Эти лепестки приводили порой чертовски убедительные доказательства. Ветра безумия тотчас налетали на них, нагоняя на мой рассудок непроглядные тёмные тучи, из-за которых все здравые мысли отлетали на второй план. Я мирно засыпал в отталкивающих взгляд нормального человека, но столь притягательных для меня кровавых образах. Эта внутренняя борьба света и тьмы одновременно пугала меня и заставляла наконец прочувствовать всю глубину собственной важности.
Пребывая моментами честным с самим собой, я, конечно, понимал, что со мной не всё в порядке. Я чувствовал, что еле держусь на становившемся всё более тонком мостике самоконтроля, и вот-вот, сейчас: в автобусе, или в магазине, или на кухне, ужиная с родителями, или общаясь на работе с непонятными, порой разящими тошнотворными запахами клиентами, вот сейчас, — я сорвусь. Нож, который я начал всюду носить с собой, когда все эти мысли были ещё в зародыше, вот-вот окажется зажат в моей рук, и я начну убивать всё живоё, что попадётся мне на глаза.
Это было совершенно ненормально. Хотя мне упорно казалось, что не может быть ни одного человека, ни разу, особенно в час-пик, не задумывающегося о массовом убийстве, но всё же, моё мышление откровенно выбивалось из разряда среднестатистического.
Мне нужна была новая кровь. Осознание этого пришло совершенно обыденно. Я сидел в туалете, занимался своими делами, как возле моего носа пролетела, непонятно откуда взявшаяся муха, я ловко поймал её и раздавил в своей ладони. Месиво из её тела подтолкнуло меня к тому, чтобы совершить новое, идеально продуманное, хорошо выверенное, размеренное, но дерзкое убийство. Раздавленная тушка насекомого нашёптывала мне все мелкие детали и меры предосторожности, которые я должен соблюдать, следуя на своё новое преступление.
Я ушёл всеми мыслями в организацию плана. Уже не только та мёртвая муха, но и весь мир своим шёпотом готовил меня к совершению нового убийства. Я определился с жертвой — это должна быть молодая, красивая девушка. Твёрдо решил, что не будет никакого сексуального насилия. В голове вертелось сравнение: разве лев трахает антилопу, прежде чем её съесть? Так и для меня, это лишь еда. Лишь способ получения жизненной энергии. Никаких извращений, никаких надругательств, увечий, излишней, чем необходимо, боли. Просто смерть. Удары молотка по голове или удавка казались мне наиболее предпочтительными. Молоток, чтобы оглушить. Удавка, чтобы задушить. Ничего лишнего, ничего грязного. Чистота и невинность. Чистота и невинность смерти.
Почему именно молодые, красивые девушки? Ответ прост: из них обильно исторгалась энергия молодости и сила красоты, которые приносили мне максимальное удовлетворение. Понимаете, мне указывали на них, меня просили о них… Нет-нет, об этом я говорить не могу!
Продолжим. Наполненный этим мрачным вдохновением, похожим даже на зов, я взял моду гулять вечерами до поздней ночи. Ездить на автобусе, гулять в парке, в людных местах, много ходить пешком. Гулять в самых тёмных и злачных местах, хоть даже и меня, ищущего себе новую жертву начинающего маньяка, порой смущала, а по правде и пугала перспектива встречи с весёлой компанией всем известных гопников, или буйных алкашей, или агрессивной стайки бомжей. Я определял это для себя тем, что даже могучий лев ничего не сможет сделать, если на него нападёт стая голодных шакалов. Но порой — всё равно не поверите — в этих тёмных, малолюдных, забытых и ненужных местах моего родного города мне было особенно страшно идти, когда я понимал, что вокруг ни души. Но, на самом деле, я лишь недавно понял, чего я тогда боялся. Или кого…
Прогулки продолжались. Чаще они заканчивались ничем, но после них я был одновременно и изнурён, и возбуждён до такой степени, что долго не мог заснуть. Тогда я начал бояться своих снов, приходящих после прогулок, которые становились всё более и более реалистичными, до такой степени, что я порой терялся: сон вокруг или явь.
