После привала они продолжили путь, и лишь вечером у невысокого горного хребта показалась деревушка. Когда до неё оставалось только преодолеть поле, начался вечер. Но на фоне зелёных гор, покрытых старым лесом, она казалось маленькой и уснувшей.

— Надо спешить! — кивнул Алианор. — Нужно успеть до темноты.

Осёл, утомлённый длительным переходом, еле шёл. И Марта, проклиная и понукая его, заставляли идти всё быстрей и быстрей.

Находясь на самой границе графства Шеллиноль, авантюристы чувствовали напряжение. Здесь вроде всё было обычно. Природа казалось на удивление спокойной. Красное солнце уже тонуло на западе, а с востока из-за горного хребта летела чернота, поджигая на небе первые звёзды. Вроде бы обычно, но что-то было и по другому — не так как всегда.

Всем почему-то стало страшно, особенно Санчо, который считал каждое мгновение, когда они доедут до деревни.

— Когда стемнеет, гоблины выйдут из своих нор, — прошептал Алианор. — Но у нас будет где-то час, пока они доберутся до деревни.

И в таком напряжении они ехали через поле. Алианор с Изабеллой шли рядом с телегой, на которой ехали Санчо и Марта. Последние двое молчали и смотрели по сторонам. Каждый шорох вызывал у них напряжение. Санчо забыл обо всём, и его единственное желание было быстрей добраться до деревни. Иначе он погибнет. Такими мыслями, он жил в этот момент.

Вступили в деревню авантюристы уже затемно. Быстро добравшись до трактира, они стали стучать в толстые двери.

— Кто идёт? — за дверью дребезжал старческий голос.

— Авантюристы, пришли по заданию, — крикнул Алианор. Дверь открылась, и показался седой старик с лампой.

— Быстрее заходите, а не то они скоро будут здесь.

Все выгрузились и тут услышали вопли Марты.

— Мой осёл! Нет!

Осёл сдох. Серое животное, вытянувшее их из леса, полного гоблинов, теперь лежало мёртвое на земле. Оно застыло в какой-то нелепой позе, будто бы хотело пойти за авантюристами.

— Быстрее! — кричал старик.

Они схватили сумки, и, оторвав полную девушку от осла, бросились к трактиру. Протолкнув Марту в дверь, авантюристы посмотрели на тёмные улицы деревни. В воображении Санчо там уже бежали орды гоблинов. Старик закрыл толстую дверь и запер её на все засовы.

— Что тут такое? — подошёл к хозяину Алианор.

— Все оставшиеся люди в деревне теперь здесь, — выпрямился усталый старик. — Я староста деревни — Илья Лин. Мы решили укрепиться в самом прочном здании в деревне — в трактире.

— Мы хотим отдохнуть, поесть и поспать. Завтра мы сможем приняться за работу! — перешел к делу латник.

— Отлично, — староста потёр рука об руку. — Я сам лично отправлял запрос на задания в Илд. И очень рад, что вы сумели до нас добраться.

— Вначале нас было больше, — пролепетал Санчо, желая встрять в диалог.

— Да, двое были ранены, — кивнул Алианор. — По пути сюда мы встречали присутствие гоблинов. Они повсюду.

— Да, — прошептал староста деревни. — Когда я давал это задание, я ещё не понимал, что они не поселились здесь. Они проходят из-за хребта. Эти три гнезда, появились несколько месяцев назад. И теперь я не представляю, сколько здесь гнёзд.

Санчо задрожал. Он понял насколько всё серьёзно. Теперь уже не уйти, даже если он захочет.

Авантюристы начали ужинать, и тут все услышали шум. Гоблины делили тушу осла перед трактиром. Между ними завязалась драка, а потом сильнейшее племя порвала осла по частям и унесла себе в нору.

Санчо долго не мог заснуть. Ему всё мерещились гоблины, они кричали, бросались на него и грозились убить. Да и в тесной комнате ему пришлось спать вместе с Алианором, который разместился на соломенном тюфяке на полу.

Джозеппо лежал на большой кровати в окружении трёх лучших шлюх. Всё это время он просидел в борделе, заказывая себе еду и выпивку из соседнего ресторана. После того, как бабушка Санчо огрела его вазой по голове, он отключился, но быстро пришёл в себя. Поняв, что дом уже не спасти, он выбежал в коридор, там отодвинул тумбочку и, подняв половицу, достал кошелёк с золотом. Эти деньги он утаивал от Клавдии в надежде что-нибудь на них себе купить. За годы накопилось тридцать золотых. Он забрал кошелёк и выбежал через заднюю дверь. Бабушка Санчо в это время набирала воду в бане, поэтому не заметил старика. Выйдя через калитку на улицу, дед пошёл в трактир.

