— Спасибо.

— Только не дрожи и не бойся. Ночь нам друг сейчас, а не враг, она уютна и позволяет оставаться невидимыми, ну почти.

Марилев замолчал, потому что зорко озирать дорогу тоже было полезно для дела общего спасения. Лес то сгущался, и приходилось осторожно пробираться сквозь чащу, то редел и просвечивал так, что становилось не по себе. Когда впереди наметилась совсем лысая поляна, Марилев невольно придержал коней, не решаясь вот так сразу выйти на звёздный свет.

Отдалённый шум подсказал ему, что поступил правильно. Звук отражался от деревьев, дробился, частично лес его гасил, но даже на значительно расстоянии Марилев понял, что встречь их движению скачут всадники. К частому стуку копыт не примешивался скрип тележных осей, грохот колёс по твёрдой дороге.

Ирре припала к конской шее, подобралась в седле, словно стремясь сделаться меньше, Марилев огладил тёплые морды: совсем рыжую и с проточиной, ласково заговорил, успокаивая лошадей. Они пока вели себя смирно, только насторожили уши, да чуть более нервно стали жевать удила.

Звук приближался и скоро на дороге, неплохо видной с этого места показалось тёмное пятно. Марилев невольно проверил, легко ли вынимается меч, и пожалел, что не взял с собой лук или арбалет. Сражаться с группой нелегко, но что они делают здесь ночью в лесу? Разбойникам выгодно вести себя тихо, а честные люди не скачут без нужды галопом, сотрясая округу и загоняя коней.

Кавалькада пронеслась мимо. Марилев всеми силами старался успокоить своих лошадей, которые не слишком уверенно чувствовали себя в лесу и жаждали присоединиться к скачке, но успел разглядеть достаточно.

Облачение и оружие выдавали в этих людях рыцарей большой дороги. Такие маленькие шапки и меховые куртки без рукавов носили только они. Одежда, которая хорошо грела и не мешала скрываться в лесу, скакать или бежать среди деревьев. Вооружены неплохо, если не сказать хорошо, их четверо. Что же могло напугать до такой степени, что у лошадей пена летела с удил, а возможно и кровь.

Кобылы успокоились, когда безумную кавалькаду пронесло мимо, но стоило ли двум юным кадетам ехать дальше? Если взрослые оружные мужчины в панике спасаются бегством, не лучше ли юноше и девушке тоже повернуть назад?

И нарваться на тех же бандитов, только немного пришедших в себя.

— Двинемся вперёд! — сказал Марилев.

Он проследил, чтобы Ирре крепче взяла поводья и сел на свою лошадь. Лучше быть наготове и лицом к лицу встретить любую опасность, а ещё полезно оказаться в седле, чтобы спастись бегством, если угроза окажется неодолимой.

Опустевшая дорога страшила ещё больше, чем тёмный лес. Подковы звонко цокали по обледеневшей земле даже на шагу. Оглядываясь, время от времени, чтобы убедиться, что с Ирре всё в порядке. Марилев поехал по середине тракта.

Рыжие, как будто, успокоились, когда под копытами оказалась привычная дорога и шагали довольно бойко. Учуй они дикого зверя, наверняка нервничали бы и рвались скакать прочь. Нет, не медведь устрашил разбойников, не зимняя стая волков, нечто иное подстерегло их в чаще и спугнуло там, где, возможно, они сами караулили случайную добычу.

Дорога пошла вниз, спускаясь в глубокий овраг. Заросли по обе её стороны сгустились так, что проехать через них уже не представлялось возможным. Отличное место для засады. Марилев порадовался, что был осмотрителен и не спешил. Проезжай они здесь немного раньше и попали бы прямо в руки лесных людей.

Холод прошёл по спине при одной мысли об этом. За себя Марилев не переживал. Он дрался бы как сумел и погиб достойно, но Ирре могла оказаться в руках этих оголодавших зверей. Нехорошо стало, едва он представил себе последствия. Напрасно они пустились в путь. Хрупкие девушки не должны оказываться на большой дороге под защитой одного лишь слабосильного юнца. Сколько бы он не упражнялся, истязая тело и дух, он всегда останется хилым по сравнению с другим мужчинами. Он не имел права возлагать на себя заботу об Ирре.

Как бы Марилев не казнился, смотреть по сторонам не забывал и вскоре, когда овраг закончился и дорога опять пошла вверх, увидел среди деревьев слабое, едва различимое сияние.

