====== Глава 8. То, о чем нельзя забывать ======
Красные лучи сквозь пепельный туман
Базальтовые руны спящего Атзума
На могиле братьев он просил вулкан
Сжечь воспоминания в хижине Раздруны
© Drezden — Ронин
Когда он учился в Дурмстранге, больше всего он боялся встречи с чистокровными студентами, которые жестоко издевались над ним, а сопротивляться было запрещено. Но если бы он мог повернуть время вспять, то бы с радостью вернулся туда. В мире есть вещи намного страшнее школьной травли… Восточный фронт, например. Гибель близких.
Человек, которого волшебник любил больше всего на свете, погиб еще в 1945 году. Он бы сделал все, чтобы спасти его, но был далеко, в плену, и сам был при смерти. В лагере для военнопленных было холодно, как в царстве Хель, но в бреду ему виделось, как что гибнет в огне магловских бомб — нет, не так, британских бомб, вместе с Аннерозе. Он видел, чувствовал, как их одинаково серые глаза лопаются, плоть сползает с костей, а смерть с небес все забирает и забирает жизни. Если бы он был рядом наяву, у них был бы шанс спастись, ведь он же волшебник, но Розе родилась сквибом.
После этого кошмара он вдруг начал выздоравливать, а его магия изменилась, став огнем под кожей, согревая в лютый мороз, давая власть над пламенем. Конечно, заключенным никто не давал газет, но охранники слушали радио и обсуждали новости, а он хорошо знал их язык. Так он узнал, что Дрезден, где жила Розе, действительно разбомбили. Лагерь стерегли авроры, фантастические твари и даже белые деревья с ликами (хорошо, что от западных отрогов Уральских гор до восточного побережья Атлантики эту древнюю мерзость давно искоренили), а что еще страшнее, километры тайги, но тогда ему удалось сбежать. Только одна мысль двигала им — убедиться, что он ошибся, и Розе жива.
Где там! Он бы с радостью умер вместо нее, он легко бы отдал правую руку, чтобы ее вернуть, но не смог создать гомукункула с ее душой для ритуала Плоти, крови и кости.
Чтобы сделать хоркрукс, нужно владеть магией души, редким умением, свойственным некоторым волшебникам из древних родов. Она до сих пор иногда встречается, но в их семье никто не владел ею. Эта магия позволяет контролировать животных, перемещая в них часть себя, создавая, как сказали бы маглы, «резервную запись». Хоркрукс был более темным и продвинутым вариантом, доступным лишь сильнейшим из магов души. Его можно использовать для воскрешения. В теории. Создать работающий хоркрукс оказалось невозможным даже для самого талантливого волшебника, которого он знал. А для них с сестрой этот вид магии изначально был недоступен.
Но он верил, что способ воскрешения из мертвых существует — и не только для волшебников, для сквибов и маглов тоже! «Я хотел бы вернуть всех погибших по моей вине, и всех, кого не смог защитить. Если ради этого придётся совершить несколько новых убийств, это — приемлемая цена.»
Ночами ему снилась бесконечная кровавая баня среди снегов Восточного фронта. Если бы не Красный камень, он бы, наверное, умер от недосыпа, потому что все время просыпался от ужаса. Вот бы научиться совсем не спать, во сне мы оказываемся почти во власти смерти.
Гриндельвальд знал пророчество, в котором говорилось: «…сама смерть склонит перед ним колено». Он долго искал способ его осуществления, ради него он и вернулся в Британию, которую искренне ненавидел за Дрезден.
Но на старом кладбище в Годриковой впадине Батильда похоронила останки его сестры…
«Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше», гласила надпись на могильной плите. Сестра была такая красивая на старой фотографии…
Гриндельвальд встал на колени перед надгробием, положив туда цветы — букет алых и белых роз.
— Если я все сделаю правильно, мы увидимся, обещаю, — прошептал он. — Я тебя вытащу, и сама смерть преклонит колени…
Он сжал в ладони треугольный медальон с перечерченным кругом внутри, острые края больно впились в кожу.
— Хватит жить прошлым, Райнхард, — он не слышал, как подошла Батильда. — Давай уйдём отсюда! Пожалуйста… Отпусти её!
— Как ты можешь так говорить, она же и твоя племянница! — воскликнул он с гневом. — Не только моя сестра!
