— Протего максима! — крикнула женщина со звездным именем, взмахнув сразу двумя волшебными палочками. Смелая девчонка, но не стоит ее жалеть. «Кто она этому Арктурусу? Двоюродная племянница?» Гриндельвальд не был знаком с этой Беллатрикс лично, но изучил колдографии — она была такой же темноволосой, удивительно красивой, с необычными ярко-фиолетовыми глазами.

План боя у дома Макгонагаллов разработал именно Гриндельвальд по заказу Министра магии Британии. Серией провокаций, выманивших их сюда, занимался сам британский лидер. Зачем ему все это понадобилось, было тайной, но платой была полная свобода действий на территории Хогвартса.

— Это вы должны сдаться! — отозвался ее противник. Его тоже жалеть не стоит. «Что, общение с Минцем ничему не научило? К сожалению для вас, я не меньшая тварь, чем Юлиан.» — Отступите, пока не слишком поздно!

Волшебник крепко сжал в правой руке палочку, а в левой — тонкий узкий клинок из белого дерева, старого, твердого и холодного, словно камень, нет, еще тверже и холоднее, слишком короткий для меча и слишком длинный для кинжала. Ему слышался стук сердца — наверное, собственного, но казалось, будто он исходит от клинка. У Гриндельвальда, как и Блэк, была вторая волшебная палочка, более старая и мощная, чем его собственная, полученная после смертельной дуэли с представительницей древнего темномагического рода Гольденбаумов, но он терпеть не мог её использовать. К ней ещё имелась парная, но вот кто был её нынешним владельцем, Райнхард не знал. Она, как и белый клинок, нужна была ему для определенных видов темных искусств, к которым у него, при всем могуществе, не было никакой склонности. Хорошо давалось Гриндельвальду только Адское Пламя, да трём ныне непростительным он выучился ещё в школе, хоть и с трудом. Темные искусства идут от сердца, не от разума, а ему всегда лучше давались формулы и логика, прямо как той девочке с пятого курса. Настоящие способности к темной магии из обитателей Хогвартса он чувствовал в Поттере, в юном Дамблдоре, что естественно, и ещё в черноволосом мальчике со Слизерина, чью фамилию забыл.

Кажется, стук сердца стал громче. Где-то среди деревьев каркнул ворон. Зашелестела листва. Нервы сдают, похоже.

Клинок был очень старым и по легенде принадлежал ни то герою, ни то злодею древности, восставшему из мертвых и заколовшему собственную возлюбленную, и носил имя Игла, но ценность его была не в том — теперь он был носителем части силы погибшего темного волшебника-некроманта. Гриндельвальд постоянно имел его при себе, как и палочку Гольденбаумов — тис, дерево героев и темных магов, и перо феникса. Но палочку он терпеть не мог, всегда используя собственную, кипарисовую, хотя она была гораздо слабее, а к Игле привязался и часто прибегал для темных чар и ритуалов. Смешно, но волшебная палочка мертвого некроманта тоже была из тиса, только в сердцевине жила дракона. Где же она сейчас? Зато в его собственной как раз перо феникса.

Схватка проходила не так, как он рассчитывал. Сначала один из авроров упал, кажется, от пули. Двое других сумели защититься трансфигурацией. Убийца и еще один Одичалый сразу же рухнули, как подкошенные, получив режущие заклятия от девчонки с двумя палочками. У одного из них отвалилась голова, другой просто свалился в луже крови. Остальные бросились на волшебницу, надеясь завались ее кучностью, но ничего не вышло — она слишком хорошо сражалась. Один, правда, чуть не достал ее Круциатусом, но заклятие отлетело — Поттер, который, конечно, уже бегает где-то поблизости, прикрыл, надо полагать. Надо его удалить. Свалились еще один аврор и трое нападавших. Еще одному Одичалому вышибло мозги пулей. Девчонка сошлась один на один с предводителем, обезоружила его Экспеллиармусом и связала Инкарцеро, для надежности приложив головой о землю. И как это понимать?!

— Рональд Уизли соврал, — прошептал он, обращаясь к Игле.

Конечно, ответа не было.

