловолосый парень
— Шурик, дай новенькому хотя бы немного освоиться, а пока просто подпиши ему обходной, — тоном нетерпящим возражений произносит Славяна.
Сначала все казалось добрым и безобидным, как и это здание, но видимо такая у меня карма, вечно впутываться не в свое дело, а потом разгребать последствия. Словно кроме моей груди закрыть амбразуру больше нечем, но у судьбы на это видимо свои соображения.
— Семен, смотри не поскользнись, крыша сырая от вечерней росы!
Да и конечно же я полез на эту чертову крышу включать антенну, потому что это было общественно полезное дело и, да я с нее безусловно упал, очнулся, хорошо, что не с гипс, а легкое сотрясение. От этого воспоминания у меня заныло, в затылке, но на подходе кое-что позабористее. С самого начала меня не покидало ощущение, что я здесь не просто так и это место далеко не то, чем кажется на первый взгляд. К сожалению, ответов, на вопросы я не получил. Мне искренне жаль сущность, которая придет ко мне после смерти, если она уполномочена давать ответы на них. Потому что у меня для этого выделено несколько пыльных талмудов.
В любом случае позже выяснилось, что нашим гением Александром было собрано занятное устройство, которое я включил вместе с антенной. У него был ряд интересных свойств, таких, как крайне негативное влияние на когнитивную деятельность организмов, которым свойственная высшая нервная деятельность. А если проще так, то эта глушилка, мало того, что своим действием не давала зайти в помещение, так еще и, судя по всему, вызывала серьезные психологические нарушения. Меня с моими тараканами, она не взяла, а вот Шура. Парень был савантом, жившим в мире чисел, после воздействия этой дряни у него начался обвальный регресс, а спустя буквально пару дней, когда мы сидели вечером на крыльце этого злополучного здания и оба выли на луну, каждый от своего горя, он произнес:
— Семен, тьма наступает на меня, после нее не остается ничего, она застилает, то окно, через которое я смотрел на мир, но я знаю, как победить ее! — после чего за ним громко захлопнулась дверь, а утром…
Мое лицо ожесточилось, достав из кармана фляжку с виски, я сделал небольшой глоток, отдавая дань уважения человеку, который нашел в себе достаточно сил, чтобы остаться собой, чтобы дать последний бой и не отступить ни на шаг.
Твое здоровье, старый друг. Об одном я нестерпимо жалею, о том, что так и не вышло у меня сдержать обещание, которое дал тебе в ту ночь. Не вышло у меня сберечь ее. А черт возьми, пора двигаться дальше.
Ноги несли меня мимо полуразобранных домиков бочек, по бетонной плитке, которая вся пошла трещинами, через нее пробивалась трава. Видимо кто-то сколотил из украденного, как минимум пару дач. Это место растаскивали по углам, словно труп огромного зверя, еще немного и оно окончательно сольется с природой, вернется прахом в круговорот материи, который разнесут на все четыре стороны, семеро ветров.
Свернув налево, я вышел к лодочной станции. Когда-то давно тут мерно качались лодки, а в самом плавучем здании жил сторож, который призван был оградить ребят от несанкционированных визитов на два острова, расположенных в паре сотен метров от берега. Но молодость, как известно, везде найдет себе дорогу. Жаль, что я так и не попал туда ночью. Вдалеке на том берегу, часто проезжал состав, везущий уголь на ТЭЦ. За ним оставались клубы белоснежного пара, сливающиеся с облаками на фоне ярко голубого неба. Мне всегда нравилось наблюдать за этим волшебным действом.
Помню, как-то раз мы забрались с ней на крышу и смотрели на звездное небо. Это была волшебная ночь, одна из тех, что врезается в память до гробовой доски. Невольно руки потянулись к снимку, лежащему в портмоне. Оказалось, что я стоял на том же месте, что и фотограф. На секунду показалось, что я и правда смотрю на нас, что вокруг снова бушует лето, что впереди лишь манящая неизвестность и кажется, что все преграды будут преодолены и что все в любом случае будет хорошо. На губах проступила горькая улыбка. Пристань преобразилась, как и все вокруг. Рядом с ней начали расти камыши, лодок не было вовсе, а подойти к зданию по понтонам, я бы не рискнул, потому что доски с виду уже совсем истлели.
