Ноги не знал, когда писал стихотворение, что вскоре ему суждено дать еще множество жестоких сражений. Хотя в войне с Китаем за десять лет до этого он в один день взял Люсю, чтобы захватить русскую крепость, находящуюся на том же месте, ему потребовалось четыре месяца. Русские и японцы потеряли в боях 145 000 человек, из них 18 000 убитых и 78 000 раненых. Следующее стихотворение Ноги написал в конце 1905 г., перед возвращением со своей армией в Японию:

Переводчик древних японских хроник, историй и записей неизбежно сталкивается с несколькими трудностями, которые можно свести к одной проблеме: следует ли сохранять нюансы оригинального текста или игнорировать их ради лучшей читабельности? Мы избрали первый путь, ибо наша цель – воспроизвести оригинальные сочинения, а не пересказать их – если, конечно, сам процесс перевода не является пересказом.

Среди других трудностей – старый обычай несколько раз менять имена на протяжении жизни, как, например, это делали полководцы Такэда Сингэн (1521–1573) и Уэсуги Кэнсин (1530–1578), а также традиция упоминания человека в соответствии с его меняющимся официальным титулом (это особенно характерно в случаях с Минамото-но Куро Ёсицунэ). Если Сингэна и Кэнсина называть по их именам, взятым уже в зрелом возрасте, то это исказит не только оригинальные источники, но и их жизни, в которых перемена имени нередко играла важную роль. Точно так же, называть Ёсицунэ по имени, когда его называют по титулу – значит упростить неуловимое ощущение развития и перемен и тем самым совершить несправедливость по отношению к замечательному полководцу и тем, кто пытался скрупулезно записывать его деяния.

Кроме того, еще два момента могут показаться трудными для некоторых читателей, хотя они и не связаны непосредственно с переводом, – периодически появляющиеся перечни имен и, в связи с ними, предположение наличия у читателя некоторого знания предмета.

Во-первых, что касается имен: следует помнить, что для воина участие или неучастие в боевых действиях оказывалось важнейшим фактором, определявшим его положение и вознаграждение. Вот почему в древних военных хрониках и повествованиях уделяется первостепенное внимание сороэ, построению воинов. В западной литературе первый подобный пример можно найти во второй книге «Илиады». Ота Гюити (1527–1610?) в биографии своего бывшего господина Ода Нобунага, перечислив тех, кто точно участвовал в том или ином сражении, имена остальных начинал писать с новой строки.

Во-вторых, перечисляющий имена должен быть уверен, что читающий перечень узнает некоторые из имен и поймет контекст, в котором они появляются, или, по крайней мере, что читатель знаком с главными действующими лицами описываемых событий. Такое допущение со временем теряет свою обоснованность и тем более при переводе на иностранный язык. Поэтому, если вас смутят отрывки из «Адзума кагами» («История Востока»), описывающие действия Ёсицунэ, или из «Нихон гайси» («Неофициальная история Японии»), рассказывающие о бесчисленных битвах Сингэна и Кэнсина, мы надеемся, что вы помните: одна из задач «Легенд самураев» – показать разнообразие стилей повествования.

Книга состоит из четырех частей.

Часть первая, «Доблесть самурая», представляет собой большей частью собрание историй о тех, кто преуспел в каком-то военном искусстве. Многие рассказы взяты из «Кондзяку моногатари сю» («Собрание историй минувших времен»), компендиума, составленного в XII в., в который вошли более тысячи версий. Часть I заканчивается рассказом о самурае, написанным в начале XIII в.

Часть вторая, «Сыгранные сражения», – коллекция историй об отличившихся воинах, полководцах и битвах, в которых они участвовали. Спектр взятых источников очень широк: от официальных хроник до возвышенных сочинений в китайском стиле и современных описаний. Часть II заканчивается событиями XVI столетия.

Часть третья, «Путь самурая», представляет взгляды самураев, ими же самими и высказанные, хотя некоторые из тех, чьи сочинения цитируются, являются все-таки в большей степени учеными, чем самураями. Среди последних – Араи Хакусэки, оставивший незабываемый портрет своего отца, и ученые-конфуцианцы, спорившие по поводу справедливости и несправедливости мести сорока семи ронинов. Часть III доводит историю самураев до первой половины XVIII в.

Часть четвертая, «Современная повесть», состоит из одного-единственного «современного» художественного изложения событий, произошедших в середине XVII в. В центре повествования – самурай, решивший покончить с собой без разрешения господина. Рассказчик – Мори Огаи (1862–1922), весьма образованный человек, дослужившийся в японской императорской армии до поста генерала медицинской службы. Огаи обучался западной медицине и был воспитан в западных ценностях, но когда его друг, генерал Ноги Марэсукэ, покончил с собой, вскрыв себе живот, он решил заново исследовать прошлое Японии, разыскал древние документы и написал ряд исторических сочинений. Помещенный здесь рассказ «Семья Абэ» – его второе произведение. Искренне воссоздающее самурайский дух того времени, оно, мы надеемся, станет подходящим окончанием для «Легенд самураев».

Ивэн Моррис в своей книге «Благородство неудачи: трагические герои в истории Японии» прекрасно описывает Ямато Такэру, Ямато Отважного, как архетип «японской героической параболы». Ямато Такэру – скорее всего мифологический образ, составленный из многих легенд. За первую половину своей жизни он совершил множество подвигов, но умер «мучительной и одинокой» смертью, так и не дождавшись признания и награды. Японская история изобилует подобными героями и неудачниками.

В каждой стране те или иные герои занимают свое, особенное место. В США, например, такие люди, как Джесси Джеймс, Джордж Армстронг Кастер и Роберт Е. Ли всегда почитались и продолжают почитаться, ибо они были отважными героями. Бесконечное восхищение Югом проистекает из того простого факта, что он проиграл в войне, расколовшей нацию надвое. Что несколько отличает Японию от других – так это то, что проигравшие, являются ли они мифологическими персонажами или историческими, всегда вызывали в Японии куда большую симпатию, восхищение и даже преклонение, чем победители. Ямато Такэру выделяется в ряду таких героев, во-первых, потому, что он самый первый из тех, о ком до нас дошли достаточно подробные сведения, а, во-вторых, потому, что в свое время Ямато, вначале название маленького уголка Нара, стало в Японии символическим именем. (Многим императорским сыновьям и дочерям в мифологический и полумифологический периоды давали имя Ямато, но сам герой затмевает их всех.)

Имя Ямато Такэру появляется в обеих самых ранних официальных историях Японии: полумифологической «Кодзики» («Записи о деяниях древности»), составленной в 712 г., самой старой из дошедших до наших дней японских книг, и «Нихон сёки» («История Японии»), составленной в 720 г.

Ямато Такэру был одним из многих сыновей двенадцатого императора Кэйко, который, в отличие от своего куда более известного отпрыска, вполне мог быть реальным историческим лицом, жившим в IV в. Его первое имя – Оусу, «Маленькая ступка», и у него был брат по имени Ооусу, «Большая ступка». В «Нихон сёки» сказано: «Принц Ооусу и принц Оусу родились в один день. Рассердившийся император прошептал что-то в ступку. Поэтому он назвал принцев “Большая ступка” и “Маленькая ступка”».