— В Запретный лес? — вскинула брови Гермиона. Том усмехнулся и кивнул. — Нам же строжайше запрещено туда ходить… и на зелья опоздаем…

— Грейнджер, не бойся, ты же со мной! — на это Гермиона в шутку отвесила ему подзатыльник.

— Ничего я не боюсь! Я же гриффиндорка!

— Вот и отлично, тебе понравится! — Том взял её за руку и потянул к выходу. Проскользнуть в Запретный лес само по себе было той ещё задачкой. — Только это — тайна, ладно?

— Конечно! — кивнула Гермиона. За эти дни они успели полностью законспектировать всю информацию по хоркруксам и вообще темной магии из книги Гриндельвальда и вернуть её профессору. Правда, Грейнджер чисто для развлечения наколдовала голубую розу, как раньше Том в купе, и случайно, с недосыпа, забыла её между страницами. Она очень надеялась, что цветок исчез, и Гриндельвальд не примет её за сектантку или влюблённую поклонницу.

Они с Томом, кстати, долго обсуждали то занятие, где нужно было спланировать оборону от Тёмного Лорда. Риддл тоже не понял, в чем прикол доспехов-големов, зато его очень заинтересовали возможности армии из волшебников, инфери, великанов и оборотней. Они составили штук двадцать планов обороны и взятия Хогвартса.

В запретном лесу было опасно, это все знали. Там жили кентавры, единороги и даже оборотни. Но ребята не думали, что в близи от школы можно встретить кого-то опасного.

— Познакомься, — гордо сказал Том, когда деревья вокруг них сгустились. Где-то в вышине раздавалось мерное воронье карканье. — Это Призрак!

— Да их же и в школе полно… — из кустов неслышной тенью выскользнул огромный белый волк с рубиново-красными глазами. Он подбежал к Риддлу и радостно лизнул его руку. Гермиона от испуга вскинула палочку. — Ой!

Зверь был и правда впечатляющим — мощный, стройный, с огромными острыми зубами. В сочетании со снежной белизной и красными глазами смотрелось жутко и в то же время… волшебно.

— Призрак, это Гермиона, — приказным тоном бросил Том. — Её нужно охранять.

Зверь повернулся к ней и принюхался.

— Откуда он у тебя? — удивилась Грейнджер. — Такой огромный…

— Нашёл в прошлом году, — признался Риддл. — Совсем маленьким. Его, наверное, родители бросили за то, что он белый. Я его поил укрепляющим зельем и купал в костеросте. Поэтому он такой и вырос…

— Ну ты даёшь… — поразилась Гермиона. Она осмелела настолько, что погладила зверюгу по пушистому загривку. — Не представляла тебя в роли няньки… потрясающе! Как ты его скрывал?

— Понимаешь, я владею чем-то вроде псионики…

Внезапно зверь снова принюхался и тихо зарычал. Риддл положил руку ему на голову и прикрыл глаза, после чего волк бесшумно исчез в кустах, а Том так и остался с прикрытыми глазами.

— Здесь Хагрид, — прошептал он чуть погодя. — У него паук.

— Что? Откуда ты… — тихо проговорила Гермиона. Она не вполне понимала, что происходит. Рубенс Хагрид был студентом третьего курса Гриффиндора и отличался гигантским ростом при редкостной тупости.

— Охренеть! — Риддл открыл глаза. — У Хагрида есть гигантский паук!

— А у тебя есть гигантский волк, — пробормотала Грейнджер. — Почему ты решил, что здесь Хагрид? — она вскинула палочку и прошептала заклятье обнаружения. — Хоменум Ревелио!

— Не подействует, оно для людей, а он же полувеликан, — шепнул Риддл.

— Ой, мало мне Альбуса с его ненавистью к Филу… — заклинание подействовало. Кстати, про то, что Рубеус — полувеликан, по Хогвартсу ходили сплетни, но доказательств не было. — Пойдём!

— Эта злобная сопля начинает мне нравится! — хмыкнул Том.

— Флитвик?

Риддл поморщился.

— Альбус!

Гермиона, кстати, выполнила своё обещание и перерыла много книг по легилименции и окклюменции в библиотеке, но про врожденную легилименцию там ничего не было, словно кто специально вымарал. «Не только историю правили.» Наверное, чистокровные с их вечными секретами могли бы что-нибудь рассказать, но она не решалась спрашивать.

Хагрид обнаружился на поляне. Он сидел на коряге. Рядом с ним бегал огромный, размером со среднюю собаку, паук.

— Петрификус Тоталус, — воскликнула Грейнджер и выступила на поляну. — Хагрид, с ума сошёл, это же акрамантул, эти гады ядовитые!

