- Неважно, - грубо оборвал его отец. – Это ничего не значит. Она предала нас, и даже если сейчас примет наши законы и правила, в чём я сомневаюсь, вряд ли сделает это от души и всем сердцем, всей душой прикипит к нашим братьям и сестрам. Такие, как она – не исправляются. Никогда. Нужно сделать что-то особенное – стереть память, лишить возможности выбора или движений – лишь тогда, когда она потеряет свою волю – тогда, быть может, примет наши идеалы. Не раньше. И не позже, потому что если даже потеря конечностей или гордости её не убедит, то не убедит уже ничто.

- Будь уверен, сволочь, - прошипела Карла, не понимая, откуда берёт такие слова, - когда я выберусь отсюда…

- Ты не выберешься, - хмыкнул Найтсмит. – Никогда. И даже если сбежишь, твои угрозы никогда не станут реальными, потому что долго водить нас за нос у тебя не получится.

- Нет… - раздался голос Лайонела. Карла перевела на него взгляд – теперь парень стоял на коленях. Кажется, его кто-то дёрнул, едва тот пришёл в себя, и заставил так встать, но вполне возможно, что Фетрони не делал попыток подняться на ноги лишь потому, что считал, что в такой позе сможет вымолить свободу для своей подруги.

- Я того не стою, - негромко сказала она, глядя прямо ему в глаза. – Прости, что я притащила тебя сюда. Не думала, что у них всё настолько хорошо схвачено…

- Это я виноват, - пробормотал парень. – Нужно было тебя отговорить заходить вместе со мной туда, я идиот…

- Какая милая картина, - фыркнул глава ордена. – Простите, ребята, но веселье кончилось. У этой предательницы есть соул. И пусть она умрёт сразу после тебя, если только этот самый соул не убедит меня поступить как-то иначе, сменив наказание на чуть более мягкое, - гадкая улыбка, - ненамного, - уточнил мужчина. – Но я не дам тебе больше позорить моего сына. Ни за что. Приступай, Мерф, - приказал он.

Младший Найтсмит подошёл ближе к Лайонелу, взял из чьих-то рук лук и стрелу.

«Я угадала», - подумала Карла. От того ей лучше не стало.

- Я… - Мерф долго смотрел на эту стрелу, а потом опустил взгляд. – Я не могу. Нет.

- Почему? – нетерпеливо спросил отец. – Сделай это. Прямо сейчас.

- Вы сделали всё за нас, - возразил Мерф. – Я не могу убить добычу, которую мне принесли прямо в руки. Это несправедливо, - он покачал головой. – Нечестно. У него должен быть шанс уйти, - и он опустил лук. – Я убью его, если он проиграет собственную жизнь.

- И ты хочешь устроить тут спортивный конкурс на выживание? – фыркнул Райан. – Прикончи его, хватит играть в благородство.

- Охотник – это уже благородное звание, - прервал его Найтсмит-старший.

- Но…

- Это посвящение Мерфа, твоё уже прошло. Пускай он решает.

- Я хочу дать ему шанс, - парень подошёл ближе, склонился над Лайонелом и маленьким ножом, что снял с пояса, разрезал рубашку на его плече, демонстрируя присутствующим искусно выполненную стрелку. – У него есть метка. Кто знает, настоящая ли она? Если вы уверены, что не может быть шанса, что всё это – череда совпадений, то как можете говорить, что верите в справедливость наших законов? Разве не было такого, что под стрелой охотника появлялась метка? Разве кого-нибудь не отпускали прямо из ордена, потому что она наливалась кровью и становилась видимой? Скажите мне, - его голос зазвенел, но не сорвался. – И если я неправ, убедите в истине. По-вашему, такого не было? Никогда?

- Было, и много раз, - заговорила какая-то девушка в очках. Мерф слабо и благоларно улыбнулся ей – он был бледен от волнения.

- Я просто хочу дать ему шанс. Нельзя понять, правда ли он меченый, - взглянув на отца, сказал он. – И если этого шанса не будет, то нельзя назвать наши законы справедливыми. Почему мы не можем поверить человеку?

