А уж когда дело касалось меня…
— Ну, не то чтобы случилось…
Я невнятно бормочу, разведя руки в сторону и опустив взгляд в пол. Конечно, мама сразу подозрительно меня осматривает и спустя пару минут просто садится на стул напротив меня.
Я понимаю, что это тот самый момент, чтобы начать этот непростой разговор.
— Ты снова с Джейсом?
Что? Я удивленно поднимаю взгляд на мать, и несколько возмущенно качаю головой.
— Нет! При чем здесь Джейс?!
Мама сразу качает головой, с облегчением выдыхая.
— Слава богу, милая, а то я уже испугалась.
Я только поджимаю губы. Ну вот. То чего я так боялась.
Да, мать не фанат Джейса, особенно после того, как мы расстались. Она видела, как я это все переживаю; она видела, как ведет себя Джейс и какие истерики мне устраивает, поэтому ничего удивительно в том, что она не хотела больше нашего воссоединения.
— Мам, я просто….
Я снова замолкаю, пытаясь подобрать правильные слова. Но когда не могу найти их, пауза затягивается, а терпение Джослин начинает иссякать, я просто вымученно развожу руки в сторону.
— Я влюблена в Алека.
Вот. Я это сказала. Вслух.
С замиранием сердца жду ее реакции, но разочаровываюсь, когда вижу в ее глазах шок.
— В Алека Лайтвуда? — потрясенно спрашивает мать, и я сдавленно киваю.
Джослин изумленно смотрит на меня, явно гадая, как это могло произойти. Да я и сама не понимала.
— Милая, но как… — мама поднимается со своего места и начинает нервно мерить шагами кухню, кидая в мою сторону беспокойные взгляды, — Алек Лайтвуд? Он же ненавидит тебя, Клэри!
Я раздраженно поджимаю губы.
— Мам, это в прошлом.
Но она только качает головой и встает рядом, чтобы утешающе обнять меня за плечи.
— Милая, может, тебе показалось? Может, это скоро пройдет?
Горько усмехнувшись, отвечаю ей неодобрительным взглядом.
— Мам, я люблю его.
Она пару минут просто шокировано на меня смотрит и явно не знает, что сказать. Что ж, это не та реакция, которую я хотела видеть. Но эта была та реакция, к которой я себя подготовила.
— Милая, но это же… наверно, тебе не просто справляться с чувствами к этому мальчику? Безответная любовь это всегда тяжелое испытание.
Во-первых, я вижу неискренность в ее взгляде. Джослин говорит одно, а чувствует при этом другое. Ей жаль меня и она мне сочувствует, да, но она определенно не верит в глубину моих чувств к Алеку. И не это меня так обижает.
А то, что она даже не допустила мысли о том, что Алек… мог мне ответить.
Поэтому я просто отхожу на шаг назад, позволяя ее рукам, до этого обнимающим мои плечи, повиснуть в воздухе. В ее глазах отражается непонимание, а в моих вечное желание что-то доказать. На этот раз собственной матери.
— Я с Алеком, мам. У нас все взаимно.
Минуту мать молчит, явно борясь с собственным шоком. И я понимаю, она знает Алека, как отличного лидера, да, но при этом, она знает его и как моего вечного обидчика. Ей сложно поверить в то, что нас ним связывает что-то большее.
— И я здесь, чтобы просто сказать тебе об этом. Чтобы ты знала, что я с Алеком.
Джослин потрясенно выдыхает и в ее глазах оттеняется десяток эмоций: удивление, неприкрытый ужас, разочарование, непонимание, а после сочувствие, которое снова сменяется недовольной констатацией факта.
— А Саймон?
Я ждала этой фразы. Правда, ждала. И я ценю то, что мать смогла взять себя в руки, и спросить об этом сухо, осторожно и почти без упрека.
— Саймон мой лучший друг, мам. И наша дружба не обременена чем-то другим. Он счастлив с Изабель. А я уже счастлива с Алеком.
После разговора с мамой, последнее, что мне было нужно, это наткнуться на Джейса и Саймона в Институте. О, я готова была провалиться сквозь землю!
Саймон сразу утащил меня гулять, избавив меня от наверняка неловкого молчания с Джейсом, который смотрел на меня слишком внимательно.
