— Почему?!

— Потому что тебе нет восемнадцати лет, ты еще ребенок, и по закону можешь давать показания такого характера только в присутствии законного представителя.

— А… А рассказывать прямо все-все придется? — Исак боязливо взглянул на Линду.

— Я не знаю, милый… Но даже если мы с Лео скажем, что Эвен всю ночь был в соседней комнате, это еще не показатель того, что он за всю эту ночь ни разу не покинул ее. Ты же находился с ним в одной постели… И ему было бы не так просто встать, а через какое-то время лечь туда обратно, совсем не потревожив тебя.

— Это же полнейшая чушь!.. Как они не могут понять? Зачем бы Эвену вообще делать подобное? Он уехал на выходные с друзьями… С чего бы ему в город возвращаться ради таких разборок? Эвен совсем не такой, он же… он же наоборот против насилия.

— Это знаем ты, я, Лео… Но не полиция. Поэтому решайся, Исак… Пока Эвена задержали на трое суток. Но если следователь получит разрешение суда, его упекут минимум на два месяца. На период выяснения всех обстоятельств. За это время парня исключат из школы, за четыре месяца до выпуска… Понимаешь?

— Понимаю.

Дождавшись с работы отца, мальчик еще долго бродил вокруг кресла, на котором господин Вальтерсен отдыхал после работы, погрузившись в просмотр спортивной передачи.

Не выдержав, нервно кусая нижнюю губу, Исак подошел к нему со спины:

— Пап… Мне сказать тебе надо ко-что…

Дальше был сбивчивый рассказ про «друга», который попал в беду, и пронзительно отчаянная просьба поехать с ним в полицию.

На удивление отец согласился быстро, но уже когда садились в его машину, Исак понял: он догадывается, что мальчик о многом умолчал. Очевидно, господин Вальтерсен желал развеять свои сомнения воочию.

***

— Как же так, Исак? О чем ты вообще думал… Нет, это же уму непостижимо! Мой сын и этот… Да его за совращение несовершеннолетнего привлечь можно! Если бы я знал, в чем тут дело, в жизни бы тебе не позволил сюда приехать!

— Я бы все равно сделал это… И Эвен не должен отвечать за чужие поступки! Он очень хороший! Если бы ты только знал его лично…

— Так! Сейчас мы с тобой едем домой, и чтобы я больше не слышал ни о каком Эвене! И пусть только попробует подойти к тебе, я его так уделаю, что на всю жизнь запомнит, как детей домогаться!

— Он не домогался меня! Я сам, когда ты это поймешь, сам захотел встречаться с ним! Я… я люблю его. Очень люблю!..

— И думать забудь! Любит он! Подрастешь, найдешь себе девочку, а про этого недоноска с сомнительной репутаций забудь! Мало того, что сам больной, так еще других подбивает быть таким же.

— Если он больной, значит я такой же больной, как и он…

— Исак! Ну какая может быть у тебя любовь с другим мальчиком? Ну, подумай сам, а?.. Если нас с бабушкой не жалеешь, так хоть… о матери подумай! Ради ее памяти брось ты это дело! Будь нормальным! Таким, каким и раньше был…

Последних слов Исак не слушал. Потому как с противоположного конца коридора к ним с отцом направлялась знакомая высокая фигура.

— Эвен!..

Его губы поверх волос, у самой кромки лба; его руки, крепко удерживающие за талию. Его Эвен. Единственно нужный, самый понимающий мальчик на свете.

— Малыш… зачем? Я бы и сам выпутался.

Сейчас Эвен смотрел укоряюще, словно его маленький, несмышленый мальчик сунулся во взрослые дела, которые его не касаются. Но этот парень, видимо, так до конца еще и не прочувствовал, с каким на самом деле отчаянно-отважным мальчиком он имел дело.

— Зачем? Что значит «зачем»? — Исак оторвал личико от его груди. — Разве ты забыл? Ты же сам говорил, что это я тебя защищаю. И что я еще пойму это… Вот я и понял. По-твоему, это был не самый подходящий момент?

— Исак… — Эвен снова притянул к себе любимого. — Просто…

— Просто, Исак сейчас попрощается с вами, молодой человек, а вы пообещаете, что отныне не приблизитесь к нему более, чем на метр. Учитывая, что вы пока учитесь в одной школе, встреч, все же, не избежать. Но так будет лучше, а главное — безопаснее. Судя по всему, вы не самая подходящая компания для моего сына.

