========== Один день из жизни обычных людей ==========

— Поверь, не нужно бояться моих друзей, они хорошие и не обидят тебя.

Сидящая на пассажирском месте светловолосая девушка потянулась, положила ладонь на промежность своего спутника и нежно погладила:

— Я и не боюсь.

— Вообще-то я машину веду, — улыбнулся мужчина, не отрывая взгляда от дороги.

— Ну, так остановись. — Она пожала плечами, не прекращая ласки.

Мужчина сбавил скорость и съехал на обочину. До места оставалось не более получаса, но причин спешить он не видел, день только начинался.

Провести выходные на берегу реки, с костром, шашлыками и палатками его позвал Димка, друг детства, верный товарищ ещё с детского сада, а с недавнего времени и напарник по бизнесу. С Димкиной супругой отношения у него сложились тёплые, почти родственные, её ненавязчивая опека была ему приятна — он любил бывать у них, отогреваясь душой и отдыхая телом не только от суеты очередного суматошного рабочего дня, но и от гулкой пустоты своей холостяцкой берлоги, которая в последнее время почему-то стала тяготить. Хотя с появлением в его жизни Алисы стало немного легче.

Идея взять её с собой пришла спонтанно, теперь же он немного нервничал и даже досадовал на себя за скоропалительное решение. Ввести в спаянный многолетней дружбой коллектив взрослых, состоявшихся людей, эту девочку, почти ребёнка, было верхом безумия. Что он им скажет — кто она ему? Она даже не его девушка… Ну, спят вместе раз в неделю. Интересно, от кого из друзей придётся наслушаться о «растлении малолетних»? Но ведь она так и не сказала ему, сколько ей лет… По сути, сейчас он знал о ней немногим больше, чем в день их первой встречи полтора месяца назад, то есть почти ничего.

До сих пор Алиса так и не задала ему ни одного вопроса, которые обычно задают женщины — кто-то раньше, на первом-втором свидании, кто-то позже, когда почувствует уверенность и какую-то стабильность в отношениях. Но она не спрашивала: ни где и кем он работает, ни сколько зарабатывает, какое у него образование, какую музыку он слушает, любит ли животных, что читает, где проводит свой отпуск, был ли женат и есть ли у него дети, как он к ней относится, чем занимается, когда её нет рядом… И ещё кучу всего, что они так любят спрашивать. Алиса же не только не спрашивала, но и сама ничего о себе не рассказывала и даже не звонила никогда — просто появлялась на пороге по субботам, проводила ночь и на следующий день после обеда уходила. Он и не знал куда.

К её приходу он готовил обед, для себя открывал вино, а для неё гранатовый сок или ягодный морс — алкоголь Алиса не пила. Они не спеша ели, наслаждаясь едой и смакуя напитки, а потом занимались любовью. И даже после секса Алиса не приставала к нему с расспросами, например, о чём он сейчас думает, как обычно делала Ирка, его бывшая. Насытившись, Алиса просто укладывала свою белокурую голову ему на живот, обнимала за ногу и засыпала. Тёплое дыхание шевелило волоски на его лобке, и порой желание обладать ею возникало вновь, но он не будил Алису, тихо наслаждаясь самим её существованием в одном с собой измерении.

Она не требовала походов в кино или ресторан, не звала отдохнуть в ночном клубе, не делала намёков на подарки или поездки на море. Они встречались примерно месяц, когда он поднёс ей маленький бархатный футляр — элегантное колечко из белого золота выбирал долго и тщательно, искренне благодарный за её присутствие в своей жизни. Алиса даже не взяла его в руки, лишь посмотрела на дарителя, недовольно нахмурив брови, и попросила больше никогда так не делать. А на следующую встречу пришла с небольшим свёртком, перетянутым бантиком, и когда он разорвал обёртку, обнаружил там купальные шорты Вилебреквин в симпатичных черепашках. В прошлом году он видел такие в дьюти-фри дубайского аэропорта, но пожалел на них триста долларов. И теперь уже он отказался принимать дорогой подарок, но Алиса вдруг пригрозила, что уйдёт прямо сейчас и больше никогда не вернётся, если он тут же не наденет их. И он испугался, почему-то поверив ей сразу, и растерялся очень от этого своего испуга.

