— Ну, рассказывай, — не успев положить сумочку, сказала Карина. — Что произошло, Алиса?
— Юра бросил меня. — Теперь я уже могла не сдерживать слёзы, хотя мне казалось, выплакала их все накануне.
— Как?! — Карина упала в кресло и приготовилась слушать. Я села на кровать.
— Сказал, что я ещё маленькая и глупая, что слишком много болтаю, что всё говорю невпопад, ничего не умею, — пыталась я перечислить на одном дыхании все претензии своего любимого парня.
— Ничего не поняла… То есть спать с тобой можно, для этого ты не маленькая, а… — тут Карина потерялась, — а в каком смысле ты говоришь много и невпопад?
— Ты говоришь с Кириллом? — шмыгнула я носом. — Не, ну, конечно, вы разговариваете, но я имею в виду в постели, ну, когда вы вместе?
Карина задумалась.
— Да не очень, — сказала она. — Ну, я говорю ему всякие ласковые слова, но чтобы именно разговаривать… нет. Мне как-то не до этого. А ты что, разговариваешь, что ли?
— Ага. В самый неподходящий момент что-нибудь прилетит в голову, и я не могу удержаться. Особенно если это что-то смешное, меня прямо распирает изнутри, пока я не скажу вслух. А Юра злится, говорит, что моя болтовня сбивает его с настроя… И… уууу, — тут я уже не выдержала и заревела во весь голос. Карина подскочила с кресла и бросилась ко мне на кровать.
— Погоди, Алиса, не реви. Что здесь такого, что разговариваешь? Как-то это несерьёзно. Разве из-за такого расстаются? И… стой-ка, он что, так и сказал — глупая?
— Он сказал, что я малолетка, и что я глупышка ещё. Что мне нужно общаться со своими ровесниками, а взрослым мужчинам со мной неинтересно, потому что в постели я бревно.
— Это он-то взрослый?! Да он старше тебя всего на четыре года, и от этого он вдруг заделался взрослым? — хмыкнула Карина. Она имела право высокомерно хмыкать — Кириллу, с которым они встречались уже три месяца, недавно исполнилось двадцать пять, вот он был действительно взрослый. Именно из-за него Кара прилетела в Питер на неделю раньше — через несколько дней он уезжал в Америку, но к середине июля, когда мы все собирались лететь на день рождения Маринки, обещал вернуться. — Какое такое бревно? — взвилась Карина снова.
— Юра так сказал. Что я фригидная. И, наверное, он прав. А, может, это моя болтовня отвлекает не только его, но и меня тоже?
— Может, и так, — сказала Карина задумчиво.
Я вроде стала немного успокаиваться, но после этих слов разрыдалась с новой силой. В конце концов, мне нужна была поддержка лучшей подруги, а не её согласие с тем, что я всё делала не так.
— Моя жизнь кончена, — от жалости к себе я уже икала.
— Не говори ерунды, — сказала мудрая Карина. — Может, вы ещё помиритесь. Вот поедем на днюху к Маринке, попроси её поговорить с братом, Юрка ведь её слушает, хоть она и младше. А в августе у него самого день рождения… Марина говорила, отец снова снимет отель на Мальдивах. Купи себе новый купальник, у Феррагамо видела миленький такой… Ты чего, Алиса?
При упоминании дня рождения Юры я просто взвыла.
— Кара, — хлюпала я, размазывая по лицу тушь и сопли, — я ведь и правда полная дура. Это ведь ещё не всё… ыыы… Знаешь, что я ему сказала? Когда… ик… когда он сказал, что взрослым мужчинам со мной неинтересно? Я сказала, что легко влюблю в себя любого старикана, вот! Сказала — спорим? А он, знаешь, что сказал? Сказал, что все мужики России поклянутся мне в любви. И полмира тоже… сразу… ик, как только узнают, чья я дочь. А иначе нет. Вот. И что он принимает пари, и если я проиграю, то на его днюхе станцую топлесс. Ты можешь в это поверить?!
— Во что? — ошарашенно спросила подруга. — Ты сейчас слишком много чего сказала.
— В то, что он подлец! И что я так его люблю-уууу… ик…
— А, ну это да. В это верю. — Карина не стала уточнять, в какое именно из двух утверждений она верит, встала, вытащила из сумочки упаковку бумажных носовых платков и подала мне. Потом снова села рядом, дождалась, пока я высморкаюсь и вытру лицо, положила мою голову себе на плечо и обняла. — Хватит плакать, Алиса. У тебя голова разболится. Мы что-нибудь придумаем. Он не мог сказать такое всерьёз. Это просто, чтобы тебя подразнить. А тебе необязательно говорить правду, Юрка же не будет выспрашивать подробности. Соврёшь ему, да и дело с концом.