Оба молодых человека, не расцепляя объятий, обернулись на стоявшего позади них мужчину.

— Здравствуйте, господин Вальтерсен, — Эвен обоими глазами помаячил Исаку и, выпустив мальчика из рук, сделал шаг навстречу его отцу, протягивая ладонь для рукопожатия. — Меня зовут Эвен. Эвен Бэк Насхайм. Простите, что пришлось познакомиться с вами при таких обстоятельствах…

— За что я простить вас должен, я не расслышал? — отец Исака надменно сложил на груди руки. — А за то, что вы тайком увезли моего сына Бог знает куда и уложили рядом с собой в кровать полу-ребенка, за это вы не желаете прощения попросить?! За то, что чуть не втянули его в свои грязные дела, не желаете извиниться?!

— Господин Вальтерсен, я бы в жизни не позволил себе ничего против воли и желания Исака. У нас все серьезно, не сомневайтесь. И уж тем более я бы ни за что не подверг его опасности. У вас замечательный сын… Он очень дорог мне.

— Если это так, проявите благоразумие: оставьте его в покое. Найдите себе кого-нибудь по возрасту и по интересам! Иначе, — здесь мужчина, подобно бравирующему своей вседозволенностью подросток сжал кулаки и сплюнул себе под ноги, — я за себя не ручаюсь. Если ваш собственный отец не научил вас уму-разуму, значит это придется сделать мне. Я за Исака вам голову оторву! Или еще что похлеще!

— Папа! Ты что?! — взвизгнул Исак, мертвой хваткой вцепившись в локоть Эвена. — Ты что такое говоришь…

— Что я говорю?! — слабо контролирую тон и жестикуляцию, почти что проорал отец Исака. — Видела бы тебя мать!.. Никогда не думал, что скажу такое, но… как же хорошо, что ей не довелось наблюдать такой позор!

— Позор? — Эвен вытянул локоть из кулачка Исака и опять, защищая от всего враждебного мира, прижал мальчика к себе. — В чем его позор, господин Вальтерсен? В том, что он поступил, как настоящий взрослый мужчина? Не позволил вершиться несправедливости? Не побоялся, знал, как вы отреагируете, я на сто процентов уверен, что знал, и все равно не побоялся прийти сюда и защитить меня… В этом его позор? Или в том, что он искренне любит парня, который за него жизнь отдаст, не пожалеет, может быть, в этом? В чем его позор, господин Вальтерсен? Ваш сын — лучший из людей, которых я когда-либо знал. Вы можете им гордиться, господин Вальтерсен.

— Из вас получится превосходный, оратор, но пока что приберегите свои пламенные речи, — и уже обращаясь только к выглядывающему поверх обнимавших его рук Исаку. — Поехали домой. Бабушка ждет.

Мальчик и не думал слушаться. Только сильнее жался к парню.

— Вот так, значит, ты решил? Хорошо. В таком случае, может быть, твой дружок теперь станет тебя содержать? За удовольствие нужно платить, правда?

— Как вам только не стыдно? — посерьезнев, Эвен покачал головой. — Исак любит вас. Знаете, я почему-то вас совсем другим представлял… Особенно, когда он рассказывал, как вы с женой когда-то слушали Beatles.

Эвен ощутил, как по его шее начали стекать горячие капли: Исак заплакал… Так долго держался и все.

— А вот этого не смейте! — процедил сквозь зубы отец Исака. — Не надо играть на чувствах.

— Хорошо. Прошу простить меня, если я был неправильно понят. Так когда мне заехать за вещами Исака?

— Да вы… ты…

Исак понял: еще немного и отец броситься на Эвена с кулаками. А ведь кроме всего прочего они были в полиции.

— Мне лучше поехать с ним, — шепнул он сквозь слезы. — Я тебе напишу из дома… Тебя родители заберут? — Исак, утирая веки кулачками, вскинул на окно полный отчаянной надежды взгляд.

— Нет, малыш, — Эвен коснулся губами обеих розоватых щечек. — Линда попросила своего отца забрать меня. Я сначала к Лео заскочу, там ведь наши парни тоже пострадали, а потом к себе. Я сам тебя наберу тогда, идет?

— Ага, — Исак дотянулся до его губ, прошептав в поцелуй. — Если правда выгонят, твое предложение в силе?