«Делать то, что доставляет удовольствие, — значит быть свободным» — словами незабвенного Вольтера.

Интересно, удастся ли мне с ним познакомиться лично? Почему — то у меня селится твёрдая уверенность, что знакомства будут ещё более необыкновенные.

Уход из студии Бригит Гарднер оформил в лучших традициях любовных романов. Оставил мансарду выйдя через окно прямо на крышу. Мне не очень и хотелось совершать подобные чудачества, но мои новые подруги жаждали необыкновенного финала. «Очень похоже, — размышлял я шагая по козырьку крыши, — что создавая свой образ, сам того не сознавая, становлюсь его рабом» — От меня ждут определённых слов и поступков. Я сам поднял планку ожиданий и теперь окружающие, хотят видеть меня только на этой высоте. «Но так ли это плохо, — останавливаюсь на краю крыши, — я сам мечтаю взлететь выше». Вспоминаю старое, записанное мною изречение: «Всякое свершение обрекает на рабство. Оно обязывает к более высоким свершениям». Альберт Камю. Все мы, в какой то степени, рабы. Например, именно сейчас, меня захватывает идея достать денег не обращаясь к банковским вкладам. Жалко терять хорошие проценты.

Получается, что я стал рабом нужды, или жадности? «Совсем даже нет, — нахожу я веское оправдание, — деньги я отложил на чрезвычайный случай, когда рухнет Российская Империя и настанут годы безвластия». Вспомнив царя, облегчённо вздыхаю, сразу принимая решение. Уже высоко над землёй, обращаюсь к разуму адъютанта Николая второго. Мой «засланец» в ставке главнокомандующего, бывший лётчик Успенский, на это раз крепко спит. Только после сигнала испуга, брошенного в его мозг, он резко вскакивает в постели. Вызовы спокойными мысле-запросами он посчитал за сон. Николай оказывается на балу и всё ещё не спит. «А ты почему дрыхнешь, — спрашиваю своего человека иронично, — тебе отгул дали за физкульт-упражнения с фрейлинами?» Парень явно смущаясь сознаётся, что сегодня просто не его дежурство. «Да и вообще, — признаётся он недовольно, — меня здесь недолюбливают, считают безродным выскочкой» — Государь никогда меня не нагружает обычной работой как всех остальных. — Вы бы ему сказали, что — ли, а то ведь неудобно мне. Из его мыслей, без дополнительных вопросов, уже определяю где вечеринка. «По субботам у них всегда положены торжества, мог бы сразу догадаться» — вспоминаю примерные расписания этикета. Отвечаю парню, уже вслух, появляясь в его комнате: «Ты сюда поставлен не для собственного удобства, а для дела соблюдения важнейшей государственной тайны» — Мне сейчас надо с Государем дела обсудить. — Твоя задача найти его и незаметно сообщить о моём появлении, дальше будет ясно по обстоятельствам. Как лётчик, возможно, Александр Николаевич был хорош, но как царедворец и тайный агент, просто никудышен. Засветился при всём ночном собрании вельмож, — это раз. Не уходя из виду, куда нибудь в сторонку, сообщил Царю о моём появлении — это два. Свидетелями того, как «взбледнул» с лица царь, стали не только приглашённые но и многочисленная челядь. Эти обязательно разнесут в народе как царь пугается ночных сообщений адъютантов. «Ну и чёрт с ним, — огорчился я на себя, что не предугадал, — всё равно Николашку через полтора года хлопнут» — Авторитет самодержца уже не поднять и домкратом. Всё же, вселившись в голову моего посланца, посоветовал царюразговаривать со мной улыбаясь. Он ненатурально радостно, закивал головой, как по команде. «Царя, — подумалпечально, — я бы тоже не взял в разведку». Впрочем, что же я сам — то туплю!? Через пятнадцать минут, я, всей здешней массовке, сотру память об этом событии, всего то и дел! Придя к такому простому решению, приказал Николаю второму идти в телеграфную комнату, дать срочную телеграмму кузену — Королю Великобритании Георгу пятому. Текст простой: «Срочно переведи все мои деньги в Австралийский филиал. Кузен» За десять минут выполнив это простое действие, вернулись в зал тревожно перешёптывающийся в ожидании Царя. Я, голосом адъютанта, посоветовал царю ничему не удивляться и быстро оставил его. Выбрав собравшихся по радиусу охвата территории в полкилометра, стёр всем попавшимся память последних четверти часа. Царя, во избежании стирания памяти, просто отключил на несколько секунд. Пока возился в Царскосельском дворце, почувствовал открывшийся поток сознания из Англии. Получив телеграмму, озадаченные царедворцы, бросились будить короля. На всякий случай, во избежании лишней болтовни, придётся зачистить мозги и этой компании.

