Станислав взглянул на него так, будто бы открывал его для себя вновь… Его тут же посетила мысль, что друг его, высоченный, широкоплечий, прекрасно сложенный парень, уж очень нереально красив, причем настолько красив, что обликом своим мог бы сравниться с красотой прекрасного юноши Аполлона Бельведерского, по подобию которого, очевидно, и создан был Творцом.

Михаил одет был в темно-серую визитку, черный жилет и белую сорочку, под воротничком которой был повязан широкий, черный галстук. Стройные его длинные ноги обтягивали узкие светлые брюки в черную полоску. Несмотря на то, что он был с дороги, его элегантные, черные туфли, украшенные фальш-шнуровкой, были безукоризненно чисты. В руках он нервно тискал светлую соломенную шляпу-канотье, плоскую тулью которой красиво украшала широкая чёрная лента.

Станислав залюбовался другом… Он даже упустил момент, чтобы проявить хоть какие-то эмоции, связанные с неожиданным его появлением у парадного крыльца своего дома.

Легкий ветерок обдувал черные пряди длинных, вьющихся волос Михаила. По лицу его блуждала немного смущенная улыбка, образуя в уголках аккуратного рта небольшие мягкие ямочки. Его красивые тёмно-синие глаза, глубину взгляда которых подчеркивали длинные, пушистые ресницы и идеально очерченный изгиб густых бровей, светились радостью.

А еще Станислав обратил внимание на то, что у Михаськи появилась маленькая шелковистая бородка и такие же тоненькие усики.

– Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя, братишка!.. – развел руками обескураженный Станислав, при этом чуть было не выронив трость, зажатую под мышкой. «Ты куда же это, брат, подевался?! – растерянно спросил он, все еще не отдавая отчета происходящему. – Я уж и не знал, что думать!.. Конец августа на дворе, а от тебя ни слуху, ни духу!.. Ты что?!! В своем ли ты уме?!! Почему так долго держал меня в неведении?!!»

– Не думал, что настолько сильно по тебе соскучился, Станек!.. – всё так же смущенно улыбаясь, ответил ему Михаил. – Дай-ка обниму тебя, братишка! – потянулся он к нему, но тут же отпрянул назад. – Да я смотрю, ты при полном параде! Очевидно, на какой-то важный светский раут приглашён, коль уж одет «White Tie»? Просто красавец! Прямо-таки актер с экрана кинематографа! – еще раз оценивающим взглядом окинул он его… – А парфюмом-то как благоухаешь, даже голову вскружило! Красив! Настолько красив, что и прикоснуться-то к тебе страшно! Одним словом, ты в свет собрался, а я тебя за хвост успел ухватить?! Угадал?..

– Именно так, братишка! – подтвердил слова своего долгожданного друга все еще растерянный Станислав. – Именно за хвост и ухватил! Ну-у-у… иди ко мне, Михаська… Позволь наконец-то обнять тебя…

Друзья крепко обнялись. Долгое время стояли они так, не желая выпускать друг друга.

– А ну-ка, Михаська, – спохватился Станислав, – дай-ка и мне на тебя полюбоваться, – отвел он его от себя в сторону и с заинтересованностью окинул взглядом… – Ну, ты даешь, братишка!.. Ты что, ещё вырос?! По-моему, ты стал выше меня?.. – в голосе Станислава появились ревностные нотки…

– Да нет, – засмущался Михаил, – так и есть, метр восемьдесят пять.

– Да неужели?!! – не поверил Станислав. – Давай-ка, встань рядом со мной плечом к плечу. Помнишь, как в детстве?

Михаил покорно встал рядом со Станиславом: «Ну?.. И что же ты видишь, Станек? Разве что-то изменилось. Так и остались одного с тобой роста. Как под веревочку… Не так ли?..»

Станислав не смог возразить другу, однако все продолжил выискать в его внешности перемены:

– Нет, Михаська! И всё-таки, что-то в тебе изменилось… Повзрослел, что ли? Да и усиков у тебя не было. И бородка маленькая появилась. А волосы… Ты посмотри, какие он себе длинные волосы отпустил!.. – провёл Станислав рукой по шелковистой, кудрявой прическе друга. – Они у тебя, Михаська, еще длиннее стали… Смотри-ка… до самых плеч уже!.. Ты, братишка, мне теперь средневекового графа стал напоминать!.. Длинные волосы, бородка, усики. Да, да! Именно средневекового графа! Тебе бы ещё шпагу в руки, так называемое орудие дворянина, и нате вам, настоящий граф! Граф! Одно слово – граф!!! – не чуя себя от радости, снова приобнял он его.

