Поговорив с Фарадеем, полностью доверяя его мнению опытного путешественника, он решил организовать небольшую экспедицию. По его расчетам, она должна была занять несколько дней. С собой он хотел взять Арти и Фарадея. Арти сразу согласилась, а Фарадей рассчитывая обнаружить что-то новое для себя, так как и все в Гильдии он был себе на уме, согласился помочь. Надев на грудь свои белые кресты с крыльями орла (Фарадей был старовером и его крест был другим), помолившись в дорогу и получив благословение Адрона, они, еще не веря до конца в успех своего загадочного, как сон, путешествия, отправились в дорогу.

Глава 2

«…самые продвинутые технологии до эры электричества были механическими, оптическими, паровыми и производственными. Поскольку многое из этого не могло быть повторено и создано с нуля без специальных инструментов, которых тоже уже не существовало, люди после вспышек обратились к поиску утерянных технологий в музеях и библиотеках. Некоторые изобретения, такие как паровоз и пароход, ткацкий станок и швейные машины, были найдены практически неизменными и не затронутыми временем. Их восстановили как могли, и они стали подспорьем в возрождающемся обществе после катастрофы…»

Дневник Фарадея № 18

// помощник архивариуса при Гильдии торговцев

// Библиотека

Запись № 2.7

// дата не известна (предположительно, 2082 год)

***

На карте Серафа место было обозначено крестом. Не таким, как тот в круге с поперечными крыльями, что висел у него на груди. Необычный крест, немного удлиненный, восьмиконечный, с одной косой перекладиной и полумесяцем в основании. Илай не смог найти соответствия данному кресту в библиотеке, и те, кого он спрашивал, не знали ничего об этом. Он напоминал ему якорь. Возможно, это он и был? Или же это был символ древней церкви?

Прокладывая дорогу сквозь густой лес и заросли вдоль берега, они пытались представить, что найдут там.

Арти, шедшая впереди с мачете и настоящим боевым луком за спиной, подаренным ей отцом, зорко оглядывала местность и рассуждала:

– Скорее всего, мы ничего там не найдем. Карта-то слишком старая… За триста лет там, наверно, вообще ничего не осталось, одни руины. Или встретим там Диких.

– Диких здесь отродясь не было, – Илай делал зарубки на деревьях и на карте, которую приготовил для себя, чтобы отмечать на ней их путь.

Они не знали точно, какой сейчас год. Вспышки начались в середине двадцать первого века, и они все родились после них. Адрон и Максвелл часто спорили о том, был ли это две тысячи восьмидесятый или восемьдесят первый год («от Рождества Христова», – добавлял Адрон).

Фарадей шел позади Арти, а Илай замыкал строй и молча изучал копию карты.

– Часто люди строят храмы на тех же местах, я не раз это видел, – сказал Фарадей.

– Тогда, наверно, мы бы знали о ком-то, кто слышал про это место? – возразила ему Арти.

– Вряд ли. Люди стараются держаться за свои насиженные места и помалкивать. А Гильдия и военные не пойдут просто так, наобум, в неизвестность без ориентира и направления.

– Миновало много времени, дороги заросли, береговая линия изменилась, лес укрыл все, что видно с воздуха. Едва ли кто-то обратил бы внимание на руины, даже если они на открытом месте, – Илай посмотрел вдаль сквозь деревья, надеясь увидеть море, он чувствовал его запах и где-то вдалеке слышал чаек. – Возможно, только если там есть что-то необычное, большая башня. Или пирс, например. Вы чувствуете запах моря?

Фарадей всмотрелся вдаль, потом поднял взор на облака и покачал головой.

– Нам повезло с погодой, но, думаю, ненадолго, уже почти сезон дождей.

Они перебирались через густой бурелом, осторожно обходя обломанные ветки и торчащие во все стороны сучки.

– а ты слышал, что после вспышек погода сходила с ума несколько лет? – спросила Арти, прорубая дорогу. – Бури, цунами, землетрясения, вулканы… Отец говорил, что потом наступил полный штиль и тишина. Как будто все замерло, а времена года перестали сменяться.

