— Гендальф, сядь, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, стараясь не накричать на него.

Серый колдун не ответил, что еще больше разозлило Сарумана. Он навел на друга конец посоха, из которого вырвался яркий свет, и Гендальф упал там же, где стоял, раскрутился несколько раз и приземлился прямо на стул у противоположной стены комнаты. Он попытался встать, но невидимые силы будто приковали его к стулу.

— Я же сказал, сядь, — глаза у Сарумана были безумные. Он ненавидел, когда кто-то переставал ему повиноваться.

Однако Гендальф не собирался подчиняться Саруману. Он медленно передвинул посох вперед и разрушил силы, которые связывали его. Вновь появился свет, и белый маг скрючился. С громким стуком он свалился на стол. Чернильницы и книги, стоявшие там, попадали на пол.

— Круцио! — вопил Гендальф, и Саруман извивался на полу, захлебываясь криком боли.

Через минуту Гендальф прекратил пытку. Белый маг со стоном поднялся и поднял к воздух конец посоха, но Гендальф стоял в такой же позе, уже успев освободиться от невидимых пут. Оба были готовы к битве.

— Друзья мои, вы как всегда гостеприимны, — раздался голос из дверей. Волшебники опустили посохи, и Гендальф облегченно выдохнул: третий маг прибыл.

— Спасибо, что пришел, Дамблдор, — сказал Саруман, когда все утихомирились. Альбус Дамблдор был самым сильным волшебником Средиземья, он наводил больше всего страха. И Гендальф, и Саруман уважали его, но звали только по фамилии, потому что имя Альбус казалось им слишком мягким и ласковым, что не соответствовало Дамблдору.

Бородатый и седой, как Гендальф с Саруманом, третий колдун был не из Средиземья. Так же, как и Гарри, он носил очки, но не круглые, а в форме полумесяцев. Дамблдор попал в Средиземье много лет назад через портал, который сразу же уничтожил. Он многому научил остальных магов, особенно они любили применять заклятие Круциатус.

— Почему вы не можете найти их сами? — спросил Дамблдор, когда ему объяснили ситуацию.

— Мы бы справились, если бы среди них не было того, кто своим присутствием затемняет все вокруг.

Дамблдор нахмурился:

— Хм, на такое способны только очень сильные маги.

— Я знаю, — согласился Саруман. — Поэтому нам нужно понять, кто явился в наш мир. Я ничего не вижу, потому что все покрыто туманом, но ты сможешь что-нибудь разглядеть.

Дамблдор достал палочку и опустил ее в жидкость, налитую в неглубокую миску. С виду ничего не изменилось, но перед взором мага появились нечеткие картинки.

— Я вижу только ауры и чувства, — продолжал Саруман. — Но ты можешь увидеть все.

— Да, да… а сейчас будьте тише, пожалуйста. Я не могу сосредоточиться, — с этими словами Дамблдор повернулся к миске, чтобы разобрать свои видения. Чем дольше он смотрел, тем больше хмурился.

— Что там? — спросил Саруман в нетерпении.

Встревоженный Гндальф шагнул к сосуду, чтобы разглядеть, что там, но ничего не увидел. Ему оставалось только ждать, что скажет Дамблдор. Казалось, прошла вечность, но вот Дамблдор выпрямился и заявил:

— Я видел ведьму.

Гендальф со страхом взглянул на Сарумана, который отступил к своему каменному трону. Лишь одна ведьма могла попасть в этот мир, лишь у одной женщины было достаточно сил, чтобы противостоять магии Сарумана. Сердце Гендальфа застучало с бешеной скоростью, он выпустил из легких весь воздух, чтобы потом вновь вдохнуть.

— Морвен!

Третий маг слегка кивнул, подтверждая слова Гендальфа. Дамблдор немедленно узнал ее. Да, она стала старше, но ошибки быть не могло — это Морвен.

Белый колдун опустился на трон.

— Она здесь! — на его лице появилось выражение страха. — Мы все знаем, что это значит. Нам пришел конец!

Дамблдор не пошевелил ни единым мускулом, он лишь стоял перед сосудом, слушая диалог соратников.

