Беззубый подтолкнул грудь Иккинга и плюхнулся на землю. Он закрыл глаза, раздвинул конечности и оставался совершенно неподвижным, даже не дыша несколько секунд. Затем он открыл глаза и посмотрел на Иккинга.
Он энергично покачал головой и зарычал, прежде чем встать на ноги. Он подошел к Иккингу и снова прижал нос к груди Иккингу, одновременно грохотая от счастья.
Иккинг думал, что знает, что пытается сказать Беззубик. Сначала он указал на Иккингу, притворился мертвым, а затем указал нет. Он был счастлив, что Иккинг не умер.
«Иккинг, я счастлив, что ты жив».
Беззубый пытался сказать это как можно медленнее и яснее, так как Иккапу нужно было услышать как можно больше, если он сможет научиться. Невероятно, но Иккинг смог очень близко имитировать звуки, услышав их только дважды. Он еще не мог понять, что говорит, но Беззубик теперь был уверен, что в конечном итоге сможет научить Иккинга всему.
Как бы он ни был взволнован этими событиями, было еще что-то, что становилось все труднее игнорировать.
Его голод.
В конце концов, у его тела никогда не было еды. Какая извращенная мысль …
Он мягко мурлыкал и ударил Иккинга по голове, чтобы привлечь его внимание. Как только он привлек его внимание, он посмотрел в ту сторону, в которой, как он думал, исходил запах рыбы. Он снова был поражен тем, насколько странной была внутренность двуногих гнёзд . Он увидел знакомый предмет на той стороне области, откуда доносились запахи еды.
Каждый раз, когда этот Иккинг приносил ему что-то, похожее на этот предмет, в нем была рыба. Этот, несомненно, не будет отличаться.
Он медленно начал идти по деревянному полу к запаху рыбы, оставаясь настороже. Ему не нравилось, что он был в логове отца и не знал, где двуногий. Раньше было легко защищаться, но теперь он был совершенно беспомощен. Прошло всего несколько минут, прежде чем он понял, что Иккинг не последовал за ним. Он сделал паузу и увидел, что Иккинг не двигался. Вместо этого Иккинг уставился на хвост Беззубика.
Он смотрел на это сам, и, что неудивительно, это было там. Так почему же Иккап все еще пялился на хвост, как будто в этом было что-то особенное?
Что могло…
Он быстро прижал хвост к боку, чтобы лучше рассмотреть его. Он смотрел с благоговением.
Там, на конце его хвоста, были два великолепно целых плавника. Два целых плавника!
Он облизал каждого из них, а затем распахнул их и закрыл несколько раз, чтобы подтвердить, что они действительно существуют. Они сделали это. Он издал мягкий рык радости и начал прыгать, хлопая крыльями в восторге.
На самом деле, это был скорее писк, и он, вероятно, выглядел очень глупо, так как не мог летать в любом случае, но ему было все равно, как он звучит или выглядит.
Он снова был целым! Он не был заземлен! Он снова полетит! Он мог научить Иккинга летать, и они могли летать вместе!
Он оглянулся и с удивлением увидел Иккинга, уставившегося на землю с опущенными крыльями. Иккинг выглядел совершенно расстроенным из-за чего-то. Было нетрудно понять, почему.
Вина.
С тех пор, как он познакомился с Иккингом, он сильно подозревал, что Иккинг каким-то образом ответственен за то, что он поймал его в ловушку, которая вытащила его с неба. Какие еще двуногие были достаточно умны? Почему еще он был одним из двух ног, который знал, где он упал? Это также означало, что Иккинг был ответственен за потерю хвоста, что затем лишило его возможности самостоятельно летать. Теперь, оглядываясь через хвост, он был очень благодарен, что не знал, что когда Иккинг пощадил его и освободил его от веревок. Он не хотел думать о том, что он мог бы сделать, если бы знал, что Иккинг сбил его и покалечил.
Он также знал, что из-за того, что он не мог летать, у него вообще была возможность узнать Иккинга. Он долго считал это выгодной сделкой, которую он с удовольствием совершит снова, но казалось, что Иккинг не знал, что он не обижен на него.
Он вернулся к Иккингу, который тоже посмотрел на него, но избегал взгляда.
