– Мы нашли Церковь староверов.
– А, эти. Сам я нерелигиозный, но уважаю. Всякого навидался. Еще до вспышек.
У ребят сразу загорелись глаза. Арти зевнула и прикрыла глаза кепкой. Увидев, что он теперь владеет их вниманием, охранник прищурился в даль и провел рукой по волосам.
– Конечно, сейчас легко говорить, но до вспышек были странные времена. Тогда я был чуть постарше вас, только освободился из армии. Готовился к поступлению на обучение, занимался, копил деньги, работал. Прошло пару лет, и начались вспышки. Вот, смотрите, – он задрал рукав и показал шрам восьмиугольной формы, – там был чип. Мне повезло, я не увлекался модификациями, и, как оказалось, это спасло мне жизнь. Рассказывали, что наноботы, вживленные в людей, чтобы спасать от болезней, отключались и убивали людей, мгновенно превращаясь в безжизненные куски чужеродной субстанции внутри тела. Чипы биоинтерфейсов и киберподключений сгорали. Если они были просто для опознания, как мой, то их закоротило, хотя они и были пассивными, рассчитанными на беспроводные технологии считывания информации и сами не вырабатывали энергию. Но они фокусировали сильные электромагнитные волны на себе, которые оставляли ожоги, похожие на небольшие разряды молнии. Накопленные в чипах волны разбегались по телу изнутри в поисках выхода. Те же люди, кто подключал чипы зеркального мира к спинному мозгу для виртуальной реальности или же непосредственно в мозг, глаза, нервную систему для спорта или усилений функций тела… этим повезло меньше всего. Особенно тем, кто были с Атлантами.
– Атланты? Что это?
– чипы модели «Атлант» устанавливались на соединении спинного и головного мозга. Они были частью человека, как еще один дублирующий все функции человека орган. Через него проходили импульсы и информация со всего тела. Он был связан со всем организмом, обеспечивал полную связь с квантовой сетью и с Зеркальным Миром. Используя технологию «Атлант», многие могли легко и просто погрузиться в виртуальность, в полное забвение… в небытие. А когда начались вспышки… Хорошо, если чип просто сгорал, превращая носителя в обездвиженного инвалида или убивая его мгновенно. Тем лучше для него… Ведь могло быть так, что, перед тем как сгореть, он посылал импульс всем клеткам тела, причиняя адскую боль носителю… Те же, кто делал цифровые сенсорные татуировки… Они выгорали в виде рисунков на коже, раз за разом причиняя дикую боль с каждой вспышкой. Это было страшное время, полное боли и страданий, – он замолчал и посмотрел на шрам.
– А что случилось с биороботами? Биокомпьютерами?
Он, прищурившись, посмотрел на них.
– Какие вы продвинутые, хорошо вас подковали на маяке, я смотрю. Я сам не биотехнолог и только в армии видел эти штуки, несколько раз в жизни. Биотехнологии требуют биологических источников энергии и очень хрупки сами по себе. Они никогда не были так развиты, как мы, люди. Как биосфера планеты. Хотя и та пострадала довольно сильно. Они не умели адаптироваться. То, что нам кажется естественным и легким, для них было недоступно и непонятно. Созданные человеком искусственно биокомпьютеры требовали биологической подпитки, энергии. Они были полностью зависимы. А кому же их кормить, кроме других машин? Да вот так вот и получилось. Машины зависели от людей, как и люди от них, а биомашины, как и мы от других машин. Полный круг. Биороботы, хотя и были поживучей, чем остальные роботы, и сами могли поддерживать свой жизненный цикл, но смесь синтетики и белка также требует ухода и ремонта… А обычные андроиды были как и те обычные киберботы на службе у человека в разных комбинациях технологий. Но те, кто имели синтетический мозг и биологическое тело, сгорели, а те, кто был в синтетическом теле с биологическим мозгом, остались обездвижены… Ужасный конец, особенно для осознающего себя робота. Ведь их уже не могли починить, а они все еще осознавали себя. Без Глобальной Сети они даже не могли выгрузиться из своих тел и переместиться в хранилище. Впрочем, как и те люди, кто пребывал в виртуальности или Зеркальном Мире. Так и оставались запертые там, пока не вырубались окончательно. Хотя, вот еще что… виртуальность могла быть создана на биокомпьютере, то есть сознание подключенных тел оставалось внутри все еще живой симуляции. Вот уж не знаю, что с ними происходило дальше, когда физическое тело умирало. Вообще это очень странная обстановка, не уравновешенная ничем, словно технологии просто стирали с поверхности Земли. А биосфера, посмотрите, приходит в баланс, как видите… Досталось ей, конечно, от разных стихий. Но она живучая, все возвращается постепенно. Даже дикие люди, которые вернулись в животную форму…
Он достал табачную жвачку и закинул в рот.