— Ты кого ядовитым гадом назвала?! — возмутился… акромантул. Похоже, на эту тварь плохо действовал стандартный Петрификус. Мохнатые лапы начали подергиваться. — Дура…

— Эй, пасть… жвала захлопни! — огрызнулся Риддл. — Пообломаю!

— Арагог не ядовитый! — воскликнул Хагрид, поднявшись во весь немалый рост и грудью загородив питомца. — Не хами, Арагог!

— А че она обзывается?! — огрызнулась тварь. — Ядовитый гад в тайном месте спит! Его только Лорд-что-спрятан разбудить может!

— О чем это он? — воскликнул Риддл обескураженно.

— Че? — поддержал его Хагрид. — Ты, это…

— Ничего-то ты не знаешь, — презрительно бросил Арагог. — Наследник!

— Жвала пообломаю, — ещё раз пообещал Том.

— Так, Хагрид, слушай сюда, увижу эту тварь в Хогвартсе — убью на месте! — пообещала Гермиона. — Понял?!

Рубиус кивнул. Сильно убежденным он не выглядел.

— Протащишь её в Хогвартс — сразу узнаю! — прошипел Том зловеще. В кустах сверкнули красные глаза. — И глаз на жвала натяну, усёк? Тебе просто повезло, что мы уже опаздываем на Поттера!

— Интересно, что за ядовитый гад спит в тайном месте? — проговорил он задумчиво, когда они уже приближались к замку.

— Ой, больше акромантулов слушай! — Гермиона усмехнулась. — Наследник.

Комментарий к Глава 9. Тайна, которую никто не знает У волшебников есть суеверие, что из тринадцати человек за одним столом первый вставший умрет – было в «Узнике Азкабана». Оставшиеся в Хогвартсе на Рождество думали, что их двенадцать, но тринадцатым был сидящий с Роном в облике крысы Питер. Дамблдор встал и умер первым из присутствующих. А вообще это реальное суеверие. Еще Питер тринадцать лет притворялся крысой Уизли, а Сириуса обвинили в убийстве тринадцати человек перед арестом – двенадцати маглов и Питера. Да и Гарри на момент УА как раз тринадцать лет.

В «Танце с драконами» у Джона Сноу тринадцать глав, в конце последней его убивают из-за того, что он хочет нарушить клятву дозорного ради Арьи. Это напоминает легенду о тринадцатом Лорде-командующем Ночного Дозора, который нарушил свои клятвы, полюбив мертвую женщину с синими глазами, и назвал себя Королем Ночи. Через тринадцать лет его свергли, все записи о Ночном Короле были уничтожены, а само имя сделалось запретным.

Шестнадцатый аркан – Башня, пораженная молнией, с его помощью в каноне Трелони предсказала смерть Дамблдора. Интересно, что молния – личный символ Гарри, есть мнение, что Роулинг косвенно обыгрывает мотив отцеубийства.

====== Глава 10. Пророчество, о котором не говорили ======

Как ты стонала в своей светлице,

Я же с напудренною косой

Шел представляться Императрице

И не увиделся вновь с тобой.

© Н. Гумилёв — Заблудившийся трамвай​

Большую часть свободного от занятий времени Гарри посвящал тому, что накладывал на себя дезюллюминационные чары и пытался найти Питера-Крысу. Чаще всего он бродил в подземельях Слизерина, наблюдая за студентами, но ни малейших признаков Крысы пока не было. Сейчас он намного больше боялся за Беллу, хотя она даже слушать его не хотела. Тревога изводила его, разъедая душу изнутри. Они даже и не виделись особо после того разговора, когда она рассказала ему о темном мессии нечисти…

Так же он пытался узнать, что спрятал Гриндельвальд в коридоре на третьем этаже. Там оказалась целая полоса препятствий, включавшая трехголового пса, но Гарри никак не мог пройти её до конца — все время проигрывал в заколдованные блондинчиком шахматы. Одно радовало — дракон таки отсутствовал.

Обучение школьников зельям оказалось крайне опасным занятием — дети, вполне оправдывая наименование «малолетние дементоры», постоянно путали ингредиенты, забывали надевать защитные перчатки и вообще всячески пренебрегали техникой безопасности. К тому же, в Хогвартсе существовала давняя традиция на все самые опасные предметы «спаривать» скандальный Гриффиндор со столь же скандальным Слизерином, видимо, в целях улучшения генотипа магической популяции путем беспощадного естественного отбора, так что на занятиях имели место быть и осознанные диверсии. У Гарри в голове не укладывалось, сколько крови он сам, оказывается, попортил своим преподавателям. «Страшно не то, что я — взрослый волшебник, а то, что взрослый волшебник — это я.»