Мама любила истории. Она рассказывала дочке о Питере Пене из Нетландии и Маугли из джунглей. И хотя Талли тогда была ещё совсем маленькой, она всё равно хорошо запомнила все эти сказки. Во время уборки она могла представить пиратов или услышать голос Балу, пока протирала пыль. Иногда мама придумывала собственные истории. Так появилась одна забавная история о медведе, который сбежал из зоопарка, чтобы повеселиться на славу. Мама рисовала картинки с медведем в разных головных уборах: в фуражке машиниста поезда и в шлеме пожарного. Она сшила для Талли тряпичного маленького Мистера Медвежонка, и он прыгал вверх и вниз, рыча: «Я отправляюсь навстречу приключениям!» Что ж, он и вправду путешествовал, пока миссис Снид не сбросила его с утёса.

– Талли! – завизжали из окна над её головой. – Я сказала тебе почистить дверные петли.

Талли махнула напоследок тряпкой по каменному полу и вернулась обратно в поместье. Она взяла щётку и стала натирать медные дверные петли до тех пор, пока они не заблестели. Теперь она могла увидеть своё лицо в отражении – у неё были кудрявые чёрные волосы и зелёные глаза.

Девочка взяла ведро и отправилась по коридору в кабинет лорда Моллета. Сестра лорда Моллета всё время повторяла, что он серьёзный писатель. Однажды он написал книгу «Причёски ядовитых пауков: подробный анализ».

Теперь же он большую часть своего времени проводил за чашкой кофе, глядя в окно.

Талли смахнула пыль со стеклянных полок шкафа, который стоял недалеко от его кабинета. В нём хранились его любимые украшения: набор запонок и крошечный серебряный медведь, старые карманные часы и кольцо с бриллиантом. Там даже была смешная брошь, сделанная из морского стекла – в форме паука, с намотанной под ноги проволокой. «Интересно, зачем он это хранит?» – думала Талли, заглядывая в шкаф. Паук не выглядел интересным и дорогим в отличие от других вещиц.

Талли открыла дверь кабинета и выдохнула: «Фух», – его светлости там не было. Девочке не разрешалось разговаривать с лордом и леди. Она должна была оставаться незаметной, быстро входить и выходить из комнаты, протирать пыль и мыть полы. Она встряхнула красный шерстяной коврик и взбила подушки на диване лорда Моллета, затем внимательно осмотрела наполовину полные кружки из-под кофе, стоявшие на подоконнике, и, наконец, взглянула на стол. Она наточила все карандаши лорда Моллета и собрала все газеты. В одной из них она прочитала:

Талли приподняла тяжёлую книгу, чтобы протереть под ней. На обложке был изображён паук с восемью волосатыми лапами и скорпион со столькими же лапами и длинным острым хвостом. «Паукообразные» – гласил заголовок. Талли медленно произнесла это вслух. «Должно быть, паукообразные – это вид животного, – подумала она. – Тот, у которого восемь ног».

И тут от неловкого движения книга соскользнула со стола прямо ей в руки. И Талли просто не могла не заглянуть вовнутрь. С удивлением она узнала, что пауки не ощущают запахи носом. Вместо него у них есть чувствительные волоски на лапках. В книге было небольшое пояснение на эту тему. Дочитав, Талли уставилась на дверь с бешено бьющимся сердцем. Но в коридоре было тихо, и она с облегчением выдохнула. Она не должна была читать. Миссис Снид считала чтение опасным – оно давало Талли ИДЕИ.

– Я никогда не училась читать, и это не принесло мне вреда, – говорила миссис Снид.

Талли знала, что это не так. Один раз она видела, как миссис Снид засунула голову в духовку и едва не обожглась, поскольку не могла прочитать надпись на духовке: «Не засовывать голову».

