— Твои каналы чакры повреждены, но я могу сказать точно — в этот раз даже на руку. — Нигаи вспомнились слова Суги в больнице после той битвы, когда погибли её товарищи.

Куноичи стиснула зубы и напрягла плечи, пуская больше чакры в замёрзшие руки. Она была мягкой и тёплой, а когда наружу вырывалось слишком много, стала даже горячей… «…словно его прикосновения». Поймав себя на этой неожиданно вспыхнувшей мысли, Нигаи замотала головой, стремясь выбросить её подальше. «Не время», — закусила губу куноичи, продолжая спешно формировать печати.

Печать «Скорость» не была похожа на ту, что у Сакуры — Бьякуго, и действовала она иначе. Несмотря на то, что они, как и многие другие печати на теле у шиноби, несут в себе одну функцию — накапливают чакру — конечный результат её использования может быть различным. Печать Нигаи позволяла лучше контролировать чакру своей носительнице, а также не давала старым повреждениям неожиданно напомнить о себе в боях. Именно тогда, чуть более года назад, вместе с физическими повреждениями Нигаи получила и нарушения в работе системы чакры. Но ей повезло быть в скрытой деревне с сильными фуин-ниндзя, и с их помощью и собственными знаниями в короткие сроки циркуляция чакры была восстановлена.

Печать ломалась лишь трижды. Первый раз при столкновении с сильными противниками в первый месяц поисков Орочимару, тогда чакра была на исходе и пришлось использовать самые глубинные резервы; второй раз, когда Обито — тогда ещё «Мадара» — помог избавиться от обжигающей чакры Хвостатого; и третий раз — пару часов назад, когда остаточная чакра Четырёххвостого буквально вырвалась из каждой клеточки её тела.

Нигаи запечатывала многие предметы, в том числе состоящие из чистой чакры, однако чем был больше объём их энергии, тем сложнее организм справлялся, нарушая привычное движение чакры по сосудам. Нигаи тогда усвоила урок, что чакра биджу обладает опаснейшим действием на неё.

Закончив складывать печати и ощутив распространившиеся по телу тёплые чёрные метки, куноичи медленно вдохнула и снова подумала о Суги. «Почему мои ученики так восприняли нашу стычку? — она открыла глаза и расслабила плечи. — Я обязательно выясню это. Неужели с Суги что-то произошло?..»

— Йо, — Какаши снова неожиданно оказался рядом и перебил мысли девушки, — похоже, ты закончила.

Нигаи, бросив на него беглый взгляд и спешно накинув на себя верх кимоно, аккуратно поднялась на ноги. Она завела прядь каштановых волос за ухо и вздохнула, почувствовав завершение восстановления печати. Наконец можно было собирать чакру.

— Кто ты для Обито? — кажется, Какаши, совершенно позабыв о такте, не намеревался тянуть.

— Союзник, — без раздумий ответила Нигаи и заметила, как Какаши с толикой недоверия продолжает её слушать. — Я обещала помочь ему, не более.

Какаши молчал.

— Однако, — вдруг продолжила куноичи, отведя взгляд в сторону, — я думаю, что значу для него кое-что. Что-то… что я не могу понять.

— Ты напоминаешь мне нашего погибшего товарища, — согласился Какаши, подняв взгляд к небу. — Уверен, что Обито тоже удивился, увидев такое сходство.

«Я была права. Рин и я очень похожи», — Нигаи тоскливо устремила взор туда же, куда сейчас смотрел Какаши.

— Но, боюсь, дело не только в этом, — продолжил он. — В его жизни долгое время место было лишь для жажды прекратить существование этого мира. Поэтому, возможно, он и сам ещё не понял всего.

Нигаи уловила его едва слышный вздох, после которого тот отвернулся.

— Что ж, они должны вернуться с минуты на минуту, — он не спеша двинулся в сторону обрыва, где сейчас вёл сражение Наруто с вновь появившейся Кагуей. — Несмотря на то, что мы пока мало чем можем пригодиться в бою, нужно быть начеку.

***

Они появились неожиданно, обессиленно рухнув на снег и чудом удержавшись на ногах. Тяжело дышащий Обито, подрагивающая от потери большого количества чакры Сакура и полный решимости Саске осмотрели поле боя Наруто, который в одиночку вёл сражение с Кагуей всё это время.

