– Окей, надеюсь, что Лиам приедет и надерет тебе зад, а то ты, как я вижу, боишься делать первый шаг! – Луи ставит стакан на стол, выходя из кабинета. – Алоха, братан.

Зейн и Гарри одновременно улыбнулись.

– Зейн, ему нужен покой и хороший уход, тогда, возможно, ему станет лучше.

– Я постараюсь.

– Будь всегда на чеку, потому что резкая боль в животе, может появиться где угодно и когда угодно. Я дам тебе рецепт на пару препаратов для него.

– Спасибо большое.

– Не за что, Зейн, – Гарри улыбается ему, присаживаясь за стол.

***

Найл тихо спал, посапывая, отчего Зейн каждый раз улыбался. Омега спал уже часов семь, Зейн не мог от него отойти. Он сидел на кресле, которое стояло напротив кровати, наблюдая, поправляя одеяло, если Найл его скидывал.

Зейн уже начал дремать, когда он услышал стоны омеги. Найл дергал ногами, прогибаясь в спине, судорожно хватая себя за живот. Зейн вскочил с кресла, начиная будить Найла. Но омега не просыпался, Зейн заметил слезы, которые текли по вискам в волосы. Он решил просто прилечь рядом, чтобы омежка почувствовал себя в безопасности. И это помогло. Найл начал потихоньку успокаиваться, его дыхание выравнивалось.

Через полчаса Зейн погрузился в глубокий сон.

========== Глава восьмая. ==========

Зейн не проспал много. Около часов трех, может немного меньше. Он не привык спать с кем-то, он привык к одиночеству. Поэтому то тепло, которое давал ему Найл, обжигало. Буквально.

Зейн встал с постели, выходя из комнаты, чувствуя себя не как обычно. Он вышел на улицу, было тихо. Он закурил, делая длинные затяжки, выпуская дым кольцами. В пепельнице лежала разрезанная на две части симка из телефона Найла.

Он выкурил три сигареты, поджигая симку. Она быстро тает. Зейн заходит обратно в дом, заходя на кухню, делая себе чашечку кофе.

Через небольшой промежуток времени он шагает в спальню, с подносом в руках.

– Хэй, проснись… – Зейн нежно провел по лбу Найла, ощущая, какой он мокрый.

Омега лениво потер ладонями глаза и открыл их, но когда увидел Зейна, резко дернулся назад.

– Не бойся меня, – Зейн изо всех сил пытается быть дружелюбным, хотя он понимал, что это почти невозможно.

Найл осмотрел Зейна с ног до головы, останавливаясь на глазах. Таких же карих, как и у Лиама, только цвет был насыщенней и с небольшим отливом золота. Это напомнило ему о Лиаме, а живот, как по сигналу, начал болеть, как будто его резали изнутри, как будто малыш царапал своими ноготками матку.

– О, господи, – проскулил омега, зажмуривая глаза.

– Что такое?! Живот?! – Зейн наклонился к Найлу, придерживая его голову, кладя руку на живот.

– Мг, – это все, что смог сказать Найл.

Он упал на кровать головой, прижимая руку Зейна, которая была на животе своей ладонью. Скорее машинально, чтобы перестать чувствовать боль.

Зейну пришлось вытащить руку, и он готов поклясться, что услышал разочарованный всхлип, хотя ему просто показалось.

– Подожди, я принесу таблетки, – лицо Зейна застыло в ужасе, из Найла как будто изгоняли дьявола, потому что его тело выглядело, прям как в подобных фильмах.

Он с нечеловеческой скоростью сбегал туда и обратно, еще каким-то образом не разлив воду в стакане.

Найл присел на кровати, хотя, судя по его виду, это было адски больно, его можно похвалить за такое мужество. Он закидывает таблетки в рот, запивая их водой, ложась обратно.

Зейн стоит в комнате еще минут десять, Найл успокаивается и засыпает.

Пакистанец даже не заметил, что он сжал стакан так сильно, что когда он поставил его на стол, тонкий хрусталь развалился. Из ладони Зейна потекла тонкая ниточка крови, стекло его почти не задело. Он наклеил пластырь, выкидывая осколки в мусорку. Все это время Зейн находился в странной прострации, застряв в потемках своего разума.