– Слышал… и меня это совсем не удивляет, ведь все сдвинулось. Может, и климат изменился вместе с остальным. Где-то было долгое время холодная погода, а потом поменялась на теплую. А где-то, наоборот, стало холоднее. Путешествуя с караванами, я видел горные места дальше, на северо-востоке, где снег идет круглый год. И земля… как будто с одной стороны горы мягкая и рыхлая, а с другой твердая и колкая, как лед. А еще пустыни на юге, где никогда нет дождей, а песок черный и блестящий, как стекло. Там совсем нет воды, она ушла. Иссохшие русла рек. Пересохшие озера. Гиблое место, одним словом.

– это два слова, – усмехнулась Арти.

Фарадей удивленно посмотрел на нее, не зная, что ответить.

– У природы всегда сохраняется баланс, я уверен, – Илай сделал глоток из фляги. – Где-то вода ушла, а где-то возникли новые озера. Подземные реки повсюду, мы бы, например, не выжили без колодцев.

Так они и шли, иногда останавливаясь, чтобы отдохнуть. В конце первого дня они разбили лагерь на небольшой опушке, почти чистой от ветвей. Убрав место под палатки («Это из военного запаса», – заметил Фарадей) и достав сушеное мясо и вяленую рыбу, они положили запекаться на угли картошку и сели вокруг костра, смотря на огонь. Пришло время ночных историй.

***

Фарадей, путешествовавший больше всех среди них и слышавший бесконечное количество историй, повидавший разные города и знавший не понаслышке то, о чем рассказывали другие путешественники, мог отличить правду от выдумки. Он был меньше всего привязан к науке и технологиям. Он много интересовался историей и прошлым, но не техническими деталями.

Его внимательность и общительность помогали ему в переговорах, он быстро и легко находил общий язык и всегда умел прийти к соглашению без лишних слов. Понимание общей картины не раз помогало ему найти непростые, а порой и неожиданные решения для всех сторон. Кроме того, у него был литературный дар, и он любил записывать все подряд в небольшом блокноте, который повсюду носил с собой. Этот дар позволял ему кратко изложить в записи суть чего угодно. Потом он переписывал то, что узнал в дороге, в большой дневник путешественника, как он сам называл его. Будучи очень начитанным и любознательным, он проводил дни и ночи в библиотеке Гильдии. На почве этого они и подружились с Илаем, ведь все, что было найдено Гильдией для архива, было скрупулезно просмотрено Фарадеем в поисках интересных деталей и помечено на полях дневника. Хоть и казалось что его основной талант в общении и торговле, он очень интересовался религией и всем, что связывало ее с окружающим миром. Приверженцы традиционных религий и адепты Огня Новой Эры и Конца Дней были вездесущи. У них даже было свой храм Огня в Централии, где Фарадей вырос. Но люди этого круга были почти не связаны с торговцами. Впрочем, так же как и с военными, и ремесленниками они пересекались только в миссионерских целях и деловых отношениях. Сами торговцы менее всех были подвержены их вниманию и влиянию. Интересы адептов были в использовании торговых путей для своих загадочных целей. Давая обет молчания, члены братства часто присоединялись к караванам в качестве миссионеров («Истинно несущие правду огня», – называли они себя). Так, находясь в зависимом положении от Гильдии, они хоть и старались сливаться с ее рядами, но безуспешно. Торговцы имели свои интересы для таких взаимоотношений, так как получали право первыми увидеть находки, приносимые адептами. Случалось, что монахи небольшими группами или как одинокие паломники странствовали между поселениями и своими храмами, расположенными в местах поклонения.

Фарадей налил себе горячего чая в железную кружку, бросил пару кусков темного колотого сахара и, помешивая, поглядел на танцующий огонь.

Арти натачивала свой небольшой походный нож точильным камнем, сосредоточенно и увлеченно. Мачете и ее боевой лук лежали перед ней и поблескивали хромом в свете огня.