– Ты находишь эту длину волос излишней? – вдруг засомневался Михаил и принялся теребить пальцами свои жгуче-черные локоны. – Может, подстричься?..

– Глупый ты у меня!.. – чуть не прослезился тронутый его искренним замешательством Станислав. – Никого не слушай, Михаська! Ты просто прелесть с этими длинными, кудрявыми волосами. Ты – редкой красоты парень! Тобой, как красивой картинкой из доброй книжки детских сказок, хочется и хочется любоваться… Да с твоего, братишка, образа, можно принца рисовать! Да, да! Того самого принца, о котором мечтают все панночки. Красив ты, Михаська! Ох, и красив! – неожиданно со всей силы, очевидно находясь под воздействием нахлынувших на него бурных эмоций, саданул он Михаила в плечо, а тот, покачнувшись на месте, едва ли не свалился с ног…

– Братишка, Станек, – выравнивая равновесие и потирая ударенное своё плечо, рассмеялся Михаил, – я ещё и встрече-то нашей нарадоваться не успел, а ты меня уже убить собрался?!

Но Станислав не услышал его, он всё еще продолжал пребывать на пике обуявшей его радости. Даже успел смахнуть навернувшиеся на глаза слезы. Михаил, видя это, и сам успел прослезиться…

– Ты мне лучше вот что скажи, Михаська, куда же ты все-таки запропастился? Ты хоть помнишь, о чем писал мне в последнем своем письме?

– Помню, Станек! – продолжая потирать свое ударенное плечо, виновато улыбнулся Михаил. – Писал, что буду у тебя в первых числах августа.

– А сейчас? Ты хоть соображаешь, что сегодня уже 29 августа, а это значит, что весь этот месяц, изо дня в день, из часа в час, я не находил себе места? Ты хоть соображаешь своей красивой, но тупой башкой, что это за мука жить в страхе за человека, изо дня в день не находя себе покоя?!!

Ничего не ответил ему на это Михаил, только не сводил с него своих синих лучистых глаз и тихо ему улыбался. Улыбался, хотя и прекрасно понимал, что улыбка на его лице сейчас не совсем уместна, ведь друг ожидает от него пояснений, но справиться со своими чувствами было ему не под силу. И он улыбался… Улыбался оттого, что был счастлив… Счастлив, что у него наконец-то появилась возможность полюбоваться на своего роскошного друга Станислава Войцеховского…

Почувствовать его присутствие рядом с собой… Еще раз убедиться в том, что друг его, Станек, способен искренне беспокоиться о нем…

Станислав же в этот момент наслаждался обворожительной улыбкой своего друга Михаськи и радовался тому, что он наконец-то стоит вот тут, рядом с ним, стоит живой и невредимый, смотрит на него своими большими, полными счастья синими глазами, такими ему знакомыми и такими ему родными…

– Ну-у-у? Чего пялишься на меня и молчишь?!! – напустил на себя Станислав нарочитую строгость.

– Любуюсь тобой, Станек!

– Любуется он… Ты хоть соображаешь, болван синеокий, что я за тебя волновался? Всякая гадость относительно тебя в мою голову лезла. Да я уже раз десять тебя мысленно похоронил и столько же раз воскресил, а потом снова похоронил и снова воскресил. И ведь ничего удивительного, брат, война кругом!..

– Да-а-а!.. – только и ответил ему на это Михаил и снова виновато улыбнулся…

– Ты хоть в курсе, что 5 августа российские войска без боя нашу красавицу Варшаву немцам сдали?!

Михаил в ответ помрачнел… устало вздохнул… и утвердительно качнул головой.

– А в Варшаве, между прочим – ты, мой единственный друг Михаил Богдан.

– Да-а-а… – принялся теребить свою бородку Михаил.

– Ну вот, видишь, что мне пришлось из-за тебя пережить, – с укором смотрел на него Станислав. – Откуда мне было знать, как там, в Варшаве, твои дела обстоят? Может, ты уже в плену у немцев… Может, погиб… Или в Германию тебя сослали… О, Matko Boska Częstochowska! – вскинул он к небесам руки, – Чего я только не передумал за этот месяц!