- Мы столько лет прятались, - с нескрываемой ненавистью глядя на Лайонела, заговорил Гарольд Найтсмит, - столько лет воспитывали только своих детей, даже если они слишком слабы физически, как охотников. Столько лет, что сейчас все охотники – чистокровные. Нет человека среди нас, чьи мать и отец не состояли в этом ордене, - он втянул носом воздух. – Мы сошли со страниц книги, где не было людей, трясущихся за чистоту крови. Не для того природа задумала метки, чтобы мы делали это, не для того. Лучше быть сыном старой бездомной, чем чистокровным… но охотником! Охотник – это не Найтсмит. Охотник – этот тот, в чьём сердце находят отклик наши законы. Законы нашей природы!

Он злился, буквально бесился, и его трясло от этой злости, которой нельзя было давать выхода. Найтсмит даже отвернулся от Карлы – тем она и воспользовалась, подтянув ногой к себе рюкзак, который заметила совсем рядом с собой.

- Я не знаю, насколько мой сын более благороден, чем я, раз хочет поверить тебе, - прошипел он почти что на ухо Лайонелу. – Но надеюсь, - и тут на его лице появилась полубезумная улыбка. – Ты проиграешь. Потому что такой твари, как ты, не может повезти дважды.

- Дважды? – переспросил Мерф. – О чём ты, отец? – Гарольд выпрямился, отряхнул одежды.

- Он будет играть два раза. В карты. С тобой.

- Почему именно?..

- На две жизни, - и Найтсмит повернулся к сыну. – Свою и Карлы.

- Нет, - тут же покачал головой Мерф. – Я не позволю тебе убить её. Она мой соул.

- Мне плевать, кто она. Мы берегли её, прятались столько лет – и вот её благодарность. Еда, кров, одежда, образование – мы дали ей всё. Ты и твоя мать любили её, столько любви не получал даже я сам в детстве. И чем же она отблагодарила тебя за всё, что ты сделал? Скажи мне, Мерф, чем? Она помогла тебе? Нет, - он указал пальцем на Лайонела. – Она помогла твоей жертве, даже не выслушав тебя. Просто бросилась к немеченому, которого даже не знала. И это ты считаешь любовью? Справедливостью? Она не заслуживает жизни, но если он выиграет – то пускай живёт.

- Отец…

- Я сказал тебе своё решение, - и он отошёл в угол зала, противоположный тому, в котором находилась Карла. – Пока я тут главный, и ты будешь меня слушать.

Обилие торчащих балок, больших котлов, громких звуков – всё это было не самой успокаивающей обстановкой, это точно. И как Лайонел сможет победить Мерфа?

- Встань, - приказал ему Райан. Фетрони повиновался. – Иди вон туда, - парень указал пальцем куда-то в сторону, на груду тряпок, что лежала неподалёку от Карлы. – И возьми там карты.

Лайонел медленно двинулся к тряпкам. Кажется, он видел что-то, чего не видела Карла со своей позиции – на всякий случай девочка замерла, толкнув рюкзак себе за спину, чтобы никто не заподозрил её настоящих намерений.

- Нет… - услышала она сдавленный шёпот Фетрони. Парень опустился на колени снова – без приказа, словно ноги его не удержали. – Нет, нет… Майя… - впервые голос Лайонела сорвался и задрожал. Карла увидела, как по его щекам покатились слёзы – и отчаянно дёрнулась, приподнялась, попыталась увидеть то же, что видел он. И увидела.

На тряпках лежала девочка. Неподвижная, худая, совсем маленькая – и эта футболка… была Карле знакома. Вот только до этого на ней не было крови, и из живота хозяйки не торчала стрела.

Майя Шрайк была целью Райана, который гадко улыбался за спиной Лайонела.

- Нынче у нас торжество, - сказал он, разводя руками. – Два охотника – две жертвы. Эта клоунша, - он презрительно посмотрел на тело девочки, - отказалась оставить свои карты даже когда мы притащили её сюда. Что-то твердила о своём брате, что он ждёт их… Я не слушал, - он тряхнул головой. – Бери их, если в крови или проткнули – извини.

- Держись, пожалуйста, - прошептала Карла. Лайонел её услышал – зажмурился, тихо выдохнул, осторожно взял из кармана брюк Майи колоду. Потом, не глядя на Карлу, поднялся и повернулся. У девочки быстро-быстро билось сердце. Не может быть, чтобы он сдался. Не может быть, чтобы он проиграл.

- Покер, - тихо сказал Фетрони, опускаясь на стул возле импровизированного стола – кажется, пока он отходил за картами, его поставили другие охотники.

- Как скажешь, - ответил вместо сына глава ордена.