— Ты хорошо меня знаешь. У меня есть к тебе вопрос, Очако. — Она не понимала почему, но она почувствовала, как будто, что-то упало в ее животе. Это было похоже на то, как если бы родители сказали ей, что им нужно поговорить; хотя она знала, что все в порядке, внезапно ей показалось, что абсолютно все было не так. Но она решила сделать то, что всегда делала со своими родителями: притвориться совершенно спокойной.

— Что случилось?

— Я знаю, что это, наверное, очень неловко, — медленно произнесла Цу, — но мне было интересно, как ты относишься к Изуку? — И вот оно. Это внезапное падение в животе, нарастающее давление и тошнотворное чувство, распространяющееся повсюду. В голове мелькали кошмары. Настоящее воспоминание, этот искаженный смех, слезы, падающие по ее лицу. Одиночество, просто ужасное, сокрушительное одиночество, которое, казалось, съело ее заживо. Это происходило снова. Почему это случилось снова?

Нет, подумала она, пытаясь стряхнуть с себя это. Слезы, которые начали скапливаться в ее глазах, она не хотела плакать перед Цу. Делать это, делать это было бы слишком… Это было бы слишком больно.

— Ну, он хороший парень, — сказала она, стараясь выдать из себя самое храброе лицо. — Цу издала гудящий звук, как будто признавая ее точку зрения. Она не смотрела прямо на Очако и, казалось, не понимала, что происходит. За это Очако была искренне благодарна. Она просто хотела продержаться и закончить этот разговор. И если Цу увидит ее такой, это, скорее всего, сломает ее в каком-то смысле. Однажды она уже проявила слабость, она не могла позволить этому случиться вновь.

— Это правда, — сказала Цу, — Но, Очако, ты ведь чувствуешь к нему нечто большее, не так ли? — Ее сердце бешено колотилось. Стук, как молоток о сталь. Удар. Удар. Удар. Это было так громко, что казалось, будто это сведет ее с ума. Это не происходило. Этого не может быть.

— Что ты имеешь в виду?

— Он тебе нравится, да?

РАЗРЫВ.

Она сломалась. Трещины расползались, фасад разрушился, отвалился.

— Цу, пожалуйста! — Ее голос прозвучал сдавленно. — Пожалуйста, прекрати! — Цу взглянула на Очако, но она этого не видела. Она смотрела в пол, сжимая в кулаках пижамные штаны.

— Очако? Очако, что случилось? — Она услышала шорох, а затем Цу подошла к ней, она опустилась на колени, и посмотрел ей в лицо. Очако ничего не сделала. Она едва сдерживала слезы. Почему? Она.…она думала, что после школы все закончится. Асуи была ее другом. Ее лучшей подругой, она не причинит ей вреда. Но Очако все еще чувствовала эту слабость, эту открытость. И она не могла забыть предательство. Это жгло. Нет, разрывало. Все, кого она знала, отвернулись от нее. Одинокие дни превратились в недели, месяцы, в годы. Все это казалось слишком сильным, как будто вот-вот упадет и задушит ее. Никто не сможет помочь ей выбраться из этого тяжелого положения. И это происходило снова. Цу не станет этого делать, но Очако не смогла убедить себя в этом. Она не могла чувствовать себя в безопасности.

— Пожалуйста, не спрашивай, — всхлипнула Очако. Слезы покатились по ее щекам. Она больше не могла их остановить. — Пожалуйста, Цу. Не трогай меня. — Я больше не хочу страдать, подумала она, зажмурившись.

В комнате на несколько мгновений воцарилась тишина, и Очако на секунду подумала, что Цу ушла. Но потом она почувствовала, как Асуи крепко обняла ее. Очако застыла, все еще плача.

— Извини, — сказала Цу. — Я не причиню тебе вреда, Очако. Обещаю. — Она притянула ее еще крепче. — Ты мой лучший друг, Очако. Я так долго скучала по тебе, и когда услышала, что ты приедешь сюда, и станешь моей соседкой по комнате, я была в восторге. Я бы никогда не сделала ничего, чтобы причинить тебе боль.

Очако не могла перестать плакать, и поэтому она просто обняла Цу. Она… она верила ей. Этот голос, этот маленький ворчливый голосок напомнил ей о Хару. О той боли и смехе, о том насмешливом смехе. Но она отодвинула это на задний план и обняла Цу так крепко, как только могла. Они обе плакали, хотя и немного, и под конец Очако рассмеялась.

