Выходя из душа через вечность, на часах уже было 5:20.

– Отлично, мне вставать через полтора часа.

Найл лег в постель, накрываясь, обхватывая ручками свой живот в защитном жесте. Он заснул. Наконец-то, он провалился в сон, не думая ни о чем.

У Найла зазвонил будильник, противно режущий слух звук разносился по комнате, заставляя омегу засунуть голову под подушку.

– Найл! Ты хочешь пропустить свою собственную свадьбу?! – мать уже была на ногах, бегая по квартире с маской на лице и в халатике.

– Да, пожалуй, – Найл высунул голову, выключил будильник, открывая глаза.

– Вставай, мы едем в салон!

«Господи, салон, зачем мне он?»

– Найлер! – она с силой распахнула дверь, врываясь в комнату с недовольной физиономией. – Давай! Элизабет ждет нас!

– Боже, почему она не может приехать к нам домой? Я чувствую себя нехорошо, – да, это работает, лицо матери меняется, – Пожалуйста, я плохо спал… – Найл зажмуривает глаза, хватаясь за живот, симулируя боль.

– Ладно, я позвоню ей, – мать выходит из комнаты, спускаясь вниз за телефоном.

– Да! – прошептал Найл. – Быть беременным очень круто.

Он встал с кровати, идя в ванную, чтобы умыться. Он выглядит уже немного лучше, мешки под глазами почти не были видны.

Спускаясь вниз, чтобы перекусить, живот начинает резко колоть, Найл согнулся вдвое прямо на лестнице, еле стоя на ногах.

– Ма-а-а-а-ам! Па-а-а-а-ап! – его папа прибежал за секунду, переместившись из ванной к своему сыну. Он даже не побрился до конца, вытирая пену для бритья полотенцем.

– Найлер? Малыш, что случилось? – он берет своего сына на руки, неся его в комнату.

– Живот, – проскулил Найл. Глаза начали слезиться, боль была невыносимой. Мать прибежала с какими-то таблетками и стаканом воды.

– Что это? – отец недоверчиво посмотрел на свою жену. Он ненавидел таблетки, особенно если их пихали в его сына.

– Это снимет боль. Я принимала их, когда была беременна Найлом, ему поможет, – она подошла к кровати, передавая таблетки омеге. Найл выпил их, падая на подушку, вытирая слезы.

– Мне это не нравится, – строгий бас отца прозвучал режуще, слишком громко, как казалось Найлу. – Мы можем перенести свадьбу на другой день.

– Нет! – мать завопила, вскакивая с кровати. – Мы не можем перенести свадьбу! Все гости уже готовятся! Все блюда уже почти готовы! Зал уже украсили!

– Тебе какие-то побрякушки важнее собственного сына? Ему 17, он еще успеет выйти замуж! – странно было слышать это от отца, который следил за тем, чтобы свадьба состоялась как можно быстрее. Он недовольно разворачивается, возвращаясь в ванную, нанося на лицо пену. Мать побежала за ним, оставляя Найла одного.

– Да как ты можешь так говорить? – она кричала шепотом, показывая свое недовольство. – Это не ты подписал контракт с Пейном, чтобы объединить ваш бизнес в один, потому что так он принесет больше прибыли? Это не ты отдаешь свое сына за человека, которого он, возможно, не любит, а просто играет перед нами, ведь Лиам в курсе плана своего отца. Это не ты запретил Найлу продолжать учебу, хотя наш мальчик так мечтал стать менеджером? Это не ты предал его мечту о принце на белом коне и счастливой любви? Это не из-за тебя мой мальчик уже имеет ребенка, хотя ему только 17? Это все по твоей вине! – она угрожающе показывает пальцем на его отражение в зеркале, выходя из ванной, громко хлопая дверью.

Элизабет приехала через минут сорок, мама Найла пошла будить его, так как он опять заснул. Нехотя вставая с кровати, он спускается вниз, устраиваясь на стуле. Элизабет активно жевала жвачку, неприлично чавкая, что раздражало Найла. Она начала перебирать пальцами его волосы, цепляя кожу своими длинными ногтями. Найлу совсем не нравились эти ощущения, но он терпел, ради матери.

Спустя 40 минут Прическа была готова. Что можно было делать сорок минут? Да ничего. Волосы Найла лежали в «творческом беспорядке» на его голове, как и обычно, просто теперь это делал не Найл, а какая-то парикмахерша, используя тонну воска и лосьона для волос.

