Улыбка на моих губах Джеру не о многом говорит, поэтому он тычет указательным пальцем в меня.

– Обещаешь?

– Обещаю.

***

Палм-Бей настигла гроза. Даже шумоизоляция не спасает меня от ужасных звуков, я подозреваю, что Джереми оставил балконную дверь в гостиной открытой. Через не плотные шторы можно увидеть, как сверкает молния. Я, выросшая по правилам суровых мужчин, научивших меня ничего не бояться, пугаюсь грозы. Стыдно. Но это правда. Прячусь под одеяло. Дрожу, как сумасшедшая. Тошнота уже прошла, но она снова начинает накатывать из-за моего нескончаемого страха. Свет везде выключен, но когда в очередной раз природа заливает опасным блеском спальню, я могу разглядеть, как длинные ноги Джереми свисают с маленького дивана. Ему там однозначно неудобно спать.

Переборов боязнь темноты, а сделать это для меня очень сложно, я встаю с кровати, чуть-чуть пошатываясь. Протираю глаза, в которых больше не осталось ни грамма спокойного сна. Изредка останавливаюсь, услышав, как покачиваются деревья за окном гостиной, и как сильно гремит опасность. Сколько раз мама читала в газетах, как люди умирали от того, что их ударило молнией, а потом рассказывала мне. И она, как будто специально, уведомляла меня об этом, ведь я просила не говорить. Она в курсе моей бронтофобии (прим. 1 – боязнь грозы), но все равно продолжает делать так, как сама хочет.

– Джереми? – бужу я несчастного, ни в чем не повинного парня, просто желающего поспать перед предстоящим мальчишником. – Джереми?

Я прячусь за диван с визгом при следующем раскате грома. Чувствую, что дрожу, но продолжаю будить моего потенциального спасителя, дергая его за плечо.

– Джереми? – говорю громче, и тот, наконец-то, открывает глаза. Убирает челку со лба. Его брови сведены вместе, и он, кажется, не очень-то понимает, что происходит. Наверное, даже не понимает, что я здесь делаю.

Садится на диване и еще несколько секунд смотрит на меня, хмурясь.

– Что такое? Что случилось? – зевнув, кажется, он приходит в себя.

Я, тем временем, закрываю лицо руками при освещении всей комнаты природным способом.

– Пожалуйста, – сипло произношу, – мне очень страшно.

Джереми бросается к выключателю, и гостиная заливается искусственным светом. Какое счастье! Подойдя ко мне, убирает руки с моего лица, присев на корточки. Мы прячемся за диваном, словно малые дети. Но только один из нас боится грозы.

– Как так вышло, что я и понятия не имел о том, что ты такая трусиха? – Я вижу, как его губы медленно растягиваются в сонной улыбке.

Бью того в плечо, а потом повторяю снова и снова.

– Эй! Я не трусиха!

Джереми ловит обе мои руки, чтобы я не продолжала драться.

– Ладно-ладно, я пошутил, – он опускает чуть голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. – Так ты всегда прячешься где-нибудь, как только слышишь раскаты грома?

Закатываю глаза, но недолго все продолжается – прижимаюсь к Джереми крепко, а он сам обнимает меня, что есть силы, утешая, приговаривая ничего не бояться, пока я в его руках. Снова грянула молния, а за ней самые ужасные в мире для меня звуки.

– Всегда, – тихо говорю я, – всегда.

Он гладит меня по голове, пропуская волосы через пальцы, напевает старую мелодию из фильма, рассказывает о своих любимых эпизодах телесериала «Друзья», и я действительно забываю, что за окном отнюдь не безоблачная ночь.

– Вставай, – вдруг говорит парень, поднимаясь на ноги и таща меня за собой.

– Что? – я съеживаюсь, потому что погода все еще не прояснилась. – Нет. Нет, не хочу, здесь хорошо и безопасно.

Но он не слушает меня и все равно делает по-своему: берет на руки и несет в спальню. Там он кладет меня аккуратно на кровать, закрывает толстым одеялом, пока я так же не могу разгадать его планов.

– И что это значит? Тебе надоело развлекать меня? – спрашиваю я негромко, будто, если повышу голос на октаву, Джереми тут же убежит.

Он щелкает меня по носу.