– Да, вот тут я вам хочу рассказать одну интересную штуку. Биокомпьютеры были синтетически белковыми и выглядели как грибы или как плесень. Как биомасса, споры прорастали на специальном растворе. Но для увеличения своей вычислительной мощности они умели размножаться. Синтетические биоспоры. Биоинженерные и бессмертные создания человеческого гения, по своей сути. И вот они-то, – и тут он загадочно улыбнулся и осмотрел на каждого из них по очереди. Арти приподняла край кепки и бросила взор на него в ответ, – возможно, они-то и сейчас где-то в подземных бункерах в состоянии сна ждут своего часа. При определенных условиях, температурных и энергетических, такая масса быстро становилась ИскИном.
***
Центральная Торговая Палата располагалась в здании железнодорожного вокзала, вокруг которого вырос небольшой городок, чаще называемый Централией. Они приехали рано утром и, кроме часовых и патрульных, людей еще не было видно. Где-то на путях слышался стук молотов. А рядом с конюшней в ангаре горел огонь в кузнице, разнося запах паленой кожи и смолы, который перемешивался с запахом свежего хлеба. Над кузницей вился дымок, а кузнец осматривал подковы лошадей.
От вокзала полукругом отходили пять или шесть веток в разных направлениях, и видно было, что сами станции были расчищены и готовы, как и подъезды к ним. Большой черный паровоз стоял на запасном пути, поблескивая свежей краской. Вокруг сновал чумазый механик с большой масленкой и кистью, осматривая колеса и перекрикиваясь с кем-то. Все были заняты работой, и, свыкшись с постоянным движением разных людей на площади, никто не обращал на них внимания.
Илай знал, что паровозов у Гильдии было немного. Однажды он даже слышал, что у торговцев были и пароходы. Но к ним на маяк они не заплывали. Где-то восточней были большие реки, и там Торговая Палата осуществляла передвижение по воде. Рельсы и пути, где возможно, были восстановлены и переведены на ручное управление.
Их высадили на площади, и караван с обозом пошел дальше на разгрузку. Фарадей был здесь своим и, поскольку было рано, отвел всех на кухню, где уже вовсю кипела будничная работа пекарни и вкусно пахло свежим хлебом. Там они плотно позавтракали и напились сладкого чая. Главный архив и по совместительству библиотека находился в здании старого склада за ремонтным депо. Ребята следовали за Фарадеем, перешагивая через рельсы и с удивлением рассматривая разобранные части машин вокруг.
По дороге навстречу им прошли два монаха в рясах со знаками Братства Огня. Адепты вежливо кивнули им, проходя мимо по направлению к вокзалу.
Преклонного возраста архивариус, сам похожий на старинную книгу, сидел за большим дубовым столом на входе. Внутри стояли бесконечные ряды стеллажей. Увидев их, архивариус широко улыбнулся беззубым ртом.
– А, Фарадей, поздравляю, поздравляю! А это, должно быть, твои друзья, путешественники с маяка.
Голос архивариуса был как шелест бумаги, сухой и текучий, как песок.
– Я наслышан про ваши подвиги, слухи опережают вас. Представишь мне своих друзей?
– Илай и Арти. Архивариус.
Они кивнули.
– очень приятно, очень приятно. Вы молодцы, – его яркие зеленые глаза смотрели им прямо в душу. Казалось, он знал о них и жизни вокруг все на свете. – Я знаю, зачем вы пришли, и вы получите мою полную поддержку в этом важном деле. Гильдия торговцев давно собирает все, что имеет практическую ценность для дальнейшего расширения и процветания. Карты… сейчас очень непросто читать их. Илай, ты ведь учился у отца Адрона? Он научил тебя многому, не сомневаюсь, но вряд ли он сам сумел бы разобраться в картах, – он посмотрел Илаю прямо в глаза. – Могу я взглянуть на них?
