– А потом?

– Мы покинем его без сожаления.

На его губах играла едва заметная улыбка. Ева никогда до конца не понимала, шутит он или говорит серьезно.

Она откусила вишневое пирожное и принялась жевать. Смирнов вернулся к предыдущей теме.

– Думаешь, Марина Комлева ведет двойную жизнь?

Ева пожала плечами. Она вполне допускала это.

– Какого рода? – рассуждал сыщик. – Подпольный бизнес? Проституция? Наркоторговля? Только не говори, что Марина – агент иностранной разведки.

Ева и не собиралась. Разведка – это слишком!

– Комлева использовала поездку в офис тепличного хозяйства как предлог, чтобы уйти. Предположим, ей необходимо было скрыться, спрятаться, залечь на дно. Поэтому и не предупредила подругу, начались бы расспросы, пришлось бы врать, изворачиваться. А так, ушла – и поминай как звали!

– Я бы поступил по-другому, – покачал головой Смирнов. – Когда человек уходит из дома и не возвращается, его начинают искать, поднимать ненужный шум. Правильнее было бы придумать какую-нибудь длительную поездку или… спровоцировать ссору, например, «побить горшки», разобидеться, собрать вещи и сказать прости-прощай.

– Марина, судя по всему, не семи пядей во лбу, обыкновенная молодая женщина, без образования, без надлежащего воспитания. Ей не свойственно заранее просчитывать свои шаги, плести запутанные интриги. Она действует спонтанно.

– Ничего себе! – возмутился Всеслав. – Жить двойной жизнью при том, что вырос в детдоме, у всех на глазах; при том, что обитаешь в общежитии, в одной комнате с подругой, с ней же вместе и работаешь, – это надо не семь пядей во лбу иметь, а быть виртуозом лжи и хитрости. В какое время Марина занималась тайной деятельностью? Или она умеет существовать в двух лицах: одно здесь, другое там?

– Где «там»?

– Откуда я знаю? Где-то…

– Значит, двойную жизнь вели обе: и Вероника, и Марина. Что-нибудь могло пойти не так… и Марина скрылась, бросила подругу на произвол судьбы. Поэтому та и дрожит от страха. Стас, ничего не подозревая, грешит на «Молох», а Вероника всячески ему поддакивает.

– Вариантов много, – согласился сыщик. – А передо мной стоит конкретная задача: найти Комлеву. Я же в совершенном тупике! Остались две почти безнадежные попытки нащупать след: наведаться в «Молох» и в тепличное хозяйство «Зеленая Роща».

– А в Шахты не хочешь съездить? – ехидно улыбнулась Ева. – В родной городок девушек? Там о них могут знать больше, чем в необъятной Москве.

– Только в самом крайнем случае!

Улыбка сползла с лица Хромова, когда дверь квартиры № 14 открылась, и на пороге появился здоровенный верзила в футболке и спортивных штанах.

– Тебе чего? – неприязненно спросил он. – Говори быстрее, я хоккей смотрю.

– Вы… живете здесь? – спросил Валерий. Он охрип от волнения.

– Ну! А что я, по-твоему, тут делаю?

– Это… ваша квартира?

Верзила посмотрел на него сверху вниз, хмыкнул.

– Ты из ЖЭКа, парень? Я электрика вызывал, тут с розеткой фигня какая-то… искрит. Как бы пожара не было. Я сутками на работе пропадаю – сгорит все, потом отвечай.

«Он принял меня за электрика, – обрадовался Хромов. – Пока не пришел настоящий электрик, я могу с ним поговорить».

– Вы хозяин квартиры? – с притворной озабоченностью повторил он свой вопрос.

– Не-а, я ее снимаю. А что? Ты иди, чини розетку!

– Кто хозяин? – добивался ответа Валерий.

– Какая тебе разница? – рассвирепел верзила. – Ну, Хромова! Только ее здесь нет. Она в другом месте живет. Я за квартиру на год вперед проплатил!

– Хромова? Яна Арнольдовна?

– Наверное. Не помню я ее имени-отчества. Жилье мне агентство нашло, с хозяйкой я виделся, когда деньги отдавал. И все!

Валерий понял, что от квартиранта он больше ничего не добьется.

– Ладно, где неисправная розетка?

Верзила провел его по светлым, просторным комнатам с красивой мебелью, показал розетку.

