Тихо, но нервно, пристукивая твердыми костяшками пальцев по столу, Эррор продолжал ждать. Ждать Художника, которого нет уже битый час, и ответов от него. Ну или хотя бы от дружка его, Дрима. Нарушать условия договора Глюче пока не планировал, хотя терпение его уже явно было на исходе. А ведь, даже не смотря на исчерпанные несуществующие нервные клетки, Эррор-то и сам не особо хотел как-либо взаимодействовать с совершенным договором, особенно негативно. Он не хотел уничтожать вселенные. Впрочем, а когда он вообще действительно хотел это делать? Он стирал миры без остановки лишь потому, что считал, что это нужно, что так поступать правильно. И лишь потому он не сворачивал с намеченного пути годами. И теперь, когда свои недуги (кошмары) терпеть стало совсем невыносимо, он решил поддаться соблазну и попытаться сделать хоть что-то другое, хотя бы небольшой шажок в сторону от своей тропинки, по которой до сих пор слепо шел, надежно зажмурив глаза. А ведь, кто знает, вдруг буквально в нескольких шагах от тропы будет красивая дорога, уложенная плиткой? Шагов, к примеру, в десяти от протоптанной дорожки. И он всей своей покореженной душой надеялся, что не заблудится во мраке по пути. Впрочем, босые ноги уже нащупывали холодный асфальт впереди.

— Вот придурки, — Разрушитель тихо фыркнул в сторону входной двери, которая, по сути, и не была нужна вовсе — все, кто входил в этот дом, попросту телепортировались уже непосредственно внутрь, ну или на крайняк проходили через порталы, хотя это и было редкостью. — Буду я еще ждать их тут, гадать, что они там себе придумали.

Эррор встал из-за кухонного стола, думая, какую вселенную посетить первой, дабы наткнуться на кого-нибудь из Хранителей мультивселенной, коих всего-то двое: Инк и Дрим. Если первого найти до того проблематично, что почти невозможно, Ошибка решил заняться поисками второго. Уже который раз за сегодня он кого-то ищет?

Кросс наблюдал за тем, как немного взволнованный и чем-то явно обеспокоенный Дрим мельтешит туда-сюда по дому, рассуждая о великом. Жаль только, что про себя.

— Эй, — не выдержав напряженной ходьбы вокруг, Мечник окликнул Принца положительных эмоций и, вдобавок, положил руку тому на плечо, словно успокаивая. — Хватит бродить как привидение туда-сюда, это сильно напрягает. Но еще больше напрягает то, что ты отказываешься вообще что-либо говорить.

Дрим тихо ойкнул, чуть не подскочив на месте, как испуганный котенок. Что же, давненько он так глубоко и надолго не задумывался. Нужно наверстывать упущенное.

— Что-то случилось? — чуть погодя, добавил Кросс. — Нет, не так. Что-то определенно случилось. Что?

Хранить секреты Дрим всегда умел. Потому, собственно, был и назван Хранителем, и это конечно же шутка. И, стоит отдать должное, секрет, вернее временную тайну своего друга, Принц был намерен сохранить, во что бы то ни стало. Тем более, так сам Инк попросил. А еще попросил не вмешиваться, говоря, что второй Хранитель просто ничем не сможет помочь. И, хоть неохотно, но скелетик ему верил и доверял, даже после всего, что Творец ему рассказал. Он все еще верил в честность действий своего друга. Впрочем, он не ошибался на его счет. И Инк ценил это в нем: ценил то, что Дрим, не смотря ни на что, верил в силы Художника. Да, они вдвоем дружили почти в каждом перезапуске, но так крепко — только в этом.

— А? — Хранитель повел плечом, освобождая его от руки Мечника. — Нет, все в порядке.

— Так я тебе и поверил, — глубокий вздох; Кросс спрятал руки в карманы брюк. — Хотя, все же, дело твое: не хочешь — не говори.

— Спасибо, — Дрим искренне улыбнулся, переведя взгляд на лицо скелета, что стоял напротив. Он, пожалуй, не боясь этого слова, любил в Кроссе эту черту характера — всецелостное доверие к тому, с кем достаточно сблизился. Это действительно было очень приятно.