Я был очень избирателен в выборе новой жертвы. Самые удачные вылазки заканчивались длительной слежкой за потенциальной мишенью. Один раз я был очень близок к цели. Симпатичная, длинноногая — даже выше меня — привлекательная блондиночка вдруг свернула в гаражный кооператив. Я — беззвучной тенью — за ней. И вот, как по мановению волшебной палочки, мои пальцы крепко сжимают молоток, осталось только завернуть за угол, чуток ускориться и нанести удар… Нет! Там, видимо, её парень. Он закрывает ворота гаража, идёт ей навстречу, обнимает, и они исчезают вдали, прижимаясь друг к другу. А я всё так и стою с молотком, смотрю им вслед, оборачиваюсь, пугаюсь своей причудливо искажённой тени, смеюсь над своей трусостью и неторопливо, перекидывая молоток из одной руки в другую и нанося удары по невидимым жертвам, плетусь один в сторону дома.
Ну вот, как-то так я и коротал своё свободное время. А помнишь, Витя, как мы однажды крепко нажрались у меня, когда я ещё снимал квартиру? Я чуть было тебе всё не рассказал, прикрываясь вымышленным мной фильмом… Но ты, изображая заинтересованность, свёл всё на свои рассказы, какой же мудак твой начальник. Ха-ха-ха! Ну может, это было и к лучшему, кто знает?
И вот однажды я ехал, как обычно, на автобусе с работы, задержавшись на ней допоздна. Вдруг что-то приковало моё внимание. Девушка. Точнее, её вид сзади. Я сначала крепко зажмурился, потряс головой, открыл глаза. Нет, всё правильно. Никаких сомнений — это, действительно, моя первая «жертва». Я прошёл вперёд, стараясь незаметно взглянуть ей в лицо. Это она. Здоровая, молодая, живая. Отстранённо глядит в окно, не замечая вокруг себя ничего.
Меня охватила тошнота, я готов был блевануть прямо ей под ноги. Все мои мысли, весь мой рассудок накрыл плотный, тяжёлый серый туман. Пускай мне оставалось ехать ещё три остановки, но я в глубоком смятении выскочил из автобуса, держа в уме лицо этой девушки, оказавшееся не таким уж и симпатичным в желтоватом свете автобусного освещения, как его выставляли мои образы. Я медленно брёл в неведанном направлении. Выходит, все эти дни я жил в иллюзии? Я обычный маленький человек, мнящий себя чем-то большим, чем являюсь на самом деле?
Для меня это осознание было подобно резкому удару под дых. Жадно ловя воздух ртом, я старался хоть как-то собраться с самим собой. Голова закружилась, в глазах потемнело. Я не мог больше идти, не мог держаться за что-то мутное, непонятное, что-то, что я называл собой. Я упал и, кажется, потерял сознание.
— Молодой человек! Молодой человек! Что с вами? Вам нужна помощь? Я могу вызвать скорую.
Нежный голосок ангела заставил меня открыть глаза. Надо мной возвышалось существо, чистой воды божественного происхождения. Особа человеческой расы, от которой никак нельзя было отвести моего больного взгляда. Что выражало её лицо? Наверное, озабоченность, любопытство, доброту, отзывчивость. Но к кому? Ко мне?
Я старался встать, вестибулярный аппарат внутри моего организма шалил, меня клонило на правую сторону, я чуть было снова не оказался на земле, но девушка поддержала меня, не давая упасть. На мгновение, мы встретились с ней глазами. Я тонул в этом бесконечном свете, что они излучали. Мой голос хрипел, но я всё же выжал из себя:
— Давайте отойдём, пожалуйста.
Я полностью отдал себя во власть ангела. Муть в глазах постепенно прояснялась. Я наконец-то мог более-менее трезво оценивать обстановку.
— Мне кажется, вам нужна скорая, вы очень бледны, позвольте я позвоню.
Я перехватил её руку, демонстрируя своим поведением, что не нужно никуда звонить. Издав что-то похожее на «ах», она остановилась, продолжая участливо смотреть на меня. Мой же взгляд окидывал местность вокруг. Нос учуял близость водоёма. Сверчки щебетали свои серенады, давая понять мне, что сейчас уже поздний вечер. И тишина. Не сходящая тишина отсутствия других людей, прерываемая только нашим дыханием. Не слышны ни звуки автомобилей, ни рокот человеческих голосов. Мы с ней где-то вне нашей человеческой вселенной, наедине с природой. Девушка продолжала что-то причитать.