— Я знаю, сколько они стоят, это дорого. — Он всё же сделал последнюю попытку.

— Я тоже знаю, я сама их выбирала. — Алиса упрямо насупилась. Потом её взгляд смягчился, она встала сзади, обхватив его руками за талию, выглядывая из-за его плеча и смотрясь вместе с ним в зеркало. Сказала лукаво: — Посмотри, какой ты в них красивый.

И он больше не спорил и даже не стал спрашивать, откуда у школьницы такие деньги.

Он не был уверен, что Алиса школьница, но так как свой возраст назвать она отказывалась, пребывал в постоянных сомнениях: при знакомстве решил, что она старшеклассница, на первое свидание же к нему пришла эффектная двадцатилетняя молодая женщина, чья неискушённость, когда они оказались в постели, намекнула, что ей вряд ли больше четырнадцати, его же опыт при этом уверенно утверждал, что у малолетки не бывает груди третьего размера.

В принципе, его всё устраивало — никаких обязательств, претензий, требований… Идеальные отношения! Тогда почему сегодня ему так тревожно?

— Эй, Санечка, я здесь! — Алиса легко прикоснулась к виску, щекоча губами, по-хозяйски шаря миниатюрной ладонью у него под футболкой. Она уже оседлала его бёдра и теперь чуть отодвинулась назад, чтобы было удобнее расстёгивать джинсы, высвобождая его. И когда он поднял на неё озадаченный взгляд, мягко пояснила: — Просто ты задумался. — Но она так и не озвучила вопрос, который задала бы в такой ситуации любая нормальная баба.

Никто не называл его так, как это делала Алиса, для всех он был Александром, даже для Димки. Он не любил, когда коверкали его имя, но у неё это выходило так мило, так ласково, что ему не хотелось её поправлять.

Александр провёл руками по бёдрам Алисы, задирая вверх её платье-рубашку, кокетливо перетянутое тонким лакированным ремешком, сжал руками ягодицы и глухо зарычал — плутовка была без трусов. Значит, она ехала так от самого дома?! Её пальцы, которые он так любил ласкать, покусывая и посасывая каждый из них, деловито орудовали внизу его живота, проворно расстёгивая болты гульфика. А ведь семь недель назад она даже толком не знала, как правильно целоваться, лишь тыкалась неловко своими нежными губами в его умелые губы.

Он сам её всему научил!

Он скрежетал зубами, когда Алиса первый раз делала ему минет, осаживая её неуёмный пыл, сдерживал неуклюжие движения, деликатно объясняя, что нет нужды пытаться высосать из него все внутренности, а наутро в туалете с грустной иронией разглядывал свой многострадальный член, головка которого представляла собой сплошную гематому.

До сих пор у него сладко ныло в паху при воспоминании, когда он впервые коснулся губами её лона, как она на миг застыла, будто вспугнутая охотником лань, готовая немедленно бежать, упёрлась протестующе ладонями в его широкие плечи, инстинктивно сдвигая ноги, и как после успокаивающих поцелуев под коленями, лёгких поглаживаний внутренней поверхности атласных бёдер, вдруг решилась довериться, раскрывшись навстречу его нежности, растворилась в его ласках, полностью отдавшись своим ощущениям, и уже сама бесстыдно двигалась ему навстречу, задыхаясь, выкрикивала его имя.

Он, как Пигмалион, сам сотворил свою Галатею. Он гордился своим созданием и… боялся его.

Александр застонал, почувствовав, как Алиса опускается на его член. Она двигалась ритмично, правильно, как он её учил — сначала медленно, плавно водя бёдрами то в стороны, то по кругу, не забывала послушно целовать его в шею, ухо, временами прикусывая мочку; потом увеличила темп, насаживаясь всё с большей силой и глубиной, цепляясь за него руками, требовательно притягивая к себе за поясницу. Её губы, ещё припухшие после их утренней схватки, чуть приоткрылись, взгляд затуманило похотью, но смотрела она прямо ему в глаза, не отрываясь, как он всегда просил.