Саймон сразу спрашивает о нашей поездке, интересуется, почему мы задержались, и весело шутит о «ворчливом» Алеке, который, по его мнению, наверняка меня там обижал.
Так как Саймон имеет «особое» отношение к Алеку, который умел колко осадить его, я трачу добрых два часа на то, чтобы просто убедить Саймона в том, что мы с Алеком стали хорошими друзьями. Я рассказываю ему о бале, о том как Алек ходил со мной в художественный магазин, как катался со мной в парке аттракционов. Я постепенно подвожу Саймона к тому, что мы с Алеком… сблизились.
Я выслушиваю много колкостей в адрес Алека, встречаю много недвусмысленных вопросов и получаю тонну искреннего изумления. Но Саймон оставляет для нас еще более глубокое раскрытие этой темы на другой раз, потому что его срочно вызывает Рафаэль.
Потрепав по отросшей шевелюре своего лучшего друга, я возвращаюсь в Институт усталой и почти счастливой. Совсем забыв про Джейса, который не забыл про меня.
Парень перехватывает меня сразу, как я поднимаюсь на свой этаж.
— Ну, привет, Клэри.
— О, Джейс…
Я нервно отступаю, и все мысли в моей голове практически испаряются. Остается только одна: Что мне делать?
И она пугает до ужаса.
— Слушай… — Джейс так же неуверенно мнется, отведя взгляд в сторону, — Не хочешь прогуляться?
— Джейс…
Я почти готова сослаться на какие-нибудь срочные дела, потому что меня пугает перспектива разговора с Джейсом. Я хотела, чтобы он сначала поговорил с Алеком. А сейчас… Что если Джейс снова начнет говорить о нашем прошлом?
Но когда Джейс поднимает на меня какой-то раненый взгляд, открывающий мне его уязвимость, конечно, я сдаюсь. Я киваю и ласково улыбаюсь ему, чтобы приободрить. Казалось, что Джейс нуждается в этом больше, чем я сама.
Мы доходим до оранжереи, обсуждая отстраненные темы. Джейс рассказывает, как намучался за это время с Саймоном и Рафаэлем, которые все время изводили его своими перепалками. Я искренне смеюсь и когда он рассказывает о том, что Изабель решила приготовить ужин на выходных. Проигнорировав шутки Джейса о том, что кулинарные способности вряд ли могли в ней так резко проснуться и, вообще, появиться, Изабель устроила ужин, и бедным Джейсу и Саймону пришлось дегустировать.
— Мне еще повезло, я сослался на какое-то срочное дело и быстро свалил с кухни, — почти непринужденно рассказывает Джейс, фыркая и дерзко закатывая глаза, попутно пропуская меня в оранжерею и придерживая за нами двери, — Саймону же пришлось хуже: ему пришлось давиться этим еще около часа, пока на кухню не пришел Ходж. Его почти сразу скрутило.
Еще пара незатейливых шуток от меня, и разговор, так или иначе, все равно сводится к тому, что бы должны были обсудить.
То, что мы должны были обсудить вместе.
Джейс долго смотрел на меня внимательным и каким-то тягостным взглядом, когда я не стала нарушать возникшую тишину.
— Все изменилось, да?
Я не сразу поднимаю взгляд на Джейса, когда слышу эти слова. Сказанные так надрывно и… боязливо?
Все случилось так, как я и думала.
Джейс догадался.
Джейс все понял… сам.
— Джейс…
Он сразу отводит взгляд, когда я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.
— Ты и Алек… все ведь теперь иначе, да?
Он бросает в мою сторону короткий и беглый взгляд, чтобы сразу отвести его в сторону.
Я хочу быть честной с Джейсом.
— Да.
Парень сразу надевает на себя маску, делает пренебрежительную попытку порадоваться за нас с Алеком и уже хочет увести меня обратно, забыв, что я знаю его так же хорошо, как он меня.
Я знаю, что чувствует Джейс.
И это не ревность.
Не обида.
Нет.
Я знаю, чего Джейс боится больше всего на свете.
Он боится остаться один.
И сейчас он думает, что я его оставляю.
— Джейс, — я встаю перед ним, и, когда он делает ложную попытку снова свести все в шутку, я не даю ему это сделать. Я встаю вплотную к нему и касаюсь ладонью его щеки, чтобы сразу попасть в плен его глаз. И в эту секунду я вижу в нем так много всего: Я вижу своего Джейса.
