Ещё со студенческих разгульных времён я не любил девственниц — никакого удовольствия, одно жеманство и истерики. За неделю ни разу не вспомнил об Алисе, а сегодня словно чёрт дёрнул пойти к собору, ноги сами понесли. И теперь, глядя, как она застыла у перегородки с водопадом, обхватив руками себя за плечи, улыбаясь своим мыслям, я надеялся, что сделал это не зря.

Чувствовалось, что Алиса попала в Страну Чудес. Обвела восторженно своими огромными глазищами мою квартиру, кивнула одобрительно. Согласен, тут было чем восхищаться. Заплатил и за саму хату, и за дизайн-проект, и за ремонт столько, что ей и не снилось. Зато получилась конфетка.

Алиса зашла за перегородку, обернулась ко мне.

— Стильно! — только и сказала. Понимала бы что, малявка. Тут профи работали.

Отошёл к бару, налил в бокалы вино. Многие после хорошего ужина предпочитают пару глотков коньяка, я же в качестве диджестива больше любил что-нибудь сладкое: порто, сотерн или мускат. Включил с пульта музыку. Крис Ри — самое то для сегодняшней ночи. Алиса покачала головой, когда подал ей бокал.

— Я не пью. Я же говорила.

Мало ли кто что говорил. Я вот раньше говорил, что никогда не буду трахать малолеток, что мне достаточно и ровесниц. Но сегодня буду. И, надеюсь, не один раз. Потому что она не против. Иначе не пришла бы сюда.

В паху разлилось сладостное предвкушение.

— Это южноафриканский мускат, оно очень ароматное. Вкус медовый, но не приторный, — сделал всё же ещё одну попытку. Алиса вновь отрицательно помотала головой.

Отставил бокалы — прощай «Кляйн Констанция», сегодня не твой день! Правой рукой притянул Алису к себе, левой взял за ладонь. Потанцуем?

— Сколько всё же тебе лет, Алиса? — повторил вопрос, уже без всякой завуалированности. Выставить её за дверь никогда не поздно, проблемы с законом мне не нужны.

— Достаточно. — В глазах решимость. Такая, с которой на эшафот идут. — Я же сказала, что не пью алкоголь не из-за возраста.

Ладно, похуй. Я не психолог и не нянька. Я взрослый холостой мужик, который сегодня не прочь присунуть молоденькой козочке.

Алиса, положив ладонь на моё плечо, двигалась мягко, непринуждённо.

— Ты красиво танцуешь, — похвалил я её.

— Да, ты говорил.

Ах ты, маленькая зазнайка.

Снял правую руку с талии, отпустил Алису немного от себя, крутанул, привлёк к себе спиной. Начнём?

Мне нравился этот танец — общеизвестный, доступный каждому. У меня были десятки партнёрш разного возраста, характера и цвета кожи, и с каждой из них мы исполняли свою вариацию — знойную румбу, томный вальс, безбашенный рок-н-ролл, страстное танго. И я надеялся, что сегодня Алиса поймает ритм и ничего не испортит.

Продолжая покачиваться в такт мелодии, левой рукой обхватил под грудью стальным обручем, правую положил на живот, нажал — сначала потихоньку, волнами, потом настойчивей. Дотронулся губами до шеи, спустился языком к оголённому надплечью, не прекращая расчётливое массирование. Алиса охнула, прижалась ко мне, и я ощутил под рукой биение её сердца. Провёл ладонью по плоскому животу, нырнул под эластичный пояс юбки, другой аккуратно стиснул грудь (не силиконовая, уж я-то разбираюсь!).

Торопиться было некуда, но и затягивать смысла я не видел.

Огладил волосы на лобке, и сразу двинулся ниже и глубже, продолжая целовать в шею. Алиса бессознательно подалась назад и упёрлась ягодицами мне в пах. Почувствовав мою готовность, тут же дёрнулась вперёд, насадилась на настырные пальцы, уже ставшие мокрыми, и пискнула испуганно. А ты чего хотела, милая? Знала ведь, что не Ахматову мы здесь читать будем. Скользнул по влажным складкам, сдавил клитор бережно. Алиса забилась, снова вжалась в меня бёдрами, пытаясь избежать бесцеремонных ласк, заёрзала задом.