— Опять как в средней школе, — сказала она. И Цу засмеялась.

— Значит, ты все еще помнишь ту ночевку.

— Как я могу забыть? — Очако тоже рассмеялась и почувствовала, как печаль, эта огромная тяжесть, отступает. Она все еще была там, но уже не такая тяжелая, как раньше. Прошло еще несколько мгновений, они держались друг за друга, прежде чем Очако мягко отодвинулась. — Мне очень жаль, Цу. Я не хотела, чтобы все было так. — Цу подняла на нее глаза, все еще влажные от слез.

— Очако, не извиняйся. У тебя есть эмоции, у всех есть. Вот для чего нужны друзья. Для того чтобы помочь справиться с такими моментами. — Она протянула руку и нежно положила ее на руку Очако.

— Что произошло?

— Это… Не знаю, как сказать, — медленно произнесла Очако. — Мне было нелегко в школе, и это оставило шрамы, можно сказать. Я не могу рассказать, Цу. Не потому, что это сложно или я не доверяю тебе, просто…

— Слишком больно, — мягко сказала Цу. Очако горько улыбнулась и кивнула.

— Ну ладно. Я не собираюсь настаивать, ни на этом, ни на счет Изуку. — То, как она это сказала, заставило Очако подумать, что Цу знает больше, чем говорит, что на нее не похоже. — Но если тебе когда-нибудь понадобится поговорить об этом или о том, что происходит сейчас, я всегда буду рядом, Очако. Обещаю.

— Я знаю, Цу, — сказал Очако. Так и было. Она действительно знала это. Цу улыбнулась ей. Улыбка была теплой и счастливой, но в то же время грустной, как будто она была расстроена тем, что она не могла поделиться этим с ней.

— Но прежде чем я уйду, то, что произошло в школе. Здесь этого не произойдет. Я не позволю, и ты знаешь, что Изуку тоже. Иногда он может быть немного туповат, но он хороший парень, Очако. Последнее, что он хотел бы видеть, это одного из своих друзей, страдающих от боли. — Она сжала руку Очако и встала, чтобы уйти. — Я дам тебе поспать, Очако.

— Спасибо, Цу, — тихо произнесла брюнетка. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — весело сказал девушка. Уходя, она закрыла за собой дверь.

Очако чувствовал себя опустошенной. Из нее будто выжали все соки. Она выключила настольную лампу, единственный оставшийся в комнате свет, и направилась к кровати. Она рухнула на нее и уставилась в потолок.

Что, если… что если Цу была права на счет Деку? Он был привлекательнее, чем Даичи, и они хорошо знали друг друга. Она покраснела, думая о Сочельнике. Никто из них не поднимал этот вопрос. Очако подумала, что это из-за того, что он смутился или рассердился из-за того, что ему пришлось помочь ей заснуть. Но что, если, что, если это было из-за того, что ему понравилось и он не хотел смущать ее? Или сам смутился?

Это возможно, подумала она. Может быть, она нравилась Деку. Он проводил с ней много времени… но при этом был очень мил. Может, он просто так ко всем относится?

Очако не могла мыслить здраво, но, лежа в постели, ей пришла в голову одна мысль. Они с Деку вместе, в постели, прижимались друг к другу. Она почувствовала, как ее лицо потеплело, но эта мысль успокоила ее. Это было очень естественно. Возможно, Цу была права. Возможно.…возможно, у Очако был шанс.

Боль все еще была в ней, когда она засыпала, это не беспокоило ее. Нет, на этот раз, засыпая, она обнаружила, что полна решимости преодолеть это.

========== Глава 10 : Сложности. ==========

Комментарий к Глава 10 : Сложности.

Вот и новая глава как и обещала.) Надеюсь вам понравиться, как обычно не забываем писать комментарии и если вы увидели ошибку добро пожаловать в пб. И я тут посчитала, следующая глава должна выйти 24. Но весь этот день я буду на скачках, так что ждите главу на следующий день. Ну а пока…

Штукатурка, словно седина

Мне рисует зебру в волосах, в волосах.

Моя молодость так темна -

Это чёрная полоса.

И моего героя ждёт обыденный исход,

Я сам себе напоминаю сбитый самолёт.

Под мёртвый корпус не течёт вода - он вмёрз в лёд. На черной взлётной полосе мне всё так же не везёт, но…