Затем маг снова грохнулся на пол, на этот раз лицом вниз, больно ударившись носом и щекой, точно разбив губу. Крики стихли, а Магнуса вновь подняли, но теперь осторожно, и переложили куда-то рядом, но на спину. Наверное, носилки. Последнее, что увидел Бейн, когда распахнул глаза, собравшись с силами, был темноволосый охотник, который казался до боли похожим на Алека в предсмертном состоянии златоглазого.
«Если я умру, то буду рядом с Александром», — мысленно отметил про себя Магнус в мгновение перед тем, как отключиться.
========== Глава 6. Всё встаёт на свои места. ==========
Магнус проснулся в Госпитале Бет Израиль спустя несколько дней после того, как его подстрелили. Голова раскалывалась, а мир перед глазами кружился, расплывался и менял цвета. Феерично. Конечно, вряд ли это были хорошие признаки, но Бейн все равно был рад: он жив. Было бы неприятно, если бы маг умер после выполнения поставленного перед собой «долга», направленного на получение всех писем. Но этого не произошло. Он пообещал себе подумать об этом позже, а сейчас нужно было каким-то образом прийти в себя. Очевидно, Магнус был слаб, поэтому о магии никакой речи не шло. Он попытался сесть, но все, что ему удалось — это немного подняться на локтях. Зрение все ещё не могло сфокусироваться ни на чем, и в целом ничего конкретного видно не было, но Бейн услышал знакомый голос.
— Магнус! Ты проснулся! Наконец-то, я уже думала, что наркоз никогда не пройдёт. Последние двое суток ты был чуть ли не в коматозном состоянии. Нет-нет-нет, ты лежи! Нельзя так сразу вставать, — Верховный маг Нью-Йорка почувствовал на своих плечах две руки, после чего поддался им и лёг обратно на мягкую подушку. — Мы с Максом с ума сходили. Он, кстати, в порядке, только руку сломал, но мы уже срастили кости магией. Сейчас он в кафетерии, но вот-вот вернётся. Он от радости взорвется! — Катарина говорила успокаивающим, нежным голосом, как настоящий врач. Вообще, она ведь когда-то давно действительно была врачом, но суть не в том. Голос её, может, и звучал педагогично, но говорила она не о диагнозах или лекарствах. Магнус подумал про себя: «Когда она успела так измениться?» Сотни лет назад эта девушка жила своей профессией целителя, она всё своё время проводила в этом самом госпитале и помогала людям. Потом она стала уделять работе меньше времени, а затем просто рассталась с ней, погружаясь в познание самой себя и своих возможностей. Значит ли это, что однажды то, чем ты когда-то жил, может стать обыкновенным прошлым, проявляющимся лишь в незапамятных времён привычках, знаниях и памяти?
Бейн задумался об этом, слабо сжимая одной своей рукой ладонь Кат, что не заметил, как постепенно прикрыл глаза, ослабил хватку и вновь провалился в царство Морфея.
— …ты не представляешь, Из. Это просто невыносимо. Я прихожу сюда каждый день и провожу здесь по 15 часов в сутки. И врачи говорят, что надежда есть, Катарина уверяет в том же, да я и сам верю, но это больно. Ежедневно сидеть в этой пустой комнате и ждать чего-то, хотя никто даже не знает, чего конкретно. Они говорят, «он пытается сказать что-то», но он молчит. Я до сих пор не могу поверить, что взял его тогда с собой лишь потому, что он просил меня, а я в тот вечер откладывал свидание из-за этого задания, поэтому я подумал, что уже виноват перед ним и не могу отказать ещё и в этом. Я совсем не подумал, что он сам тоже может пострадать, а он ещё и защищал меня. Я не заслужил этого. Не заслужил его защиты, его любви. Я не заслужил его, Иззи. Я бы легко занял его место, лишь бы он сейчас был в порядке, — говорил Александр.
Магнус же не мог сказать ни слова, словно у него забрали голос. Наверное, это был один из его зловещих, душераздирающих кошмаров. Ему такие снились время от времени: в них Лайтвуд страдал, а Бейн не мог ничего сделать, только смотреть. Так было и сейчас. Действие сна происходило в той же палате Госпиталя Бет Израиль, в которой лежал Магнус, прежде чем заснуть. В сновидении маг все так же лежал в кровати с закрытыми глазами и побледневшей кожей, на лице не было косметики, лишь кислородная маска, а от рук шли провода и трубки капельницы, присоединённые к запястьям. Алек сидел на краю кровати, накрыв одной своей рукой руку златоглазого. Напротив него на белом стуле из Икеи сидела Изабель. У неё был уже заметен животик, но выглядела она всё так же неподражаемо. Голубые глаза Александра наполнились слезами, но он не давал им покинуть их пределы, в то время как Иззи размазала всю тушь по щекам и никак не могла перестать плакать. Должно быть, гормоны. Хотя Бейн и сам бы сейчас рыдал, если бы мог.
