- Где, черт тебя дери, ты был? - Хоуп громко прошипела слова, сдобрив их хорошей порцией злости. - Живей! Помоги, а я с Люси вытащу доктора Хантер.

Бенедикт подавился вопросом о том, что здесь произошло, его охватил ступор и только короткие простые приказы, помогли сдвинуться с места. Схватившись почти у самого основания железной трубы, он услышал, как Саттеш досчитал до трех и все, рванули антенну вверх.

Ветер трепал волосы женщин, почти у всех уже промокла одежда, но никто не паниковал. Только бледные лица и почти содранная кожа на ладонях.

С противным скрипом антенна поддалась и слаженной команде удалось приподнять ее сантиметров на пятнадцать, к тому времени лужа крови добралась до ног Бенедикта. Хоуп и Люси ухватились доктора Хантер за халат, женщина уже потеряла сознание, но острая боль привела ее в чувство и стиснув зубы, она взвыла, чтобы тут же снова провалиться в беспамятство.

  -  Ключица сломана и разорвана подмышечная артерия, - она решительно сунула два пальца в рану и снова из палаты раздался крик, переходящий в вопль из горла Кэрол раздался кашель, после чего по щеке женщины потекла струйка крови.

В коридоре постепенно нарастал тихий хор детского плача.

Около Хоуп появилась аптечка.

  -  Два кубика морфина. Быстрей!

С окаменевшим лицом, Люси быстро нашла нужную ампулу, разорвала упаковку с новым шприцем и отобрав нужное количество, быстро ввела обезболивающее.

Хоуп тем временем, подняла руку пострадавшей вверх, чтобы сильнее перекрыть разорванную артерию.

Тонкие, сильные пальцы прошлись по грудной клетке и в одном месте надавили чуть сильнее, Кэрол опять зашлась кашлем, а в горле влажно заклокотало.

  -  Пневмоторакс. Помогите ее переложить на каталку! Купер поднимай за ноги, Саттеш, помоги!

Каким-то чудом продолжая удерживать пальцы в ране и полностью игнорируя стоны доктора Хантер, Хоуп помогла уложить ее и колеса захрустели по разбитому стеклу.

  - Найдите доктора Уиттон! Звоните Чейни нам нужна операционная! Переведите Кирби, кому можно успокоительное... Вызовите кого-нибудь из инженерной службы и приберитесь! Грейс, я на Вас рассчитываю!

Саттеш толкал перед собой каталку, а Хоуп вприпрыжку бежала рядом, раздавая указания. Дети как по команде замолчали, а их матери стояли с белыми лицами и все как один смотрели на пол, где остались длинные тонкие красные полосы и широкие отпечатки обуви того же цвета.

Крики смолкли и в ушах зазвенело. Бенедикт опустил глаза и как в тумане уставился себе под ноги, он сдвинул ступню и как завороженный смотрел на кровавый отпечаток подошвы кроссовок. Мозг отказывался переваривать произошедшее.

Тело не ощущало усталости, адреналин бурлил внутри, но отвратительное оцепенение не позволяло пошевелиться.

Если бы он сразу прибежал на крики, может удалось бы помочь доктору Хантер и детское отделение сейчас бы не напоминало декорации к фильму ужасов. Тошнота подкатила к горлу и Нэд сделал глубокий вдох, проклиная все на свете.

Ему с невероятной силой захотелось сейчас разорвать украденную папку с историей болезни Джеймса Маккардена и послать на все четыре стороны благие намерения по спасению семейного дела. Но было поздно...

   -12-

Маккарден

Джеймс Маккарден был ничем не примечательным мужчиной средних лет. Бухгалтер из Балтимора, которому предложили должность в мелкой транспортной компании в Сиэтле. Крохотный домишко, который Джеймс взял в ипотеку лишь чудом, избавил его от нерадостной перспективы переселиться в район Никельсвилля — палаточного городка с импровизированной общиной, где проживало около трехсот человек за гранью бедности.