– Дурочка. Кого-кого, а тебя мне никогда не надоест развлекать, – оставив в предложении место для паузы, он разглядывает меня в его темно-бардовой футболке с изображением черепашек ниндзя. – Но у меня есть идея получше.

– Какая же? – гнусаво смеюсь. – Хочешь, чтобы мы вместе заснули?

Джереми откидывает голову назад, широко улыбаясь.

– Ты угадала. – Потом он морщится, притворно хватаясь за спину. – Поверь на этом крохотном диване совершенно невозможно расслабиться.

Я знаю, что он преувеличивает, ведь как-никак он спал на этом самом диване несколько часов, пока я не разбудила его. Но выглядит Джер таким несчастным, рассказывая про все неудобства злосчастной мебели, что я сдаюсь.

– Хорошо, – помня о том, что совсем скоро этот мужчина улетает в Европу, я соглашаюсь, но с условием. – Однако ты не будешь ко мне приставать.

Поднимается с моего края кровати Джереми уже веселым. Я могу часами разглядывать эти кубики пресса на его идеальном животе. В пижамных штанах парень шагает к другому краю и по-королевски располагается, забрав себе большую часть одеяла. Так и знала, что в моем позитивном взгляде на сон вдвоем есть какие-то промахи.

– Мне холодно! – смеюсь, отбирая у него то, что по праву принадлежит мне.

Замечаю, что свет в гостиной так и остался включенным.

– Смотри, сама не начни распускать руки, – комментирует мое предпоследнее предложение Джер, подмигнув и устраиваясь поудобнее.

– И не надейся! – бросаю ему, а сама думаю, что любимый запах теперь можно ощущать так близко всю ночь.

Боже. Я подумала «любимый запах». Любимый? Нужно с этим кончать и поскорее. Я никому не позволяла подбираться к себе так близко, и не хотелось бы, что все вот так развалилось на части из-за смазливого парня, готового в любую минуту меня выручить.

А ведь именно таким и нужно давать шанс.

Чувствую ли я что-то к Джереми? Как же я надеюсь, что нет!

А вдруг – да? Что я тогда буду делать? И как понять, влюблена ли я? Хотя влюбленность – слишком резкий вердикт для нынешнего положения.

– Джереми? – окликаю его, и он тут же поворачивает ко мне голову.

– Мм?

– Можно я поцелую тебя? – шепчу в абсолютной тишине – на мгновение даже ветра не было слышно.

Джереми открывает от изумления рот. Он всматривается в мое лицо, по всей видимости, ожидая, что я вот-вот засмеюсь и скажу, что пошутила. Но мне, правда, это нужно.

– Я хочу кое-что проверить.

–Хочешь узнать, хочу ли я тебя все еще? – медленно протягивает красавец с растрепанными волосами, а уже тянусь к пухлым губам, схватив Джереми за заднюю часть шеи.

Ох, Джер, в точности да наоборот. В твоем желании я не сомневаюсь.

Наш поцелуй нежный, ласковый. Я ощущаю его язык на своих губах, и то, как он проникает им в мой рот, прижимая к себе ближе за талию. То, как его пальцы неторопливо поднимают край бордовой футболки, а ладони, которые стали уже родными, исследуют мои бедра, будто в первый раз – так жадно, с особой настойчивостью. Он любил мои губы, мои ноги, каждый сантиметр моего тела, словно я нечто неповторимое, нечто прекрасное, хотя я такой никогда не была. Я знаю, что он любил меня с первого дня нашей встречи. А я так и не ответила ему взаимностью. Но сейчас что-то внутри зарождается. После того, как его руки коснулись моего лица, увидев мой испуг от грозовых молний, я поняла, что никто, наверное, больше никогда не будет сидеть со мной за диваном, словно с маленьким ребенком, и рассказывать всякую ерунду, позволяя мне забыть, что ветер все еще готов снести все деревья в городе к черту.

Он любит меня.

А я его люблю?

– Я не могу без тебя, – в подтверждение моих мыслей произносит Джереми, лихорадочно хватаясь за мою грудь двумя руками.

Он, наблюдая за тем, как я выгибаюсь ему навстречу, прокручивает в своих пальцах мои соски. Наклоняется и облизывает каждый по очередности. Снова и снова. Снова и снова. Черт, как же это великолепно!

Джер все еще не стянул с меня эту футболку, и она задернута до подбородка, но это дает ему возможность с легкостью стащить с меня маленькие белые трусики с изображением красных роз.