========== Суть ==========

Поведя затекшими плечами, Гено ладонью накрыл свой лоб. Голова от переизбытка информации начинала медленно закипать, а Инк все никак не прекращал говорить. Хотя, интерес от рассказа он терять не собирался — каждая деталь истории Художника удивляла снова и снова. Казалось, что все это — плод воображения какого-нибудь заядлого курильщика-наркомана, а никак не реальность. Слишком уж… жестокой она оказалась. Даже для Развалинки, который тоже успел повидать немало.

— Ну, в целом, это все, — на Художнике лица не было, что лишь доказывало честность всего выше сказанного. Абсолютно каждое слово являлось безоговорочной правдой, рассказать которую ему пришлось через силу. — Дрим тоже знает. Но, только для него, я сделал небольшую рокировку в содержании.

— Ты ему соврал? — Гено нахмурился, смотря прямо в опустевшие и посеревшие глаза своего друга. Надо же, Инк, который всегда был самой честностью, ведь не видел смысла во лжи — солгал.

— Нет, что ты, — Художника натянул на лицо подобие улыбки, однако, за ненадобностью, совсем скоро убрал ее. Пока что, он не имеет права улыбаться при, вполне может быть, уже не друге. Творец не был уверен, что Гено вообще хочет видеть или слышать его сейчас. — Только кое-что скрыл и перефразировал. Эррор может захотеть узнать ответов, и потому пойдет именно к Дриму. Под давлением он может не выдержать и расколоться.

— Ну и что же ты от него скрыл и перефразировал? — Развалинка прекрасно знал то, что Разрушитель сейчас составляет компанию Создателю в плане соседа по дому. И он не особо принимал поступок своего друга. Просто все еще считал Ошибку опасным монстром. И, кто знает, вдруг его расчеты верны. Он ведь, как-никак, лишился памяти о своих прошлых жизнях не так давно, всего-то парочку перезапусков назад.

— Немногое, — Художник опустил голову, в то время как взгляд метнулся на флаконы с красками. Голубая так маняще сверкнула на свету. Особенно учитывая, что световых лучей в темной пустоте нет и быть не может. — Я не рассказал ему про демона и Эррора. Вернее, сказал, что душу у меня отобрали Авторы, а Эррор ничего не помнит и никогда не помнил. Ах да, еще наплел, что в ближайшем будущем собираюсь отвоевать душу у Авторов, вместо того, чтобы бороться с демоном.

Развалинка глубоко вздохнул, смотря на Инка. Второй сейчас имел вид провинившегося щенка, что почти жалобно просит ласки. И, даже не смотря на это, Гено молчал, ожидая нужных слов именно от Художника. В итоге тишина, образовавшаяся всего за несколько секунд, начала давить на Творца, отчего тот неторопливым движением вынул флакон с фиолетовой краской, краской стыда, небрежно откупоривая крышечку в форме сердечка. Инк быстро опрокинул в себя пару капель, а после, испытывая подкатывающий стыд, перевел зрачки на Гено.

— Ты меня ненавидишь? — глаза Художника, наконец, начали обретать цвета и формы, что явно говорило о том, что он начал испытывать эмоции, хоть какие-нибудь. Даже стыд.

Развалинка задумчиво посмотрел куда-то поверх себя, встречаясь взглядом с темнотой и пустотой. Ненавидел ли он Инка после всего, что услышал? Ну, наверно, должен был, ведь тот убил его когда-то давно без зазрения совести. Хотя сейчас он каялся, это было видно по глазам. И тем не менее, Гено куда больше всех остальных понимал позицию самого Художника, осознавая в каком отчаянии он мог находиться на протяжении всей жизни. Поправочка: всех жизней. Несомненно, он не торопился оправдывать деяния своего друга — они однозначно являлись грехом всей его жизни — но, разве он уже не поплатился за эти самые грехи? Сколько он еще должен страдать, дабы искупить все содеянное?

— Нет, — Гено таки посмотрел в медленно оживающие глаза Художника, слегка улыбнувшись. — Должен был, но нет.

Инк оторопел от сказанных другом слов. Этот скелетик на протяжении долгих, мучительно долгих, лет свято верил, что, узнай кто-нибудь правду о нем, его все возненавидят. И теперь, услышав совершенно обратное, он был откровенно говоря поражен. И счастлив.