Привидение? Кому ещё болтаться ночью в лесу? Призраков Марилев не то чтобы страшился, но как-то не горел желанием видеть их поблизости. Впрочем, рыжие спокойно шли вперёд, а лошади потусторонних теней боятся, это Марилев знал доподлинно.

— Что это может быть? — спросил он не столько из потребности поддержать беседу, сколько желая убедиться, что с Ирре всё в порядке. — Вон там справа светится.

Она совсем потерялась в двух тяжёлых плащах и напоминала не юную стройную девицу, а навьюченный на конскую спину шалаш.

— Вижу! — ответила Ирре. Голос прозвучал довольно спокойно. — Знаешь, а не магический ли это огонь?

Лицо Марилева загорелось, хорошо не видно в темноте и под маской как налилось оно румянцем стыда. Это он должен был с трезвостью мужского рассудка предположить наличие магии, а не помышлять о призраках разрушенных замков. Надо так опростоволоситься! Ирре, конечно, всегда лучше разбиралась в том, чему их учили, но не до такой же степени он плох?

Теперь, после её рассудительных слов, он и сам увидел, что не привидение болтается среди голых стволов, а горит магический огонь. То самое, чему учат на первых занятиях.

Марилев уверенно направил коня к источнику света. Вполне вероятно, что волшебник прогнал разбойников не потому, что они плохие, а потому что был занят, но стоит попытаться заговорить с ним и попросить ночлега.

Кобыла под Марилевом негромко заржала, и из темноты донеслось ответное ржание. Значит, у мага есть конь. Жеребец, судя по голосу. Да, вон его тёмная масса зашевелилась среди деревьев, а вот и сам маг. Сидит у чаши с огнём, словно где-то в канонической башне. Поверх мантии накинут тёплый плащ, на голове дорожная шапка.

Волшебник не спеша повернулся и обозрел тех, кто нарушил его покой.

— Мир, сила и время! — поспешно произнёс Марилев традиционное приветствие.

— И вам светлый путь! — неторопливо ответил маг.

Был он стар, морщинист, из-под шапки выбивались седые пряди, но глаза глядели с молодой уверенностью.

— Мы ученики кадетского корпуса, странствуем по своим делам. Едем на вакации в Орбот.

— Ночью и одни?

Голос тоже звучал молодо. Зычно должно быть гремел над полем брани. А по возрасту этот маг застал ещё и предельные войны. Много тогда крови пролилось, и до сих пор не всё отстроили, что в те годы сожгли.

— Так вышло, — коротко ответил Марилев.

Он готов был немедленно повернуть коня и удалиться во тьму, если маг не пожелает делить с ними очаг, но тот кивнул приветливо.

— Всякое случается. Милости прошу, дождитесь со мной дня, славные юноши. Ночные дороги небезопасны, да и холодны.

Марилев с готовностью согласился. Пока он помогал спешиться Ирре, устраивал её на куче хвороста возле огня, привязывал кобыл подальше от жеребца, всё время чувствовал на себе взгляд, ненавязчивый, но внимательный. Мага, казалось, искренне интересовал случайный дорожный знакомый.

Закончив с неотложными делами, Марилев назвал себя и представил Ирре младшим братом. Старого мага вряд ли обманет маскарад, но держаться своей версии надо до последнего, а может и не разглядит девицы под ворохом одежд.

— Я Керувей, тоже странствую по делам, — охотно вступил в разговор волшебник. — Правда, мой путь лежит на север. Навещу и ваш корпус, магистр Гергебрин мой старинный друг.

— Он наш преподаватель! — обрадовался Марилев.

Керувей улыбнулся, словно приветствуя его энтузиазм.

— Уложи-ка парнишку, Марилев, он продрог и устал, да расскажи мне как дела нынче в гордом кадетском корпусе.

Этому совету Марилев последовал охотно. Завернул Ирре в оба плаща и заботливо подоткнул края, чтобы ей не дуло. Заснёт она или нет — главное отдохнёт под надёжной защитой действующего мага.

Вопросы Керувея показались проверочными, человек, знакомый с корпусом и его порядками поверхностно обязательно сбился бы, отвечая, но поскольку в этом вопросе Марилев ничуть не уклонялся от истины, он подробно и откровенно рассказывал всё, о чём его просили.