В этом Адриан и не сомневался.

Но на этом разговор не закончился. Сотрудник лаборатории явно почувствовал себя свободнее и замедлил шаг, так что Адриан пошел с ним рядом.

– Однако я могу сказать… – он огляделся с таким видом, что можно было понять: он не должен этого говорить, – что все мы здесь… были приятно удивлены реакцией многих пациентов. Такого результата мы не предвидели, но довольно часто бывшие Одаренные чувствуют некоторое… облегчение после нейтрализации. Часто, вспоминая о своих суперспособностях, они отзываются о них не как о даре, а, скорее, как о бремени.

Адриан попытался представить, что его порадует потеря способностей, но не смог. Эта утрата опустошила бы его, и он невольно засомневался в том, что собеседник правдив. Либо нейтрализованные пациенты просто повторяют то, что, как им кажется, хотят услышать их консультанты, либо сотрудники лаборатории передергивают их слова, чтобы оправдать опыты на людях… против их воли, – думал он.

– Вот мы и пришли, – сказал крепыш, останавливаясь у белой непримечательной двери.

Дверь отворила элегантная улыбающаяся женщина.

– Я как раз заканчиваю. Одну минуту. – И она вернулась в комнату, оставив дверь открытой. Заглянув внутрь, Адриан увидел, что женщина подошла к узкой кушетке, на которой лежал на спине Уинстон Прэтт. Склонившись над ним, женщина кончиками пальцев коснулась его плеча и что-то прошептала.

Уинстон никак не отреагировал, будто не слышал.

Женщина забрала сумочку и блокнот и вышла в коридор.

– Я вернусь завтра утром, – сказала она и, обращаясь к Адриану, добавила: – Постарайтесь не волновать его, по возможности. У него был трудный день.

– Трудный день? – Адриана поразило сочувствие в ее голосе. Это был злодей, подчинявший своей воле множество ни в чем не повинных детей, заставляя их нападать на сверстников, на родных, а иногда даже причинять вред самим себе. И здешний персонал озабочен тем, что у него был трудный день?

Впрочем, вслух Адриан ничего этого не сказал и даже смог изобразить улыбку.

Женщина ушла, и Адриан осмотрел камеру. Рядом с кушеткой стояли два стула. На тумбочке – тарелка с сэндвичами, явно нетронутыми. Комнатушку освещал тусклый теплый свет, в воздухе чувствовался запах моющих средств и лавандового освежителя воздуха.

– Хм… разве на нем не должно быть наручников… или чего-то такого? – прошептал Адриан.

Крепыш хохотнул.

– Он больше не Одаренный, – сказал он, хлопнув Адриана по плечу. – Бояться нечего. – Выходя из камеры, он добавил: – Я вернусь через пятнадцать минут, а если закончите раньше, скажите там, чтобы меня позвали.

Адриан долго мялся у двери, разглядывая лежащего злодея. Он не сомневался, что Уинстон знает о его приходе, но тот не отрывал взгляда от потолка. На нем была уже не полосатая роба, а голубые спортивные штаны и белая футболка, и выглядел он таким несчастным, что Адриан вдруг ощутил укол того самого сочувствия, за которое мысленно критиковал женщину.

– Мистер Прэтт, – окликнул он, закрывая за собой дверь. – Я Адриан Эверхарт. Мы уже встречались раньше… не знаю, предупредили вас о моем сегодняшнем визите или нет… но я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Уинстон не шевелился, только веки его медленно опускались, прикрывая глаза, и вновь поднимались.

– Я знаю, что с вами много говорили об Анархистах и о том, где они могут скрываться. Но есть и другая тайна, и я очень надеюсь, что вы, возможно, могли бы пролить на нее свет.

Поскольку Уинстон продолжал лежать без движения, Адриан подошел ближе, примостился на край стула и уперся локтями в колени.

– Когда мы беседовали в прошлый раз, Анархисты как раз ушли из заброшенных тоннелей метро и залегли на дно. С тех пор почти никого из них не видно и не слышно. Мне сообщили, что вас спрашивали об их местонахождении, и я верю, что вы этого не знаете.

Никакой реакции.

