***
Дину всегда хотелось еще хоть раз проснуться от солнечного света, бьющего в глаза, но каждый раз он просыпался от звонка будильника в своей комнатке-склепе без окон. В этот раз солнца тоже не было, но и противные звуки никак не нарушали его покой. Охотник просыпался уже два или три раза, и вновь проваливался в сон. Наконец, его мозг окончательно взбунтовался и отказался верить в то, что утро ещё не наступило.
Винчестер открыл глаза. Уставился в потолок, несколько секунд думал, почему не сработал будильник и нужно ли его чинить. А потом резко вспомнил всё, что с ним произошло за последние сутки – Чак, Амара, бомба из душ, долгий и изнурительный путь домой, лица Сэма, Каса, темнота…
Сэм и Кас. Они были живы, они встретили его на пороге бункера. Точно.
Дин рывком сел. Он не помнил, как добрался до своей кровати и уж точно не мог вспомнить чтобы когда-нибудь так старательно укрывался расправленным одеялом – но его точно кто-то заботливо укрывал ночью.
– Чё за, – хриплым спросонья голосом выдал он в пустоту перед собой. Слева вдруг пошевелились, и тёмная фигура выпрямилась, подавшись к нему.
– Дин! – раздалось очень знакомым низким голосом. Винчестер поморгал и различил перед собой Кастиэля – в одном костюме, без плаща. – Дин, как ты? – спросил ангел. Охотник пожал плечами:
– Вполне. Выспался, теперь жрать хочу.
– Точно? – Кас нахмурился. Дин потянулся включить лампу, но Кастиэль остановил его, прикоснулся ладонью к груди, словно сканируя. – Ладно, – смягчился он.
– А что случилось, собственно?
– Дин, мы жутко переживали. Ты вчера прямо ввалился в бункер, мы думали, что ты вообще… – ангел запнулся. – Мы даже не ждали, что ты вернёшься. Как ты выжил после взрыва?
– Взрыва? – непонимающе переспросил Винчестер.
– Душ. Ты ведь убил Амару, разве не помнишь?
– Нет, нет, никакого взрыва не было. Я не убил её, – Дин увидел, как Кастиэль недоумевающе поднимает брови и добавил: – Я с ней просто поговорил.
– Просто поговорил?
– Она прислушалась ко мне. Потом призвала Чака, они помирились, она исцелила его, и они… ушли. Я понятия не имею, как и куда, но они исчезли. А перед тем, как уйти, освободили все души, что были у меня, – он сам коснулся своей груди. – Я понятия не имел, где нахожусь. И просто пошёл искать дорогу, потом попутки… А где Сэм? Почему он не скорбит у постели больного от неведомой сверх-дряни брата?
– Сэм… спит.
– Спит? – переспросил Дин. – Он бы в жизни не…
– Я его усыпил, – слегка смущённо сказал Кастиэль. Винчестер проследил за его взглядом и увидел в углу, в кресле, груду «тряпок», которую сначала принял за свои неразобранные с охоты вещи. Приглядевшись, он понял, что у груды есть ноги и тело, что она дышит, и что вообще-то это Сэм, укрытый плащом Каса.
– А в постель ты его не догадался отправить? – хмыкнул Дин. Кастиэль хотел что-то ответить, но только выдохнул и покачал головой, укоризненно глядя на Винчестера своими голубыми глазами. – Ладно, ладно, – смягчился Дин. – Давай разбудим его и пойдём на кухню. Я и правда жрать хочу, как собака.
– Разбуди его сам, – Кас поднялся и направился к выходу. Дин хотел крикнуть ему вслед что-нибудь в духе «ну ты чего, обиделся, что ли?», но Кастиэль вовремя добавил: – Пойду приготовлю вам завтрак.
– Спасибо, мамочка, – фыркнул Винчестер, спуская ноги с постели.
Момент воссоединения семьи Кастиэль тактично пропустил. Он слышал через стенку, как Сэм что-то воскликнул, когда проснулся. Слышал, как Винчестеры крепко обнимают друг друга, как Дин вполголоса пересказывает брату события последнего вечера. Он всё это слышал, но старался отвлечься, как будто этим мог помешать и нарушить что-то очень важное.
Да и вообще, что-то было в этом – вспоминать, как когда-то был человеком, как когда-то нуждался в еде и тепле. Самые безболезненные и даже приятные возвращения к этим воспоминаниям – это те пятнадцать минут что Кас тратил на то, чтобы сварить братьям кофе и что-то разогреть в микроволновке.