— Магнус сильный, он… он справится, — между всхлипами пыталась говорить Изабель, размазывая новые слезинки по щекам. — Если бы… тот демон… ты бы погиб, Алек, — девушка не сдержалась и теперь уже зарыдала ещё сильнее, взвыв. Она обняла старшего брата, уткнувшись лицом в чёрную футболку. Александр не смог больше терпеть: он стиснул сестру в объятиях и зажмурился, отчего вода буквально ручьями потекла из его глаз. Уголки его губ были направлены вниз, брови сдвинуты к переносице, а вокруг глаз появились редкие морщинки. Его лицо было искажено болью и ужасом. И Магнус не мог ничего сделать. Он лишь лежал на этой тупой больничной койке, окружённый трубками, проводами и пикающими приборами, наблюдая за этим со стороны. За тем, как те, кого он любит, мучаются.
Магнус хотел подняться с постели, оторвать от себя все эти трубки и снять идиотскую маску, утешить Алека, сказать ему и Иззи, что с ним всё хорошо, что он не умрет и не сдастся так просто. Он хотел сцеловать каждую слезинку с щёк Александра, хотел сжать его руку в ответ, обнять, рассказать какую-нибудь до глупого забавную историю и успокоить его. Сказать, что он всегда будет рядом и никогда не покинет Лайтвуда. И он говорил бы это так искренне, словно это все не было сном и Магнус вернулся на 250 лет назад, и на самом деле был с Алеком. Но это не так. Он не сделал этого. Он просто провалился в бессознательный сон после того, как был подстрелен. Это был просто сон. Кошмар.
— Я знаю, Иззи, знаю, но… Я так люблю его. Он даровал моей жизни смысл. И я не хочу быть тем, кто уничтожил то единственное и самое лучшее когда-либо существовавшее в моем мире. Он стал моей зелёной лампой*, зажег свет во тьме. Я не хочу быть человеком, который затушит огонь в своей собственной мгле. Лучше бы моя мгла исчезла, оставив лишь этот самый огонь, чем… чем… — Алек проглотил конец предложения, но всё и так было ясно. Магнус хотел свернуться в уголке и рыдать, и одновременно ему отчаянно хотелось сказать Александру, что он чувствует то же самое. — Это случилось с ним по моей вине, и я никогда не прощу себе, если он погибнет. Я стараюсь не думать об этом, но жизнь без Магнуса никогда не станет для меня ни чем иным, кроме как пыткой.
Нужно было срочно проснуться. Магнус зажмурился, а через несколько мгновений широко распахнул глаза. Его дыхание было учащенным, глаза слезились, а кардиомонитор показывал линию с резкими острыми углами, из чего следовало, что пульс у мага был бешеный. Ему не снились такие кошмары уже несколько лет, и он успел отвыкнуть от нескончаемой боли, появляющейся при виде страданий любимого человека. И самым ужасным было то, что Бейн помнил именно эти сны все до единого. Александр всегда говорил душераздирающие вещи, а выглядел при этом разбитым и брошенным. От одного только вида Алека Магнусу хотелось разрыдаться, обнять его и просить прощения за то, что его не было рядом. Хотя, технически, это был просто плохой сон, в реальности златоглазый все ещё был жив. Просто лежал в такой же больнице.
— Папочка! Ты проснулся! — воскликнул Макс и тут же обнял отца. Магнус кое-как обнял сына в ответ и закрыл глаза, потому что взгляд все ещё отказывался фокусироваться. Максвеллу хоть и было уже пару сотен лет, это не меняло его детской, добродушной и наивной натуры. Он всегда относился к жизни легко и с радостью, видел в окружающих лучшее и верил, что все люди изначально добрые. От этого на душе всегда становилось теплее, хотелось защищать этого ребёнка от всего зла этого жестокого мира, лишь бы он оставался таким, каким является. — Как ты себя чувствуешь? Ты плакал во сне, а сердцебиение зашкаливало. А ещё ты говорил.
