* * *

Киоши не бывала еще на ровном каменном поле для тренировок, чужом для нее, как котлован вулкана народа Огня. Обязанности никогда не приводили ее сюда. Цзянжу ждал в центре двора, будто пугало на поле.

— Не стоит, — сказал он, когда она низко поклонилась, как слуга. — Идем со мной.

Он повел ее в одну из смежных комнат — кладовую, которую быстро опустошили. Соломенные чучела и диски для магии земли выбросили небрежно наружу, раздражая любовь Киоши к порядку. Внутри их ждала Хей-Ран.

— Киоши, — она тепло улыбнулась. — Спасибо, что прибыла к нам. Знаю, последние дни выдались тяжелыми для тебя.

Киоши казалось, что неловкостям не будет конца. Хоть она дружила с Ранги, они с директрисой были еще менее близки, чем она с Цзянжу. Хей-Ран вела себя дружелюбнее, чем ожидала Киоши. Но Киоши опустила взгляд и заметила, что женщина расхаживала на пыльном полу. Ранги часто так делала, когда была расстроена.

— Я помогу, чем смогу, — сказала Киоши, в горле вдруг пересохло. Гланды прилипали к языку, и слова застревали во рту.

— Прости, это все я, — Хей-Ран мягко рассмеялась. — Я высушила воздух в комнате для упражнения. Прошу, присаживайся.

На полу были две шелковые подушки, взятые из комнаты медитаций. Киоши была в ужасе от красивой вещи в пыли, но все равно опустилась напротив Хей-Ран. Она усиленно ощущала, что Цзянжу стоял за ней, следя как хищная птица.

— Мы проводим эту проверку с новорожденными народа Огня, чтобы понять, есть ли у них способности к магии, — сказала Хей-Ран. — Нам нужно быстрее узнать это о детях, иначе есть риск, что они сожгут дом.

Это было шуткой, но Киоши занервничала.

— Что мне нужно делать?

— Пустяки, — Хей-Ран вытащила из мешочка нечто, похожее на комок сухих опилок. — Это тертая кора березы и хлопок, смешанные с особыми маслами, — она размяла материал пальцами, пока он не стал напоминать перистое облако. — Тебе нужно только вдохнуть и ощутить внутренний жар. Если кора загорится, ты — маг огня.

Следовательно — Аватар.

— Вы уверены, что это сработает?

Хей-Ран приподняла бровь.

— Новорожденные, Киоши. Истинный маг огня не может не проявиться с таким методом. А теперь тише. Мне нужно подобраться ближе к тебе.

Она держала комок коры под носом Киоши, словно пыталась привести ее в чувство дыхательными солями.

— Расслабься и дыши, Киоши. Не нужно усилий. Твоего естественного огня, источника жизни, хватит. Дыши.

Киоши пыталась так и делать. Она ощущала, как хлопок щекотал губы. Она глубоко вдыхала раз за разом.

— Я помогу, — сказала Хей-Ран после двух минут без результатов. Воздух вокруг них стал намного горячее. Пот стекал по лицу Киоши, но высыхал, не достигнув подбородка. Она снова сильно захотела пить. — Всего искорку, — Хей-Ран будто умоляла. — Я проделала почти всю работу. Расслабься. Чуть толкни. Я прошу только этого. Добавь свою каплю в чашу весов.

Киоши пыталась еще десять минут, а потом рухнула, кашляя. Хей-Ран скомкала кору и хлопок в кулаке. Дым поднялся между ее пальцев.

— Дети — малыши — делают это за пару секунд в таких условиях, — сказала она Цзянжу нечитаемым голосом.

Киоши посмотрела на двух наставников.

— Не понимаю, — сказала она. — Разве Юн не прошел эту проверку?

Цзянжу не ответил. Он развернулся и умчался из комнаты, ударив кулаком по раме по пути. Диски для магии земли, собранные у двери, взорвались пылью.

* * *

Кто-то увидел, что Киоши приходит и уходит из ее нового убежища в запасной библиотеке, и выдал ее. Иначе Юн не нашел бы ее, сжавшуюся возле шкафа с лекарствами, где было больше сотни мелких выдвижных ящиков, каждый из которых был подписан названием травы или снадобья.

Юн сел напротив нее на полу, отклонился к стене. Он посмотрел на ярлыки возле своей головы.