Когда утром он вернулся к остаткам дома, то его сердце рвалось из груди от ужаса, что он вчера сотворил. Он и поверить не мог, что сам спалит дом, который когда-то купил. Но тут его добило то, что оказывается, на его исчезновение даже не обратили внимания: все думали, что он сгорел вместе с домом. Это так сильно его обидело, что он плюнул, развернулся и направился в лучший бордель.

Развлекаясь со шлюхами, он тут же позабыл обо всём, попутно прикладываясь к лучшей выпивке. И сейчас спустя столько дней, уставший от такой жизни, он лежал на большой кровати с балдахином в окружении молодых тел, от которых разило потом и алкоголем.

Дверь в комнату открылась и вошла мадам — грузная женщина, являвшаяся хозяйкой борделя.

— Дорогой Джозеппо, вы истратили все свои деньги.

— Да… — приподнялся на кровати дед. Уставший и ослабевший он хотел убраться отсюда.

— Приходите когда появятся новые, мы вас будем ждать.

Через пол часа, он шёл по опустевшей улице Илда и думал, как ему вернуться домой.

Всю жизнь он откладывал эти деньги, тайно прятал под половицу. Он надеялся, что они пойдут на что-то великое. Из-за того, что каждый божий день Клавдия попрекала его потраченным однажды золотым, он хотел отложить как можно больше, чтобы однажды жить так, как ему хочется. Он думал потратить эти деньги на разные вещи. В воображении он всегда находил им лучшее применение. Но вышло всё иначе. Деньги растворились на ерунду. На шлюх.

Джозеппо вздохнул, подходя к стенам сгоревшего дома. Он открыл калитку, которая оказалась не запертой, и вошёл в задний двор дома.

Сколько лет он здесь жил. Под этим кирпичом до сих пол лежит его настойка. А теперь он всё сам же пустил прахом, а всё из-за бабки. Он не выдержал, сорвался. Столько лет, он не поддавался злости, столько лет он терпел её ругань. Клавдия была недовольно в нём совершенно всем: он был ленив, мало зарабатывал, недостаточно высок, плох в постели, недостаточно умён, недостаточно силён, у него отсутствовали хорошие манеры, да и вообще он был деревенщиной, не способной понять тонкую душу городской девушки. Джозеппо иногда думал, что то, что он женился на ней было самой большой ошибкой его жизни. Он подошёл к бане, затем постучал, а после открыл незапертую дверь. Баня оказалось пустой. Здесь больше никто не жил.

Подумав, Джозеппо пошёл на окраину города к дому Финчо, может семья переехала к его старшему сыну. Хотя он сам в этом сильно сомневался, по тому что Финчо не желал с ним общаться. С самого детства он был любимцем Клавдии, и до пятнадцати лет в доме он ничего не делал. А когда пришло время работать в пекарне и самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, он бросил родителей, сказав, что они дураки. Что на службе он заработает в десять раз больше. Но на службу он не попал, а скитался, попрошайничал и в конце концов вынужден был жениться, поскольку сделал ребенка дочке пьяницы. А потом и вовсе стал грузчиком. Он шёл по улице и смотрел на звёзды, недоумевая, как жизнь одномоментно может быть разрушена.

Однако и в доме Финчо, дед не нашёл пристанища. Мало того там так орали, что это было слышно на всю улицу. В горящих окнах танцевали тени.

— Ублюдок! — орал Финчо. — Из-за тебя моя жизнь полетела наперекосяк. Как ты смеешь мне противиться!

— Пошёл ты, старый козёл! — орал разъярённый Мудио. — Если ты не перестанешь меня беспокоить, то сгинешь, как и другие.

— Я тебя растил.

— Хватит врать, папаша! — бросил Мудио и вышел из дому, хлопнув дверями.

А Джозеппо пошёл в трактир к своему знакомому. На сердце стало тяжело и тревожно. Он не понимал, как их приличная семья, уважаемая среди ремесленников могла дойти до такого. А звёзды смотрели на город, наполняя его холодным светом. В центре всё ещё горели редкие фонари, и даже кое-где кипела жизнь. Но в основном город спал, и ждал во сне завтрашний день.