— Она не должна была вернуться! — продолжал Саруман. Он помнил, как отец Морвен закрыл врата сразу после того, как она исчезла. Ее родители сделали невозможным путешествие между двумя мирами, они наложили специальные чары, чтобы никто не мог переместиться из одной реальности в другую. Сам Саруман использовал специальное заклятие, чтобы не позволить попасть в Средиземье непрошеным гостям извне.

— Но она здесь! — выкрикнул Гендальф.

— Это уже понятно, — со злостью произнес белый колдун. — Я недооценивал ее.

Казалось, Морвен даже стала сильнее. Она не просто сгущала тени своим присутствием, но еще и обходила магические преграды.

Дамблдор закатил глаза. Диалог ему наскучил: эти двое слишком уж сильно испугались маленькой ведьмы.

— Она не знает о нашей силе, — произнес он, все еще глядя на затуманенную субстанцию. — Она еще недостаточно сильна.

— Может, и нет, но скоро все ее узнают, вдобавок к этому она теперь заодно с Арагорном, — объяснил Гендальф. — Если мы не начнем действовать немедленно, они спровоцируют восстание.

— Да, ничего хорошего, но это не должно быть помехой для нас, — сказал третий маг. — Арагорн долго пытался устроить революцию. Если люди не узнают, что Морвен вернулась, то против нас они не выступят. Они слишком боятся.

— Так что же нам делать? — спросил серый колдун.

— Для начала пошлем орков, чтобы убить ее и всех, кто странствует вместе с ней.

— А если это не поможет?

— Тогда мы объединим свою мощь.

Гендальф был ошарашен, ведь они никогда не совершали подобного. Всем было известно, что это очень опасно. Если что-то пойдет не так, последствия будут ужасающими. Точных сведений о том, что может произойти в таком случае, не существовало, и это не обнадеживало.

Саруман покачал головой. Даже ему не понравилась такая идея.

— Я знаю, что все это очень рискованно. Но подумайте — если после всего этого мы останемся живы, никто не сможет убить нас! — Дамблдор поднял палочку и прижал ее к виску. Светящаяся нить появилась прямо из его головы и опустилась в миску. Тогда он опустил палочку, дав нити слиться с остальной серебристой субстанцией, и повернулся к соратникам.

— Здесь мои сила и ум, — последнее слово прозвучало несколько саркастично. — А сейчас мне нужны ваши таланты.

Гендальф глядел на происходящее в смятении. Он думал, что подобная идея не так уж и хороша, ведь видение показало ему смерть всех троих. Маг не знал, как будет выглядеть их гибель, если она произойдет, но был уверен — если они будут сидеть, сложа руки, их жизни закончатся очень скоро. Объединение означало победу или смерть.

***

— Беги, Гермиона! БЕГИ!

Отец стоял перед ней, охваченный пламенем, и кричал, чтобы она уходила, но ноги не слушались Гермиону, будто были приклеены к полу. Ей хотелось бежать, кричать во весь голос, но ничего не происходило, словно она вдруг потеряла голос и способность двигаться. Ведьма хотела спасти отца, а вместо этого стояла и смотрела, как он сгорает заживо. Его голос все еще был слышен, даже когда тело полностью исчезло в огне.

— Гермиона, беги! Сейчас! — как будто кто-то поставил на повтор одну и ту же запись в ее сознании. — Прямо сейчас! Уходи!

— НЕТ!

Гермиона проснулась от звука собственного голоса, открыв глаза в тот момент, когда чуть не упала с кровати. Ей все еще чудились отблески пламени, в ушах стояли вопли отца. Это продолжалось в течение нескольких минут после того, как девушка очнулась в холодном поту, ощущая, как ей не хватает воздуха.

Стоило выйти наружу: может, небольшая прогулка поможет ей успокоиться. Гермиона быстро натянула джемпер и штаны и вышла из палатки. Стоя на улице, она глубоко вдохнула свежий воздух, и это помогло привести мысли в порядок.

Этот ужасный сон снился ей уже долгое время, но сейчас, в Средиземье, ведьма видела его каждую ночь. Не то что дома, где такое случалось лишь изредка.

Из-за недостатка сна Гермиона чувствовала себя слабой. Ночью она не отдыхала, и потому не могла набраться сил. Веки отяжелели, девушку тошнило и трясло, но разум был ясным. Гермиона подумала о том, что уже долго не посещало ее мысли.