С момента выпуска из университета, Джеймс столкнулся с нуждой и почти десять лет не мог позволить себе приличного отдыха, что вело к депрессии и деградации. Вся малочисленная родня, с которой приходилось буквально мириться ради крыши над головой, осталась в Балтиморе. Он почти ненавидел свою мать, которая с четырнадцати лет требовала от него и единственной сестры «восполнять» расходы на их содержание. Под этим громким словом подразумевались две узкие кровати с грязным бельем и жуткий капустный суп без признаков мяса. За шик считалась добавка из дешевых чипсов.

Но и самостоятельная жизнь не оправдала надежд Джеймса. Одно время он подсел на игровые автоматы, а когда его едва не пришибли за огромный долг, перешел на лотерейные билеты. Однако, удача обходила мужчину, которому было уже под сорок, с проплешиной на голове, без особых побед на личной фронте и с тусклыми амбициями.

Законные способы вырваться из нищеты не оставляли надежды, и судьба свела Джеймса с молодым врачом, который, по совместительству был членом комиссии по донорству при медицинском центре имени Вашингтона.

Тщательно прощупав почву и убедив несчастного, что тот получит минимум двадцать тысяч долларов наличными, этот проходимец изложил замысловатую схему действий. А именно...

В благотворительный фонд Куперов обратилась с прошением женщина, родом из Австрии, которой требовалась срочная пересадка почки. Официально в Америке торговля донорскими органами являлась уголовно наказуемым преступлением, и донорство носило исключительно добровольный и безвозмездный характер.

В том случае, если кто-либо решит отдать свою почку, фонд Купера предлагал бесплатный перелет в Вену и обратно, пребывание в частной клинике, где будет проведена операция и все тщательно задокументировано.

Только хитрость состояла в том, что Джеймс вернется домой при своих почках, а пациенту будет пересажена почка недавно скончавшегося бедолаги, в заключении о смерти которого опустят упоминание о том, что тот лишился органа. Таким образом, под видом благотворительной кампании, Джеймс станет отвлекающим маневром для спецслужб, вернется обратно и в одной из частных клиник будет два раза в год проходить процедуру диализа для отвода глаз.

Порешив, что дело стоит свеч, Маккарден, несмотря на опасения, что он может и вовсе не вернуться из столь рискованного путешествия, все же согласился и к своему удивлению, вышел сухим из воды с двадцатью кусками на руках.

Кредит за дом удалось выплатить досрочно, даже повидаться с сестрой — единственным человеком, которого он любил, и кто о нем по-настоящему заботился.

И все бы в этой истории прошло гладко, если бы через два года Джеймс Маккарден не скончался, якобы от инсульта.

В ФБР были крайне раздосадованы этим фактом — концы в воду не иначе. За счетом, с которого были перечислены деньги не только Маккардену, но и еще нескольким десяткам человеком по всей территории штатов, за последние несколько лет, уже давно следили, но доказательств, практически, не было. Федералам был известен только номер этого счета, и что он связан с незаконным оборотом донорских органов, но не многочисленные проверки членов комиссии, ни слежка, не дали никаких результатов. В эксгумации так же не было никакого смысла. Малообеспеченных, после смерти кремировали. Только богачи могли себе позволить купить баснословно дорогой кусок земли на кладбище вроде Форест Лаун.

Начальство требовало результата и найти хотя бы одного виновника, а потому, козлом отпущения был назначен Илай Купер, подписи которого стояли на всех документах, связанных с именем Джеймса Маккардена.

По счастливой случайности, близким другом Илая был Айра Стеллинг, а потому о сложившейся ситуации и нависшей угрозе, он рассказал единственному человеку из семьи Куперов, который мог воспринять все без признаков паники - Шерил.

В то время Бенедикт жил в Бразилии и не имел никакого желания возвращаться обратно.

Сцепив зубы, Шерил отправилась к брату, потратив на все про все меньше суток. Со свойственным ей самообладанием, она сообщила Нэду о том, что отцу светит пятнадцать лет за решеткой с конфискацией всего имущества и к своему невероятному облегчению не услышала от брата ни одного возражения.