— Нет! На это я пойтить не могу, — скопировала я Лёлика из «Бриллиантовой руки». Карина фыркнула, а я перестала икать и с досадой сказала: — Вот видишь? Даже в серьёзной ситуации я ляпаю невпопад всякую ерунду. Но знаешь, Кара, я ведь и сама этого хочу. Я имею в виду спор. Вот думаю, неужели в меня и правда нельзя влюбиться, если не знать, кто я? И со мной правда так неинтересно, я правда утомляю своей болтовнёй? И ещё… есть кое-что ещё… Только не ругай меня, пожалуйста, Кариночка, я сама знаю, что это плохо. Я хочу влюбить в себя кого-нибудь, а потом бросить его. Чтобы ему тоже было больно, чтобы его сердце тоже было разбито, как моё… Вот. Ты думаешь, я очень плохая?
— Ты просто расстроена и обижена. Но это неважно. Важно, что у тебя мало времени, Алиса. До дня рождения Юрки чуть больше месяца, это очень мало. У тебя уже есть кто-нибудь на примете?
За что я уважала свою подругу, так это за то, что она сразу брала быка за рога, сразу начинала строить планы, как заполучить желаемое. Она не разменивалась на мелочи и эмоции, а приступала к делу. Я приободрилась и задумалась.
— У нас в офисе есть один парень. Ну, как парень… он уже после института, ему наверное, двадцать четыре-двадцать пять… Айтишник. Симпатичный. Рыжий, правда.
— Да, пойдёт. Давай ещё кого-нибудь. Нужны запасные варианты.
— Из юридического департамента есть один старичок, ему к пятидесяти… Очень умный. В прошлом году я помогала ему распечатывать договоры для налоговой проверки. Но он вечно потеет и волосы на плешь начёсывает.
— Фу, какая гадость… Нет, такие нам не нужны. Вдруг тебе целоваться с ним придётся?
Меня передёрнуло.
— А как думаешь, если Сергей Николаевич? — нерешительно предложила я, хватаясь за соломинку. — Он ничего так, спортивный, подтянутый… И хорошо ко мне относится. Хотя нет, он уже совсем древний, ему пятьдесят шесть.
— Да и не выйдет у тебя с ним, — сказала Карина так уверенно, что я чуть не обиделась. Но не успела, потому что она пояснила: — У них роман с вашей Светланой Петровной.
У меня, что называется, отвисла челюсть.
— Но у него семья, дети… и, вроде, даже внуки… А ты откуда знаешь?
— Да тут пару раз ночью спускалась за водой, так из спальни такие охи-вздохи доносились, мама не горюй! В прихожей туфли Сергея Николаевича стояли, а наутро Светлана как роза цвела. Так что водитель твой не вариант. Да и старый он совсем, в дедушки тебе годится. Ладно, пошли обедать, а то я сейчас умру с голода. Я уверена, мы что-нибудь придумаем. На сытый желудок мне всегда лучше думается.
Обед не помог, мы так и не придумали ничего дельного. Но за это время Светлана Петровна разобрала мои вещи, разложила по полкам, кое-что погладила и повесила в шкаф.
— Поехали в центр, погуляем, — ближе к вечеру предложила Карина. — Пройдёмся по Невскому. Я соскучилась по Питеру, но ты не поверишь, мы с Кириллом почти не гуляли, лишь на машине катались. Нечего дома сидеть и реветь, нужно двигаться! Сейчас ведь время белых ночей!
Подруга была права, как всегда. Она всего на полгода меня старше, но я не уставала удивляться её житейской мудрости.
Сергей Николаевич отвёз нас на Невский и высадил у Бургер Кинга, где мы купили на вынос бургеры и колу. Не то чтобы мы успели сильно проголодаться, просто захотелось фастфуда. Потом не спеша дошли до Казанского сквера и, расположившись на травке, всю эту вредную вкуснятину съели и выпили. Сергей Николаевич двигался на машине, не очень-то нас и обгоняя — в этот субботний вечер трафик на проспекте был плотный. Не знаю, где он припарковался, но когда мы уже почти расправились с едой, я увидела его сидящим на ближайшей скамейке с книгой в руке.