— Что-то тут слишком много лекарств от облысения, — сказал он.

Киоши невольно фыркнула.

Юн тянул себя за прядь каштановых волос, наверное, думая о дне, когда ему придется присоединиться к воздушным кочевникам северного или Южного Храма воздуха для обучения магии. Они не заставят его брить волосы, но Киоши знала, что он любил чтить традиции других народов. Ему и лысым будет хорошо.

«Но, может, у него не будет и шанса, — подумала с горечью Киоши. — Может, его этого лишит подлый вор, который проник в дом под личиной его друга».

Он будто уловил ее ненависть к себе.

— Киоши, прости, — сказал он. — Знаю, ты не хотела, чтобы так произошло.

— Ранги так не считает, — произнося это вслух, Киоши ощутила себя неблагодарной за его прощение. Она могла рассчитывать на отходчивость Юна, который не умел таить обиду. Но если Ранги верила, что Киоши обманывала их, надежды не было.

Но Киоши понимала, что нуждалась в них обоих, чтобы ощущать себя целой. Она хотела, чтобы друзья вернулись на место, как было до того, как землетрясение сбило все с полки. Это состояние не понимания, в котором они оказались, было духовной карой, отделившей их от старых жизней, словно корка льда на озере.

— Ранги одумается, — сказал Юн. — Она верная, знаешь? Истинно верная. Ей просто сложно мириться с незнанием. Тебе нужно проявить к ней больше терпения, — он спохватился и скривил губы.

— Что такое? — сказала Киоши.

— Ничего, я просто вел себя мгновение как Сифу, — улыбка пропала с его лица. Юн стукнулся затылком о стену при мысли о Цзянжу. — Я переживаю из-за него.

Это было странным. Ученик тревожился за самочувствие учителя.

— Я не понимал, только встретив Сифу, но место учителя Аватара и определение метода обучения — опасное дело, — сказал Юн. — Можно подумать, что мастера магии в мире — доброжелательные и бескорыстные старики и старушки. Но некоторые из них просто хотят использовать силу Аватара и репутацию для своей выгоды.

Цзянжу рассказывал ей схожее в лазарете. Тот, кто учил Аватара, сильно влиял на мир. Киоши жалела о том, что сказала Кельсангу до этого. У него были причины, по которым он хотел, чтобы она была Аватаром, но явно не из материальной выгоды.

— В Царстве Земли с этим особенно плохо, — продолжил Юн. — Мы зовем выдающихся стариков «мудрецами», но они — не истинные духовные лидеры, как у народа Огня. Они, скорее, сильные чиновники, ведь тесно связаны с политикой.

Он поднял руки, сравнивая чистую с той, что запачкалась чернилами в бою с Тагакой. Цвет все еще оставался на его коже.

— Но отчасти поэтому мы с Сифу так трудимся, — сказал он. — Чем больше добра мы сотворим для четырех народов, тем меньше шансов, что другой мудрец попытается забрать меня у него. Не думаю, что я справлюсь с другим наставником. Другие не будут такими мудрыми или преданными как Сифу.

Киоши смотрела на его потемневшую руку и думала, могла ли взять его за руку и оттереть чернила с кожи.

— Что случится со всеми трудами, если… если… — она не могла закончить вслух.

«Если это не ты? Если это должна быть я?».

Юн вдохнул глубоко и с болью.

— Думаю, почти все соглашения и мирные договора, которые заключили мы с Сифу, станут пустотой. И я многое решал устно. Если люди узнают, что не Аватар присутствовал при их спорах, а уличный мальчишка из Макапу, они перестанут слушаться.

«Чудесно», — кисло подумала Киоши. Она может быть в ответе за нарушение закона и порядка в мире, она может разделить Юна и его наставника.

Это было хуже всего. Она давно его знала, но Юн упрямо отказывался говорить о кровном родстве. Но то, с каким благоговением он смотрел на Цзянжу, несмотря на споры или борьбу с жесткой дисциплиной, делали все понятным. У него больше никого не было. Цзянжу был его учителем и семьей.

Киоши знала, как ощущались одинокие блуждания во тьме, попытки ухватиться за края, которые были так далеко, и родители не могли протянуть руку и вытащить в безопасность. Боль от того, что ты ни для кого не ценен, что ты не можешь ничем купить еду, тепло или объятия, полные любви. Может, потому они с Юном так хорошо ладили.