Олег Юдин На берегу бесконечного Неба. Израильские стихи и очерки Пробуй! – Невозможно! – крикнула Причина. Опыт вторил: – Бред и суета. – Бесполезно! – Гордость заключила. – Пробуй! – обнадёжила Мечта. От Издателя На мой взгляд, в мире существует четыре рода поэзии: поэзия-самовыражение, поэзия-созерцание, поэзия-жалоба и поэзия-совершенство-молитва. Первый вид поэзии свойственен молодым поэтам. Молодой поэт обычно стремится выделить себя из окружающего мира, предъявить миру претензии и громко заявить, что не хочет дальше жить, так как кругом одна несправедливость. Со временем, однако, поэт взрослеет, начинает видеть вокруг себя не только враждебное, но и хорошее… – этот этап развития поэта можно назвать созерцательным. Но, созерцая всё пристальнее, поэт затем приходит к выводу, что жизнь вокруг проходит без него, что он смертен, что в мире всё тленно, – и начинает писать стихи-жалобы. Большинство на этом этапе так и остаются. Лишь немногие поэты – кто раньше, а кто позже, – вдруг понимают, насколько мир гармоничен, прост и одновременно сложен, как всё в нём взаимосвязано и прекрасно – материальное и духовное, доброе и менее доброе, смертное и бессмертное… В мире нет зла – это знание доступно не многим. Олег Юдин – один из таких поэтов. Стихи его гармоничны, ни один из них не посвящён мелким и суетным темам, вероятно – поэт полагает (и совершенно справедливо), что всё суетное в мире не заслуживает внимания… Для него гораздо важнее, что: Жизнь бесконечна, и она — С тобой, как сердца тишина. … Если в сердце твоём просыпается Бог, Лишь его ты увидишь во всём. … Есть в сердце Бог у каждого из нас, Без Бога в сердце сердца просто нет. Таких афористичных, ярких, запоминающихся строчек в этой книге можно встретить много. Не перестаёшь удивляться гармоничной личности автора и его эрудиции. При всей широте поэтических средств, которыми пользуется Олег Юдин (тут и персонажи из иудейской традиции, и понятия из восточных религий, и ирония, и простые, казалось бы, житейские мотивы) – читатель скоро догадывается, что тема книги – всего одна: это признание в любви и уважении к Б-гу, к миру, к людям. И поэзия, и прозаические миниатюры, метко названные автором «Проэзия», написаны лёгким, ясным, лаконичным языком. Однако это простота порой бывает лишь внешней, так как за ней видится филигранная работа над словом. Например, опытный читатель заметит в стихотворении «Кто в сердце Бога не растил» необычную схему рифмовки, а порой и образность поражает своей точностью и смелостью: Хермон, запретностью своей Манивший днём, в снега укрытый, Исчез за чернотой полей, Небес и гор – сошёл с орбиты… Одним словом, читатель, любящий поэзию и философию, получит от книги искреннее наслаждение. Эвелина Ракитская, член Союзов писателей Москвы и Израиля Берег Неба Мини-цикл Муэдзин Муэдзин поёт. На минарете Репродуктор, словно в дни войны. Три эпохи, что исчезли в Лете, В Яффо гостю каждому видны. Ям Тихон [1] шумит. Он муэдзина Тише, но, наверное, мудрей, Старше лампы, гревшей Аладдина И того, кто поселился в ней. Из песка дворцы творит умело Скульптор с мягким именем Юваль. Солнышко на облако присело — Цедит свет на жизни пастораль. Горизонт – далёкий берег Неба — К Яффо ближе южною зимой. Морем пахнет, временем и хлебом… Муэдзин, о Небе людям спой! Небо и Герой
К море́й бирюзовому нимбу Пришёл величайший Герой: «Каким бы могучим ты ни было, Я жажду сразиться с тобой!» Он силой своей похвалялся, Стараясь «врага» удивить; Он долго кричал и ругался, Стремясь Небеса оскорбить; Он саблей размахивал грозно (Он мог ей прекрасно владеть), Надеясь, что рано иль поздно Даст Небо Себя одолеть… А Небо смотрело бесстрастно На «подвиги» тысячу лет… Оно и сегодня прекрасно — Героя лишь рядышком нет. Небо и бедняк На берегу бесконечного Неба Плакал бедняк, выбиваясь из сил: «Мне бы богатство, любимую мне бы!» Небо прислало ему что просил. Стало богатство обузой тяжёлой. Стала любимая старой каргой. Небо богач упрекал невесёлый: «Злую ты шутку сыграло со мной, Небо! Твоими подарками сыт я, Им я теперь и минуты не рад!» Небо услышало эту молитву — Небо забрало подарки назад. На берегу бесконечного Неба Плакал бедняга: «Я так одинок! Неблагодарный, как много я требовал…» Небо шептало: «С тобой я, сынок». Небо и святые отцы Епископ и лама, раввин и мулла У берега Неба собрались. Какая оказия там их свела, Они так и не догадались. Не спорили «аввы», но каждый из них В свидетели Небо стремился Призвать: «Подтверди, что неправы они, Лишь я по канону молился! Пусть молния этих троих поразит! Ату небохульников этих! Лишь мне в Небеса в райский сад-paradise На крыльях на ангельских «светит» Посмертно взлететь! Там не место для тех, Кто врёт, проповедуя небыль!..» Но в Небе бескрайнем есть место для всех — На то оно, братцы, и Небо! Небесный Петербург Мне приснился небесный, другой Петербург, Тот, который мы видеть хотели: Без забот он мальчишкой стоял на ветру На волнах у своей колыбели. Был в нём воздух такой, как в весеннем лесу, Самый свежий и чистый на свете, Были люди в нём светлые, как Иисус, И открытые миру, как дети. Город мой ни страстей и ни боли не знал, Ни смертей, ни болезней, ни горя, В нём царили Надёжность, Покой, Тишина, Он купался в Любви, словно в море. Каждый житель всем сердцем от счастья взлететь, Словно птица, над миром старался. В жизни самое важное – очень хотеть, И однажды он в Небо поднялся! Купола, небоскрёбы, каналы, мосты, От седой отряхнувшись метели, Как звезда Вифлеема, белы и чисты, В Небеса над Невою взлетели. Он проснувшимся садом парил в облаках, На глазах у людей расцветая, Он струился прохладой на наших руках, Он сверкал, словно снег, и не таял. Небеса в этой жизни, как воздух, нужны, А без них и богатство не в радость. Небеса – это Дом, все мы там рождены, Пригласить их на Землю бы надо. |