Нигаи, оставив позади Какаши, рванула вперёд, лишь завидев их силуэты. Мгновенно миновав расстояние между ними, куноичи положила на плечи Обито свои тёплые руки и почувствовала, как ощутимо тот вздогнул. Не от неожиданности — от того мощного всплеска чакры, что вырвалась из сильных тенкецу ладоней Нигаи. Она неосознанно сжала их, жадно пытаясь почувствовать его — сильного, уставшего и живого. Она не обратила никакого внимания на его взгляд из-под плеча и слабую улыбку.

У него получилось. У них получилось.

Они ни за что не проиграют.

— Не трать на меня чакру, — он накрыл своей ладонью её и мягко отвёл в сторону.

Нигаи поджала губы и проглотила горький стон вперемешку со всхлипом. Обито уловил это по едва изменившемуся ритму её чакры. Ему стало не по себе: словно они… одно целое?

— Я думала, что она умерла, — вспоминая свою ученицу, Касуми, и то, как она «погибла», куноичи едва могла сдерживать слёзы, — что все умерли. От твоей руки. Это было невыносимо. Ты… ты держал меня взаперти от этого мира, не давал уйти, не давал… думать по-другому. Я боялась тебя…

Она говорила тихо, будто с усилием, то и дело прерывалась, стараясь подобрать верные слова, но всё время спотыкалась обо что-то в своём сознании. А ведь когда-то она хотела убить и его. Сбежать. Не дать этой злобе, этому бессилию поглотить себя, но его действия лишь больше распаляли в ней те больные воспоминания о смерти Кензо и предательстве родной деревни. Больные… а она не переносила боль.

Словно весь этот чёртов мир был против неё.

Словно он не должен был существовать.

Мир, где на каждом шагу — боль. Где на каждом шагу — смерть.

— Но сейчас я вижу, что ты и сам боялся. «Этого мира. Одиночества. Снова потерять её». — Она перечислила последнее про себя, замечая его молчаливый ступор, боясь надавить ещё сильнее. — Прямо как и я.

Обито крепко сжал её ладонь, буравя взглядом снег впереди, и стиснул зубы. Нигаи словно водила лезвием по с трудом заживающим порезам, сдирала кровавые корки с едва затянувшихся ран, присыпала солью с песком и втирала в кровоточащие ссадины. Это было не просто больно. Это было невыносимо мучительно.

На его плечи упали ледяные капли.

— Так что лучше бы тебе замолчать… — она закусила губу, но слёзы предательски душили саднящее горло, скатываясь по красным от холода щекам.

Обито разрывался: он не понимал, почему Нигаи помогает ему — монстру! — собственноручно уничтожившему её, убившему все надежды, мечты и подкрепившему стремления опаляющей злостью, сжигающей изнутри словно самый дикий огонь; он был в смятении — и в то же время бесконечно благодарен. Благодарен той, что смогла увидеть в нём человека, понять его прошлое и разглядеть будущее. Она не желала ему вреда, но ему самому давно уже хотелось исчезнуть, испариться, стереть себя с лица земли.

— Я… — она смахнула слёзы тыльной стороной ладони, растирая покрасневшую кожу, — я лишь хотела сказать…

Однако в ту же секунду Нигаи почувствовала, как невероятно отяжелело её тело. Она рухнула всем весом прямо на то запястье, что повредила в битве с Мадарой, и вскрикнула, ощутив отголоски боли от падения по всему телу. С трудом сообразив, что они переместились в другое измерение Кагуи, куноичи оглянула прибитого к земле Обито.

— Что за… чудовищная гравитация?! — даже слова давались ему сложно, и он буквально глухо зарычал в попытке привстать.

Неподготовленное тело к такой силе притяжения этого измерения не могло и пошевельнуться. Обито спустя всего несколько мгновений смог немного привстать и заозираться в поисках товарищей — и как только их обнаружил, на секунду испуганно застыл.

Остолбенение сменилось отчаянным прыжком вниз с возвышенности, на которой они оказались. Потеряв Обито из виду, Нигаи приложила все усилия для того, чтобы отползти немного в сторону — с руки, — а затем и подняться на колени. Ощущая, как позвоночник не выдерживает нагрузки, Нигаи подала больше чакры в окружающие его ткани и ноги. Нужно следовать за ним.