Он присел на стул, не в силах больше игнорировать приток мыслей в голове. Он начал снова переживать старые воспоминания, глаза стали влажными. Зейн быстро выгнал эти мысли из головы, ведь он обещал больше никогда не плакать, потому что плакать – удел слабых, а Зейн не слабый, он самый сильный, ему надо выстоять в этом мире.

Он вернулся в спальню, где сел на кресло, наблюдая. Это была одна из его дебильных привычек. Он ее ненавидел, но не мог лишиться.

Найл снова открыл глаза, теперь уже не пугаясь, как прежде, просто садясь на кровати, смотря прямо в глаза незнакомцу.

– Ты хочешь знать, кто я? – голос его тихий, манящий, тембр голоса вызывал мурашки по коже.

– Возможно, – Найл обыгрывает. Его голос тоже тихий, но немного выше, чем у альфы напротив. Зейн, если честно, немного удивился.

– Ты меня не боишься? – Малик потирает подбородок пальцами.

– Максимум, что ты сделаешь, это убьешь меня. Я не боюсь смерти, потому что вынес уже все круги ада.

Глаза старшего полезли на лоб. Только что этот маленький омежка ныл от боли и сейчас он просто… пугает. Серьезно. Он пугает Зейна.

– Я Зейн. Прости, если я напугал тебя.

– Извинения не принимаются.

– Ох, ну ладно. Я бы тоже не простил себя, – тон Малика меняется на более и менее веселый. – Я обычный бизнесмен. Мне двадцать один.

– Откуда ты знаешь Лиама? – Найл резко его перебивает.

– Мы коллеги. Вернее были коллегами.

– У вас что-то случилось? Поэтому я здесь? – Зейн ухмыляется.

– Возможно. Когда ты перестал бояться говорить со мной? – Зейн встает с кресла, желая разглядеть омегу поближе. Он делал это против своей воли, его тело двигалось само.

– Хуже мне уже все равно не будет, – Зейн присаживается на кровать, видя, как лицо младшего меняется и даже февральское солнце спряталось за облака.

– Ты можешь рассказать мне? – он пытается втереться в доверие, хотя не уверен, что хочет это слышать.

– Что у вас с ним случилось? – Найл переводит тему, жалобно подымая свои голубые глаза.

– Ты уверен, что хочешь знать?

– Не думаю, что я услышу что-либо новое и шокирующее для меня, но я должен знать, почему я ночую здесь, а не дома.

Зейн немного опешил, не зная, с чего начать, поворачивая голову к окну, начиная с самого начала.

– Три года назад мы с Лиамом были друзьями. Мы были теми еще парнями, то и дело, попадали в передряги, но нам было плевать. Наши родители всегда покрывали нас. Мы и не парились насчет учебы, ведь светлое будущее с семейным бизнесом нам было обеспечено. У нас была развязная жизнь и партнеры на одну ночь.

Но потом я заметил, что Лиам все больше и больше стервенел. Я слышал, как люди, уходившие с ним, рыдали и кричали, а после они не появлялись на занятиях месяцами, и все говорили, что они в больнице, – Зейн почесал затылок. – Было немного не по себе, о нем стали ходить слухи, и его дурная репутация разнеслась по вузу со скоростью света. Все дошло и до меня. Говорили, что он насиловал ребят, которых он находил на вечеринках у друзей или в барах. Я не поверил, если честно, – Малик виновато опустил голову, все еще коря себя за прошлое. – Он был моим другом, мне было плевать, о чем сплетничают завистники.

А потом я нашел себе парня, с которым стал встречаться. Его звали Эрни, и он поменял мои взгляды на мир. Я перестал ходить на тусовки, проводя тихие вечера с ним дома. Мы любили друг друга, а потом он забеременел. Я был на седьмом небе от счастья. Но Лиаму это, по-видимому, не понравилось. Мы с ним крупно поссорились, а через две недели мне позвонили из больницы. Он изнасиловал Эрни, убив его. Я готов был расчленить его, а части тела разбросать по миру, – Зейн запускает ладонь в волосы, пока Найл внимательно следит за его двигающимися губами. – Господи, у меня был нервный срыв, я посещал психолога пару месяцев. В суде его родители как обычно все замяли. После этого мы перестали общаться, и я ушел в тень, ожидая. Лиам изнасиловал еще пару омег за эти два года, а с тобой решил пожениться. Поэтому ты здесь, – Зейн заканчивает свой рассказ, поворачивая голову к омеге.