Хватит, пожалуй. Засунул под резинку и другую руку, провёл вкруг по бёдрам ладонями, массируя пальцами живот, не спеша двинулся вниз, стягивая юбку и трусы заодно. Чем хорошо лето — никаких колготок, вечно за всё цепляющихся и рвущихся в самый неподходящий момент. Гнусная вещица, способная испортить самый многообещающий вечер!

Одежда упала к ногам, Алису же я подхватил под грудь и уложил животом на край кровати. Встал на колени рядом, задрал ей блузку вверх — лень снимать — пока целовал спину, нашарил рукой в тумбочке презерватив.

Алиса как-то вся застыла, съёжилась, в один момент мне показалось, что даже дышать перестала. «А вдруг она всё же девственница?» — мелькнула мысль. «Вряд ли», — сам же себе и ответил. Но если и так, какая теперь разница?

Расстегнул джинсы, натянул резинку, вставил. Не девственница. И вроде всё здорово — узко и жарко, и кончил с удовольствием, а что-то не то. Заправился, развернул Алису к себе лицом. Глаза отвела, перепуганная, сжалась вся.

— Я домой пойду.

Да иди ты, блять, куда хочешь.

— Что случилось, Алиса? Я обидел тебя?

— Нет. Но… Ты даже не поцеловал меня.

Чёрт, точно! Не подумал.

— Я это сделал умышленно.

— Зачем?

— Чтобы не испортить эффект новизны. Я хочу поцеловать тебя, Алиса. Очень. А ты? Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

Кивнула робко.

— А сама?

— Не знаю. — Смутилась.

— Ничего страшного, по ходу узнаешь.

Вскинулась удивлённо.

— Тебе понравится, — пообещал я.

Давно я не играл в эту игру, а когда-то ведь любил. Но если раньше действительно был эффект новизны, то с годами и опытом интерес падал, пока не исчез вовсе. А сегодня вон как удачно сложилось — я уже выяснил глубину влагалища девчонки, сбросил первое напряжение, а вкуса её губ ещё не знал.

— Я буду прикасаться к тебе. Руками, губами и языком. К твоей шее, к твоей груди, к твоему лицу. — Я дублировал пальцами то, что говорил. — Мы будем делать это по очереди — прикасаться и легко целовать везде, кроме губ. Кто первый не выдержит…

— Тот моет посуду?

А девчонка с юмором. Усмехнулся:

— Тот проиграл. Ну, и моет посуду, понятное дело.

Алиса улыбнулась, но потом снова посмурнела, скосив глаза на пол, где валялся использованный презерватив:

— А это?

— Это я схитрил. Иначе бы точно проиграл. В душ хочешь?

Алиса задумалась на мгновение и кивнула. И снова в её взгляде была решимость, словно у идущей на казнь. Я что, такой страшный? Синяя Борода, который ест маленьких девочек? Да похуй в который раз. Подошёл к шкафу, достал огромное махровое полотенце, протянул Алисе. Пока она плескалась в ванной, разобрал постель и разделся.

Как-то так вышло, что я проиграл. Несмотря на хитрость. Старею, наверное. Алиса трепетала от моих ласк — её шея вытягивалась под моими губами и голова запрокидывалась, руки комкали одеяло, когда я сжимал ладонями полные полушария грудей, теребил дерзко торчащие соски. Она отзывалась остро и чувственно, но держалась стойко. Сама же в ответ вроде и не делала ничего особенного, лишь соблюдала правила. Прикасалась невесомо, а хотелось большего — чтобы стиснула мои плечи пальцами до боли, провела по спине ногтями до царапин. А она задевала губами соски, мазала языком по груди еле-еле и тут же отстранялась, будто совершала что-то плохое, недозволенное. И смущалась безмерно. Это было так трогательно, что невероятно смешило и немного умиляло. Может, на этом она меня и подловила. Потому что когда провела ладонью по ноге, снизу вверх, дотронулась пальцами до мошонки — робко и даже как-то целомудренно — и тут же испуганно отдёрнула руку, у меня дыхалку спёрло от возбуждения. Аж затрясло всего. Впился в губы, ворвался языком внутрь, словно пьяный матрос в припортовый кабак — грубо, обжигающе, круша всё на своём пути и подминая под себя. Накрыл телом тело, вжал в кровать до стона. Насиловал языком её рот, копируя фрикции, подражая им. Ноги Алисы раздвинулись шире, она потянулась навстречу, замычала.