Последние несколько месяцев Иккинг чувствовал себя немного виноватым из-за травмы, которую он нанес Беззубому. Он не был тем, кому нравилось видеть других в боли. Для дракона неспособность летать, безусловно, будет хуже, чем физическая боль от травмы. Потерять свободу полета почти означало бы потерять самого себя, потерять то, что делало их драконами. В то же время он знал, что без способности летать, они вряд ли когда-либо узнали друг друга. Беззубому пришлось пожертвовать свободой , чтобы их дружба была возможной.
Тем не менее, он не мог не думать, что только что оправдывался, чтобы избежать ответственности.
Сначала он думал, что драконы - это просто звери, животные, как и все остальные. В отличие от других викингов, он не особенно их ненавидел. Они доставляли ему больше неудобств, неудобств, поскольку у него не было ни умения, ни настоящего желания причинять им боль. Что-то изменилось, когда он посмотрел в глаза сбитой Ночной Ярости. Он не видел безумия, гнева или слепого инстинкта. Вместо этого он увидел разум, страх и одиночество. Это были окна, которые открывались в чувство. Как будто они были зеркалами. Поскольку он провел больше времени в бухте и узнал, насколько умным и заботливым на самом деле был Беззубик, он начал подозревать, что дракон не сильно отличается от человека. Что он способен думать о благополучии и безопасности других людей и желать их счастья.
Что он тоже человек.
Теперь, когда он был драконом и знал, что у Беззубика есть собственный язык, у него не было сомнений. Настолько, что когда Беззубик обернулся и пошел к нему, он не мог смотреть ему в лицо. Его собственный позор был слишком велик. Его слепота и желание подчиниться искалечили человека, который, естественно, казался ему добрым и добрым.
Я такой глупый.
Поскольку он отвел взгляд, он не увидел, как беззубый остановился рядом с ним. Первым предупреждением, которое он получил, было давление одной из лап Беззубика на один из его собственных хвостовых плавников. Конкретно, левый. Тот самый, который беззубый когда-то потерял.
Иккинг вздохнула и слегка дрожала от страха. Что собирался сделать Беззубик? Конечно, Беззубик не собирался причинять ему боль, не так ли?
Он со страхом посмотрел вверх.
У Беззубика была одна лапа на хвосте Иккапа, а другая - сама. Он перевел взгляд с одного на другого и, наконец, на Иккинг. Очень преднамеренно он поднял обе свои лапы и переместил свой собственный хвост так, чтобы он опирался на Иккапа, и плавники пересекались.
Беззубый выдохнул один раз.
“Я прощаю тебя.”
Не было никакой ошибки в сообщении, хотя Иккинг не знал, что он сказал. Иккинг выдохнул, что он не знал, что он держал. Беззубый явно не винил его. Было еще немного вины, слишком глубоко укоренившейся, чтобы ее было так легко забыть, но пока этого было достаточно, чтобы Беззубик понял причину, по которой он расстроился, и предложил ему прощение.
Иккинг мог лишь беззубо улыбнуться, чтобы показать, что он все понял. Он все еще удивлялся, как можно так легко простить такого великого зла. В некотором смысле, это не казалось правильным.
“Иди Иккинг.”
Его размышления были прерваны беззубым криком, когда он направился к кухне.
Конечно, беззубый пошел бы туда из всех мест.
На самом деле, это не похоже на плохую идею.
На самом деле он голодал.
Ну, еда сама не придет ко мне.
Он поднялся на четвереньки, как бы странно это ни казалось ему, и медленно пошел по стопам Беззубика. Изначально ему было трудно ходить, потому что ему приходилось сознательно думать о действии. Как беззубый сделал это? Это было не то, на что он действительно обращал внимание в прошлом. Он наблюдал за естественными движениями Беззубика. Он двигал своими конечностями с противоположных сторон, одна спереди и одна сзади каждый раз, когда он делал шаг.
Теперь это имело смысл. Он думал о ходьбе, как всегда, но это больше не сработало. Было странно легко воспроизвести способ ходьбы Беззубика, так как это имело смысл для четвероногого существа. Бег, он был уверен, будет немного другим вопросом. Он мог отчетливо помнить, что Беззубик использовал прыжковое движение, когда его передние и задние ноги работали как отдельные единицы для каждой границы.