Из года в год втайне ото всех Талли училась читать. Она практиковалась: слово здесь, слово там, начиная с этикеток на мешках с мукой или инструкций на чистящих средствах и заканчивая страницами из книг и газет лорда Моллета. Талли узнавала много интересного. Из надписи на конверте она выяснила, что полное имя леди Моллет – Беатриса Урсула Моллет.

Так что её инициалы читались как Б. У. М.

Талли снова обратилась к книге в руках и стала читать про разную структуру паутины. Забытая тряпка свисала с её руки. Как вдруг снизу донёсся визг:

– Где эта девчонка?

– Ой! – Талли подскочила и сбила со стола стопку журналов. – Я… эм… здесь. Я занята уборкой!

Талли быстро положила книгу обратно и снова начала протирать пыль. Её рука невольно останавливалась над другими книгами в кожаных обложках, умоляющих прочитать их. Она погладила кончиками пальцев вытисненные названия. Будут ли у неё когда-нибудь свои книги? Эта мысль не давала ей покоя. Книги… тысяча книга. Но где она могла видеть такое?.. Она не смогла вспомнить, как бы сильно ни сосредотачивалась.

– Поторопись! – крикнула миссис Снид.

Талли услышала зловещие шаги со стороны каменной лестницы и быстро отозвалась:

– Уже иду!

К концу дня у Талли болело всё тело. После того как она закончила уборку, миссис Снид заставила её чистить все печные решётки, а мистер Буд приказал отполировать мраморный пол в бальном зале зубной щёткой. Теперь она настолько устала, что смогла лишь прожевать кусочек хлеба с джемом и забраться в раковину, чтобы поспать.

Пытаясь удобнее устроиться между кранами, она слышала, как миссис Снид и мистер Буд доедают на кухне остатки грандиозного ужина, который приготовила Талли. Девочка слушала, как они хрустят жареной картошкой и заедают её луком в сливочном соусе, и прижимала руки к урчащему животу.

– Вы слышали про грабителей в деревне? – спросила миссис Снид у мистера Буда, водя вилкой по тарелке.

Мистер Буд плеснул в бокал вина.

– Фермер Миггинс сказал мне, что они прокрались к ним прошлой ночью и сварили несколько яиц.

– Сварили несколько яиц? – переспросила миссис Снид. – Какая наглость. Кто бы мог подумать, что у них хватило на это времени.

– На что?

– Яйца-пашот варятся шесть минут. Я видела, как Талли это делает.

– Не будьте простофилей, миссис Снид! – воскликнул дворецкий. – «Сварили» значит своровали – они украли яйца.

– Ах, я прошу вас не называть меня простофилей, – возмутилась миссис Снид. – Сам вы простофиля!

Стул скрипнул, когда она резко встала.

– Так не зовите меня простофилей, глупая.

Талли слышала, как заскрипел другой стул и как они продолжили пререкаться, когда уходили с кухни, оставляя всю грязную посуду (Талли придётся мыть её утром). Шаги смолкли, когда домработница и дворецкий разошлись по своим комнатам. Девочка поёрзала, поднимая ноги, чтобы найти более удачное положение, при котором не пришлось бы касаться холодных стенок раковины.

Всё стихло. Луна ярко светила через окно судомойни, вырисовывая на полу длинные бледные тени. Талли крепко схватилась за единственное, что осталось от её матери, – крохотный лоскут кружева от её юбки. Она закрыла глаза и, глядя на луну, загадала желание. «Я хочу, – шептала девочка, – чтобы кто-нибудь уложил меня в кровать и почитал вслух». Она немного подождала на тот случай, если её желание вдруг исполнится.

Мышь пробежала по кухонной плитке, скребясь крошечными когтями.

Бах!

Талли резко открыла глаза. Она подождала, пока всё опять не стихнет. Мышь, должно быть, уронила что-то со стола. Талли натянула тонкое одеяло на плечи. Может быть, однажды она вновь увидит свою маму. Может быть…

Кап!

Талли вздрогнула, когда на неё полилась холодная вода. Миссис Снид повернула кран в раковине, где спала девочка. Опять.