Кас поставил на стол две чашки с горячим кофе и опустился на свой стул, гипнотизировать взглядом микроволновку, когда вошли Дин и Сэм. Он кивнул, когда на спинку стула Сэм молча повесил его плащ. Молчание бы затянулось, будь они одни – наверное, если бы Дин всё же погиб прошедшей ночью, Каса бы тут уже не было. Но сейчас воцариться тишине не давал старший Винчестер, без умолку о чём-то болтающий, обсуждающий то ли с Сэмом то ли с самим собой какие-то абсолютно бредовые вещи. Это казалось неправильным, по всем канонам развития событий им нужно было бы сидеть с растерянными лицами и пытаться прийти в себя. Но Дин не хотел следовать канонам – он хотел быть собой.
Так что, запивая какой-то кошмарно вредный бургер чёрным кофе с тремя кубиками сахара, он говорил всё, что придёт в голову. И делал это жутко заразно, так, как умеет делать только Дин Винчестер. Скоро начал улыбаться Сэм, сначала неуверенно, а потом – смеясь почти в голос.
Тогда-то Кастиэль и вспомнил о том, что они с Сэмом прочитали ночью. Вчера или уже сегодня – чёрт его знает.
– А что насчёт того дела о спящей семье? – встрял он как раз в ту секунду, когда Дин начал говорить о том, что хотел бы вернуться к своей старой жизни, к охоте – как сказал ему Чак, передающий этими словами заботу о мире.
– Какое дело, Кас? – возмутился Сэм. Всё веселье словно сошло на нет, он вновь стал серьёзным, встревоженным. – Я же сказал – ты можешь поехать, если хочешь. Но дай Дину восстановиться, он же только что…
– Мне сейчас как никогда зашибись, Сэмми, – перебил его Дин. Сэм на секунду завис с открытым ртом, потом захлопнул его, уже готовя, судя по упрямому выражению лица, какие-то контраргументы. Но Дин не дал ему заговорить: – Подумай сам. Мы не умерли, мы живы-здоровы, Бог всё ещё где-то есть и в случае серьёзной беды непременно придёт к нам. Он не может не прийти, за эти два дня он тоже что-то понял. Слушай, вчера меня могло разорвать на атомы, но сейчас я здесь. И я хочу продолжать охотиться. Слышишь? Я буду охотиться. Это ничего не меняет. Помнишь ведь, «семейное дело»?..
– Семейное дело, – повторил Сэм, тяжело вздыхая. По взгляду его было понятно, что всё это ему жутко не нравится, но переубедить брата он вряд ли сможет.
– Кас, так что там у тебя? – с набитым ртом спросил Дин, поворачиваясь к ангелу.
– О, м-м-м… Семья. Одна семья заснула в своём доме и не проснулась.
– Заснула? – приподнял Дин брови.
– Да. Соседи заметили, что посреди шумного праздника вдруг стало тихо, попытались позвонить или постучаться, им никто не ответил. Они вызвали полицию и «Скорую».
– И что?
– И ничего, – Кастиэль развёл руками. – Они спят, все. От стариков до младенцев. Домашние животные – тоже.
– Интересно, – задумчиво протянул Винчестер, одним глотком допивая кофе.
– Однажды подавишься, – проворчал Сэм.
– Собирайся, Сэмми, мы едем узнавать, чем догнался до белочки дядюшка Морфей, – игнорируя слова брата, приказал Дин, вставая из-за стола.
Кас проводил обоих взглядом: недовольного Сэма, которому не дали толком позавтракать, гиперактивного Дина, который, пробегая по коридору, заворачивал остатки бургера в какую-то бумагу. Он собирался уже встать и выйти, когда на кухню снова заглянул старший Винчестер:
– И чего ты сидишь? – поинтересовался он.
– Я?
– Да, Кас. Или ты не едешь с нами? Хочешь удымить решать свои небесные дела?
– Я… не знаю.
– Давай, поехали. Узнаем хоть что-нибудь, и если это не по нашей части, то сможешь от нас отделаться, – Дин скрылся за углом и раздался его смех. Кас в который раз пожалел, что в эту секунду является ангелом – он представил, как этот смех вернувшегося буквально с того света Дина согрел бы его сердце, будь он человеком, подверженным чувствам в гораздо большей мере. Точно так, как он наверняка согрел его сейчас Сэму.
Ехать пришлось долго. Несмотря на это, всю дорогу Дин находился в приподнятом настроении. Играла музыка, Винчестер подпевал и постукивал в такт по рулю, улыбался, разве что не сигналя на радостях редким встречным машинам. Сэм смотрел на брата молча, даже как-то робко, будто не верил своим глазам. Его можно было понять – вчера он буквально похоронил его в своём сердце, и вот Дин вернулся: готовый сражаться дальше, воодушевлённый, словно познавший за эти несколько часов разлуки что-то большое, значимое.