В Швейцарии только сейчас наступает полночь. Очень хочется броситься в свои родные края, к близким, ставшим почти родными, людям. К сожалению, я полностью уверен, мне не стоит беспокоить их мелочным контролем и приучать к постоянной помощи. Вся ценность помощников в их способности заменить руководителя, то есть меня. Можно бы нагрянуть инкогнито, не афишируя себя, но у меня имеются места на планете, ещё совершенно не охваченный моим вниманием. Если Северная Америка немного заряжена моими генами, то Южная, — абсолютная целина. Пустых территорий и формирующихся молодых государств там очень много. Заскочив за медовым раствором, зависаю над Панамским перешейком. Решаю начать от самой границы с США. Очень тщательно, пользуясь приобретённым вчера опытом, обрабатываю местное население для распространения моих «лекарств». За всю ночь, обработал только до половины Бразилии. Возможно, слишком плотно размещаю моих агентов. Слишком не уверен в местных кадрах. Впервые произошли два сбоя при переговорах. Показав несколько серьёзных фокусов, вместо ожидаемого поклонения, получил в лоб томагавком. Настроение для поиска других подходов уже пропало, потому стёр память аборигена и пошёл искать другого. Второй случай был более мирным. После строго дозированного шокового воздействия, испытуемый поступил самым необычным образом, он тихо скончался. Исследовал его будущее, из чистого любопытства, оказалось, — мог бы жить ещё тридцать лет. Оживив аборигена, поспешил скрыться, так и не поняв его кардинальной реакции на мои чудеса. Глубокой ночью покинул Бразилию, перенесясь в привычный гостиничный номер.

— Сегодня последний день в Швейцарии, а я так мало здесь увидел. Давно собираюсь приобрести наручные часы. Как выяснил в базе данных, наилучшие из них производятся в ста десяти километрах. Город Биль, выбрали для своего часового завода братья Брандт, тридцать шесть лет назад. Часы я уже выбрал, но интересно посмотреть какие у них есть ещё, а главное, познакомиться с производством. Сто километров, спокойно преодолею и на велосипеде, но в целях саморекламы решаю использовать самолёт. Только богатенькому малышу, такому как мне, хозяева без опаски покажут и расскажут все секреты их сложного часового производства. «Что не расскажут, так громко подумают» — усмехаюсь я про себя быстро накручивая педали. Через пятнадцать минут приземлялся на хорошо оборудованном взлётно — посадочном поле будущего международного аэропорта Гренхен. Ко мне подбегают более десятка удивлённых людей из обслуживающего персонала. Самое большое удивление вызвал не прикрученный к фюзеляжу цепями байк, а черные германские кресты. Этот аэродром выглядит гораздо надёжнее и оживлённее Цюрихского. Узнав цену за хранение, спрашиваю о желающих закрасить звёзды. Таких находится трое. Выясняю у них дорогу до часового завода. Гостеприимные хозяева предлагают довезти меня на машине аэропорта. «Появление на автомобиле будет более внушительно чем на велосипеде» — соглашаюсь на предложение не торгуясь. Огромный минус подобной роскоши, что скорость движения «чуда техники» растягивает моё путешествие ещё на полчаса. Начинаю переживать, так как простая покупка часов растягивается больше чем на час. Когда меня представляют хозяину, сразу понимаю, что производство, в условиях войны переживает не лучшие времена. Начинаю чувствовать себя коршуном стервятником или волком одиночкой, так как сразу ловлю себя на мысли купить всё производство на корню. Знаю, что по законам Швейцарии иностранцу не продадут часовой завод, как в Голландии двадцать первого века никогда не продадут ветряные электрогенераторы. Однажды приходилось переводить беседу нашего предпринимателя с голландцем. Технология ветряных генераторов величайший секрет Нидерландов, как и часовое производство в Швейцарии. Но недавняя идея о моей интеграции в Австралийское общество, подсказанная старшей из сестёр, путём женитьбы на младшей, рождает перспективу стать профессиональным брачным аферистом. «Уже знаю, кто будет моей женой в Швейцарии» — улыбаюсь, сидя в пыльном кабриолете.