Мать передала Найлу костюм, он пошел одеваться. Церемония через два часа, его мать беспорядочно бегала по дому, что-то бурча, крича, проклиная бога, если она не могла найти что-то. Отец уже стоял в прихожей, поправляя бабочку.

Найл вышел из комнаты, спускаясь по лестнице. Костюм сидел идеально, брюки были не слишком широкими, они немного облегали ноги омеги. Белая рубашка, воротник которой как литой обвивал его шею, прилегая достаточно плотно, но не слишком, не душа. Черный пиджак, с двумя рядами пуговиц разного цвета сидел идеально, подчеркивая тонкую талию омеги, которая была еще видна. Найл спустился вниз, к папе, который не мог сдержать слезы. Он быстро протер их платком, хлопая своего сына по плечу.

– Пап, ты чего? – Найл обнял его, крепко цепляясь за шею.

– Все в порядке. Просто я ждал этого дня с самого твоего рождения. Все хорошо. Ты выглядишь безупречно, Лиаму очень повезло.

– Ну, да, я знаю, я ведь похож на тебя, – они с отцом одновременно улыбнулись.

– Нет, ты похож на маму, она у нас самая красивая.

– Я похож на вас обоих, – они расцепляют объятия, смотря друг другу в глаза.

– Возможно.

Мать спускалась вниз, громко стуча каблуками.

– Найлер! – он подумал, что она снова накричит, поэтому неохотно повернулся с недовольным лицом. – Господи, выглядишь шикарно! – она подбежала к нему, начиная целовать его щеки.

– Мам, успокойся, – Найл отстранился, она посмотрела на него глазами полными слез. – Пошлите, мы опоздаем.

Дорога до загса казалась вечной. Гости обычно собираются за двадцать минут до приезда омеги. Найл смотрел в окно, видя там много парочек, которые ходили за ручки, много целовались, хихикали. Все это бесило Найла, ведь он, скорее всего, не будет счастлив с Лиамом. Он отодвинулся от окна, уставившись на свои ботинки.

«Главное, чтобы во время церемонии не вырвало».

«Вообще, это хорошая идея».

«Да нихрена».

«Ну почему, можно сорвать церемонию и не выйти за Лиама».

«Да, ладно, он потом меня на британский флаг порвет, не помнишь, как он из-за предложения взбесился?»

«Ну, вообще да».

Найлу стало совсем плохо, когда отец остановился, и он увидел здание загса вблизи.

Он побежал в туалет, пока его родители стояли около входа в зал, где Лиам, поглядывая на наручные часы, стоял, нервно дергая ногой. Он уже был зол, его мать взглядом с первого ряда просила его успокоиться.

Родители Найла в последний раз обняли его, говоря, что они с ним. Мать передала ему букет, и они с отцом зашли в зал, чему Лиам был очень рад и дал оркестру команду начинать играть.

Найл услышал музыку и его передернуло. Он тяжело вдохнул и медленно выдохнул, унимая дрожь в руках. Стоя за дверями около пяти минут, он, наконец, разрешает охранникам открыть ее, заходя внутрь. Все сразу повернулись к нему, он почувствовал, что ему пора выйти. Из мира. Лицо Лиама украшала кривая улыбка, Найл стал напротив его, боком ко всем сидящим. Священник начал свою речь.

– Согласны ли вы, мистер Лиам Джеймс Пейн, стать законным супругом Найла, быть с ним в горе и в радости, терпеть с ним все разочарования и боль? – Лиам поднял глаза на маленького омежку, который со страхом смотрел на него, улыбнулся.

– Согласен! – Лиам сказал это уверенно и громко, так, что его услышали и на последних рядах.

– Согласны ли вы, – священник повернулся к Найлу, – мистер Найл Джеймс Хоран, стать законным супругом Лиама, всегда помогать ему, быть с ним во время его взлетов и падений, поддерживать его несмотря ни на что?

Найл сглотнул. Наступила тишина, которая не нравилась Лиаму. Он протянул свою руку омеге, беря его ладошку, сжимая ее, показывая свое недовольство.

– Согласен, – Найл опустил глаза, начиная быстро моргать, чтобы скрыть слезы.

– Тогда правом, данным мне свыше, объявляю вас мужем и мужем! – маленькие девочки в бальных платьицах вышли, поднося ребятам кольца.