Уинстон был совершенно не похож на Кукловода, которого Адриан допрашивал раньше, без вечного грима с полосами на подбородке, делавшими его похожим на марионетку, и кругляшами румян на щеках, без зловещей усмешки. Волосы остались огненно-рыжими, но не торчали в разные стороны, а свисали на лоб.

Сейчас он казался таким… таким нормальным. Этот человек мог оказаться кем угодно. Учителем математики. Шофером грузовика. Владельцем магазина.

Кем угодно, только не злодеем.

Адриан выпятил подбородок и напомнил себе, что, каким бы безобидным ни казался этот человек сейчас, в прошлом он совершил множество отвратительных преступлений. То, что он лишился силы, дела не меняло.

– Однако, – продолжил Адриан, – вы тогда дали мне кое-какие полезные сведения об Анархистке по имени Кошмар.

При этих словах щека Уинстона слегка дернулась.

– Я не знаю, держат ли вас здесь в курсе событий, но мы смогли выйти на след Кошмар и найти ее тайное убежище в Космополис-парке.

Уинстон перевел взгляд на Адриана и тут же снова уставился в потолок.

– Вам что-нибудь известно о том, что Кошмар и Детонатор не поладили, что между ними была стычка? – настаивал Адриан. – Вы знаете, что обе они мертвы?

Он замолчал и стал ждать. После долгого молчания Уинстон повернул голову. Казалось, он обдумывает слова Адриана.

– Обе мертвы? – проговорил злодей, словно пробуя слова на вкус. – Вы уверены?

Адриан сжал зубы. Нет, он совсем не был уверен, в том-то и дело. Какой бы убедительной смерть Кошмар ни казалась всем остальным. Но Уинстону знать об этом необязательно.

– Детонатор применила бомбы, от взрыва одной из них погибла Кошмар. А потом и сама Детонатор была убита моей коллегой. Я своими глазами видел, как это произошло.

По неопределенному звуку, который издал Уинстон, можно было догадаться, что рассказ Адриана его не убедил.

– Дело вот в чем, – Адриан подался вперед, – когда Кошмар была еще жива, я случайно услышал от нее одну фразу. Такой… слоган, что ли. Она сказала: «Не станет смелым тот, кому неведом страх». Эти слова вам о чем-нибудь говорят?

Уинстон насупился. Внезапно он сел и спустил ноги с кушетки. Подражая позе Адриана, он упер локти в колени, не отрывая глаз от Отступника.

По спине Адриана пробежал холодок, но он постарался не выдать тревоги. Выдержав взгляд Уинстона, он сцепил пальцы и сжал их так, что один из суставов хрустнул.

– Леди Неукротимая, – прошептал Уинстон.

Это имя повисло между ними, заполняя неловкое молчание, создавая ощущение, что у них есть общая тайна… но Уинстон резко выпрямился и уселся на кушетке, подобрав под себя скрещенные ноги. Вся его меланхолия бесследно улетучилась, а когда он заговорил, голос звучал даже бодро.

– Знаешь, однажды она угнала мой воздушный шар и улетела на нем аж в соседний округ. Меня тогда в корзине не было. Был занят, грабил банк – или не банк?.. – Он хлопнул себя по лбу. – Нет, нет, это был склад, точно! А на том шаре я должен был потом скрыться. Не сработал в тот раз план, не сработал. Ну, а свой аэростат я потом почти месяц искал. Она его оставила на коровьем пастбище, представляешь? Назойливая крошка-Отступница. – И он высунул язык.

– Она моя мать, – растерянно пробормотал сбитый с толку Адриан.

– Ну да, ясное дело. Ты и похож на нее.

Адриан открыл рот, закрыл, помолчал с минуту, пытаясь осознать, насколько важна для него эта история и важна ли вообще. Если только…

Если только.

В груди вскипел гнев.

– Так это твоих рук дело?! – рявкнул он, вскочив на ноги.

Уинстон ошеломленно откинулся и уперся спиной в стену.

– Ты ее убил? Отомстил за то… за то, что она похитила твой шар?

– Что?.. – Уинстон пронзительно расхохотался, хлопая себя ладонями по лицу. – Я убил Леди Неукротимую? Силы небесные, нет, конечно. – Он замолчал, что-то взвешивая. – Хотя, откровенно говоря, я мог бы это сделать, да только возможности не представилось.

Адриан вскочил, сжимая кулаки.