– Сам-то управишься? У тебя даже инструментов нет! – сообразил гигант. – Ты чего шел сюда? Поболтать?

Хромов растерялся. В электрике он не разбирался: когда жил с Яной, поломки исправляла она. Потом долго пилила его, насмехалась. А дома, в Старице, приходилось обращаться за помощью к соседу.

– Я посмотрю фронт работ, прикину, что надо… потом приду устранять неисправность, – пробормотал он.

– Пото-о-ом? Ну, ты даешь! Экспертную оценку, значит, пришел делать, – зло выкатил глаза верзила.

Валерий скромно опустил голову:

– Так положено.

– Ой, не могу! – потешался над ним квартирант. – Ну и порядки у вас!

Хромов вздохнул свободно уже за дверью, благодаря бога за то, что успел унести ноги до прихода настоящего электрика. Вот влип! Говорить верзиле о смерти хозяйки квартиры он счел неуместным. Главное удалось выяснить: квартира на Шереметьевской принадлежала Яне, как и магазин «Азор», – во всяком случае, официально. То же, вероятно, и с загородным домом. Если покойная была подставным лицом, то владельцы объявятся в ближайшее время.

Наступил вечер. На синем от мороза небе зажигались звезды, луна застыла среди них туманным ледяным блюдцем. В ее мертвящем свете город казался снежным царством, украшенным феерическими огнями. Хромов шел среди укутанных в шубы и шарфы прохожих, ощущая на себе чей-то взгляд. От этого взгляда под шапкой зашевелились волосы, а тело охватила лихорадочная дрожь.

Он поспешил смешаться с толпой, устремившейся в подземный переход, но и там не мог отделаться от невидимого преследователя. Только в тесноте вагона метро Валерию удалось унять беспричинное волнение. Чувство одиночества и незащищенности в набитом пассажирами поезде поразило его своей остротой и безысходностью. Ему некого было звать на помощь… да он и не знал, откуда исходит угроза.

Украдкой наблюдая за окружающими, Хромов не заметил ничего подозрительного или необычного – уставшие после рабочего дня женщины, хмурые мужчины, возбужденные, болтающие друг с другом студенты, – все как всегда. Кто-то читает, стоя, кто-то, сидя, дремлет, кто-то думает о своих проблемах, кто-то разговаривает.

– Будете выходить? – хихикая, спросили его молоденькие девчушки в разноцветных шапочках. От них пахло цитрусовыми духами и сигаретами.

Валерий посторонился, пропустил их к дверям. За окнами пролетали станции и стены туннеля, увешанные кабелями, – то тьма, то свет… Мелодичный голос женщины-диктора объявлял: «Осторожно, двери закрываются…» Гул голосов сливался с шумом поезда; лица людей, рекламные картинки на стенах вагона пестрели перед глазами…

Чей-то локоть больно уперся в бок Хромова, заставил очнуться.

– Уснул, что ли? – выразили недовольство две полные дамы с объемными сумками, пробираясь к выходу.

Вагон быстро пустел. Хромов вышел на «Кунцевской», побрел по тротуару, скользкому от снега, утоптанного сотнями ног. Ледяной воздух врывался в легкие, выходя наружу белыми облачками пара… Лунное сияние дрожало на фасадах домов, похожих на пчелиные соты. Белые от инея деревья, похожие на вмерзших в рисунок города уродцев, резали ночное пространство на множество черных осколков. Как будто погребенные в толще земли гиганты тянули наружу окоченевшие руки со скрюченными пальцами. Посреди этого ирреального каменно-снежного мира Хромов чувствовал себя чужаком на вымершей незнакомой планете, за каждым шагом которого пристально следит незримый хозяин. Даже фонари и освещенные окна не оживляли этот леденящий душу пейзаж.

Валерий не чаял добраться домой, и когда закрыл за собой дверь квартиры, торопливо разделся и встал под душ. Горячая вода не согревала, а больно била по телу, с которого будто сняли кожу.

– Нервы, – бормотал он. – Нервы… ни к черту не годятся. Слишком много переживаний за двое суток, проведенных в Москве.

Он насухо вытерся жестким, коротким полотенцем, облачился в линялые спортивные штаны и майку, поставил чайник. Легким головокружением и тошнотой заявил о себе голод. Хромов вспомнил, что целый день ничего не ел.