— Она давно упокоилась с миром, — проговорила тетя с непонятным упрямством. — Оставь прошлое в прошлом…
— Прошлое делает настоящее таким, какое оно есть, ты же историк! — Гриндельвальд отошёл от могилы сестры, и его взгляд упал на другую плиту. Там было написано «И последний же враг истребится — смерть». Надпись показалась ему чем-то вроде знака. — Смотри…
— Немедленно отойди от Лили Эванс! — воскликнула Батильда испуганно. «Вдруг она все-таки впадает в маразм?!» — Не приближайся к Лили!
На могиле была фотография красивой рыжей девушки, её звали Лили Эванс-Поттер. Мать Поттера, который Гарри, чтоли? Почему к ней нельзя приближаться?
— Ладно, Бэт, ты только не кричи… — произнёс он успокаивающе. Ссориться с последним живым родственником не хотелось.
Он все равно уже все спланировал. В пророчестве говорилось об окровавленной звезде, и он уже наметил человеческую жертву — чистокровную волшебницу из рода со звездой на гербе, со звездным именем. «Она же аврор, а долг аврора — разгонять ужасы ночи. Что такое смерть, если не вечная тьма? Её смерть послужит избавлению всех остальных людей от необходимости умирать. Она погибнет для благородной цели.»
Комментарий к Глава 8. То, о чем нельзя забывать По поводу песни в эпиграфе – я тоже не знаю, что за хижина Раздруны. Атзум – вулкан в Японии.
Бомбардировка Дрездена – https://ru.m.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%BC%D0%B1%D0%B0%D1%80%D0%B4%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B0_%D0%94%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B0
Пророчество – это пророчество об Азор Ахае
====== Глава 9. Тайна, которую никто не знает ======
Циферблат застыл неоновым пунктиром
Качалась паутина серой бахромой
Мастера кэндзюцу с мёртвым господином
Призраки в доспехах, стража и конвой
© Drezden — Ронин
— Как на Прорицаниях? — спросила Гермиона злорадно, встретившись с Риддлом в начале обеденного перерыва. Сама она давно отказалась от этого бессмысленного предмета, а Том на него зачем-то ходил.
— Стабильность, — усмехнулся Риддл. — Трелони гадала на таро и нас учила. Ей, как всегда, выпал тринадцатый аркан, Смерть, и, в дополнение, Башня, поражённая молнией, типа, он тоже несчастливый. Она очень обрадовалась. Хорошо ещё, что сегодня просто пятница, а не тринадцатое.
— Суеверие, что тринадцать — дурное число возникло из-за библейского мифа… — протянула Грейнджер. — Почему волшебники в это верят?
— Не знаю, все равно самое сильное магическое число — семь, — усмехнулся Том. — Представь себе, можно сделать семь хоркруксов и стать бессмертным…
— Ага, и спать в окружении этих семи хоркруксов в хрустальном гробу, как Белоснежка, — у Риддла действительно были чёрные волосы и светлая кожа в сочетании с холодной красотой, совсем как в сказке. — А Питер-Крыса придёт тебя целовать…
— Как, ты отдашь мой хрустальный гроб какой-то Крысе? — воскликнул Том. — Я-то думал, ты моя принцесса! И что же со мной будет от его поцелуя?!
— Как что, облысеешь, лишишься носа… — продолжила нести чушь с серьезным видом Грейнджер. — Да какая из меня принцесса, Риддл? Я маглорожденная, а в большом мире — самая обычная девочка из самого обычного среднего класса…
— Похоже на нелеченый сифилис, не надо мне таких «поцелуев», тем более от Крысы. Слушай, Гермиона…
— Что?
— Я хочу тебя кое-с-кем познакомить! — гордо объявил Риддл. — И для меня ты самая настоящая принцесса, знаешь, мне снилось, будто мы жили в замке на севере, ты была законной дочерью, а я — бастардом… Стоп, ты же была моей сестрой…
— Фига себе тебе сны снятся, — удивилась Грейнджер. — Ну, у чистокровных, конечно, есть правило «ни капли чистой крови на сторону», но, все-таки, надеюсь, сон не вещий.
— Мы не можем быть братом и сестрой, — рассмеялся Том. Конечно, ведь их родители им известны. Правда, Риддл говорил, что не знает, из какой магической семьи на самом деле происходит его мать. В магловских документах у неё стояла фамилия Рид, но она была просто выдуманной. Но у Грейнджер родственников-волшебников не было вовсе. — У нас же глаза разного цвета. Пойдём в лес!