— Я же использовал на нем Империус, как он мог…

Ему не было дела до конфликтов между глупыми британцами, которые хотели использовать его силу и боевые навыки в своих целях. Он даст им то, что они хотят, но возьмет гораздо больше, их жизни, если ему захочется. Значит, Уизли решил, что может безнаказанно соврать ему? Выгораживал мамашу? Это ошибка. Гриндельвальд же и не собирался позволить причинить вред этой Молли… Раньше.

Гневно сощурившись, волшебник коснулся кончиками пальцев красного камня, что всегда был при нем, прошептал заклинание, смешивая тени со светом. Работай же, Красная Тинктура, давай…

Камень превращений, хоть и через небольшое сопротивление, отозвался мгновенно, сплетая свет и тень вокруг мага в чуждое, фальшивое обличье. Высокий светловолосый мужчина теперь казался женщиной средних лет, с длинными рыжими волосами и эффектными, корректно выражаясь, формами. За точность соответствия он бы, честно говоря, не поручился — волшебник видел ее только на колдографиях, и не имел при себе ничего принадлежавшего ей ранее. Но все же, возможность есть. К предсказаниям он относился очень серьезно. Смена облика вызвала головокружение, он чувствовал себя не в своей тарелке, но выбора не было, надо собраться!

Что же, теперь можно показаться — волшебник выступил из-под тени деревьев и собственных чар на свет. В голове издевательским перезвоном, почему-то, заиграла та старая песня, про яблони и груши.

— Не трогай моего мужа, ты, сука! — крикнул он, надеясь, что маскировка голоса хоть немного похожа на настоящий голос Прюэтт-Уизли. — Авада Кедавра.

Девчонка ловко увернулась от смертельного зеленого луча и ударила в ответ странной модификацией атакующего заклинания, запустившего в него подобия сюрекенов в форме звезд. Он увернулся быстрее, чем, по его мнению, смогла бы домохозяйка, но недостаточно быстро — одна из звезд пробила его щит и задела бедро, другая срубила несколько иллюзорных рыжих прядей. А ты опасная! Как же хотелось вызвать Адское пламя, почувствовать его голод и жар, дикую разрушительную мощь и тепло, музыкой выходящие из-под кожи, но он использовал его только в своем обличье. Вместо этого он вызвал обычный колдовской огонь, слабый, не достойный такой противницы, какой была Беллатрикс.

Земля загорелась под ногами девчонки, и под его ногами тоже, поскольку она частично отразила заклятье. Волшебник переместился за ее спину и веером разбросал оглушающие, надеясь убрать заодно Гарри Поттера — тот был пока нужен живым. Нет, другого волшебника с древней кровью в Британии найти, если что можно, а вот минимально адекватного преподавателя в эту проклятую школу — задача для Сверхчеловека. Получилась — он услышал звук падающего тела. Отлично. Беллатрикс закрылась круговым щитом и снова бросила свое звездное проклятье, но он влил в собственный щит столько силы, что тот выдержал, хотя и с трудом. В ответ волшебник бросил режущее, но смог пробить ее защиту, лишь использовав все-таки палочку из тиса. «Я что, могу проиграть эту дуэль?!»

В Гриндельвальда полетело несколько заклятий со стороны. Огненный колдун взметнул землю вокруг себя, используя её как дополнительный щит. Он предположил, что это все-таки Поттер — вот ведь настырный!

Похоже, он оказался в проигрышном положении и уже решил, что придётся аппарировать, пока с него не сбили маскировку, но тут ему на помощь пришёл какой-то неизвестный волшебник. Он запустил в Беллатрикс редким темномагическим заклинанием, принявшим облик огненной змеи и пробившим её щиты. Гриндельвальд как-то видел подобное в исполнении Оберина Мартелла, могущественного колдуна из Америки. Блэк пошатнулась, но в последний момент ни то она, ни то Поттер отразили атаку. Гриндельвальд не стал медлить, бросив в неё Редукто и Бомбарду.

Девчонка увернулась и хрипло расхохоталась, тоже бросив Бомбарду. Он взял его на поднятый тисовой палочкой щит, инстинктом понимая, что сейчас она подставится, тем более, второй волшебник как раз запустил Круциатусом, и прошептал: «Авада Кедавра».

Ничего личного. Жертвоприношение должно совершиться.