– В прошлый раз… – начал было магрибинец, но вдруг опомнился. – Какое счастье, что нам удалось совершить задуманное! Если бы ты только мог видеть, как витал над нами злой дух, и как бесстрашно противостоял я ему всей мощью древних заклятий, пока он не ослабел и не бежал в пустыню, где будет скитаться, опозоренный, до скончания времен! Бери же скорее мешки, нам нужно поскорее забрать и погрузить сокровища, ибо подземелье скоро закроется, повинуясь силам, сильнейшим меня.

Он нахлобучил чалму, подхватил фонарь и принялся спускаться по ступеням. Владимир, вздохнув и взяв мешки, последовал за ним.

Подземелье представляло собой нечто вроде погреба, те же где-то четыре на четыре и около двух в высоту. Каменные стены, несколько факелов на стенах, пара полочек с лампами и еще какой-то посудой, с десяток завязанных тюков, – и ничего больше.

Сказать, что незнакомец был разочарован, значит не сказать ничего. Увидев содержимое подземелья, он застыл у подножия ступеней, словно не веря своим глазам.

– А где же сокровища? – недоуменно спросил Владимир, оглядываясь по сторонам.

– Все уже украдено до нас! – жалобным голосом произнес магрибинец. – О я, несчастный! Как посмеялись надо мной переменчивые звезды, недаром, даже выстроившись в одну линию, они подмигивали друг другу… Хотя, – он приблизился к тюкам и принялся их ощупывать.

Владимир тем временем подошел к полке с лампами. Все они были похожи одна на другую как две капли воды. Он взял одну из них в руки, открыл крышку и заглянул вовнутрь. Пусто. Взял другую – то же самое. Третья оказалась слегка помятой и открываться не желала.

– Оставь эти пыльные лампы, иди сюда! – раздался позади него требовательный голос незнакомца.

Владимир, машинально сунув лампу за пояс, подошел.

– Нам нужно взять вот эти четыре тюка и погрузить их на верблюда, – сказал магрибинец. – В них поношенные вещи, но я знаю старьевщика, который охотно их купит. Их еще можно носить. Давай, поторапливайся, наше время уже на исходе.

Они погрузили тюки на верблюда, смотревшего на них, как показалось Владимиру, с презрением, после чего магрибинец уселся верхом, поднял животное на ноги и с высоты своего положения заявил:

– О, юноша!.. Верь мне – не я виновен в постигшем меня позоре, черное пятно которого мне не избыть до самой своей кончины. Даже деньги, вырученные у старьевщика и розданные бедным, не смогут облегчить тех страданий, которые принес мне невольный обман. Ты видишь блеск моих глаз? Они полны слезами. Ты слышишь дрожь в моем голосе? Это все мое существо сотрясается от рыданий, которым я не могу дать волю… Ступай же в оазис, а утром возвращайся в Багдад, он тут неподалеку, и ты увидишь отблеск лучей восходящего солнца на вершинах его башен. Меня же предоставь моей злосчастной судьбе… Быть может, вскоре мы снова увидимся, и тогда… Но нет, я не достоин отныне твоего доверия!.. О, злосчастная судьба!..

Он тронул поводья, и корабль пустыни, несмотря на полный штиль, медленно исчез среди песчаных волн.

А мы, тем временем, по своему обычаю, заглянем в очень хорошую книгу, которая, вне всякого сомнения, многим покажется интересной. Издана она в Москве, издательством КоЛибри, в 2005 году, и называется «Порох: от алхимии до артиллерии: история вещества, которое изменило мир», автор – Джек Келли. Название книги говорит само за себя, ни убавить, ни прибавить, а что касается языка и содержания… Приведем здесь очень маленький отрывок из начала первой главы, а дальше пусть уж любознательный читатель решает сам.

«В горах западного Китая сказочные чудища – полулюди-полузвери по прозванию «шань» – украдкой сквозь листву наблюдали за походными кострами путешественников. Когда люди отлучались, твари подбирались поближе, чтобы стащить соли или поджарить над огнем лягушек и крабов. Застигнутые врасплох, шань могли поразить врага лихорадкой.

Лучший способ отогнать этих чудищ – бросить в огонь бамбук. Давление горячего воздуха и пара внутри полых стеблей с громким треском разрывало их. Так суеверные путешественники устраивали небольшой взрыв. А поскольку у всех млекопитающих есть рефлекс испуга – примитивная совокупность реакций мозга, которая заставляет их напрягаться, отскакивать или съеживаться в ответ на громкий звук, то китайцы предположили, что шань должны реагировать точно так же.

Подобные хлопушки использовались в Китае с незапамятных времен. В дни новогодних праздников треск разрывающегося бамбука отпугивал злых духов и расчищал дорогу наступающему году. Взрывать бамбук по-прежнему было любимой потехой китайцев и во времена Марко Поло, который в 1295 году привез домой свой полный чудес отчет о «стране Катай». «Молодые зеленые стебли, когда их бросают в огонь, сгорают с таким ужасным шумом, – писал он, – что за десять миль его слышно. Непривычного он пугает, и слушать его страшно».

Но в X веке н. э. появилось некое новое вещество, специально предназначенное для создания шума. Средневековый китайский текст под названием «Сон в Восточной столице» описывает представление, которое дали китайские военные в присутствии императора примерно в 1110 году. Спектакль открылся «грохотом, подобным грому», затем во мраке средневековой ночи стали взрываться фейерверки, а в клубах разноцветного дыма задвигались танцоры в причудливых костюмах.

Веществу, которое производило столь сенсационные эффекты, суждено было оказать исключительное влияние на судьбы самых разных народов. Однако входило оно в историю медленно, неуверенно, понадобились вековые наблюдения, множество случайностей, проб и ошибок, пока постепенно люди поняли, что они имеют дело с чем-то абсолютно новым. Действие таинственного вещества было основано на уникальной смеси составных частей – селитры, серы и древесного угля, старательно растолченных и смешанных в определенной пропорции. Китайцы назвали эту смесь хояо – «огненное зелье».

Три элемента алхимии были решающими для открытия «огненного зелья»: очистка, наблюдение и эксперимент. Китайские алхимики кропотливо работали над тем, чтобы освободить от примесей вещества, которые они находили в природе. Чистота была священным качеством, очищение – ритуалом. Даже незначительное загрязнение ингредиентов «огненного зелья» могло нарушить реакцию горения.

Алхимики веками ломали голову над тем, каким образом взаимодействие пяти первоэлементов – металла, дерева, земли, воды и огня – могло породить все многообразие мироздания. Они отмечали частности, такие как скорость горения, которые при менее пристальном наблюдении могли бы ускользнуть от внимания. Наблюдая, они экспериментировали. Опыты алхимиков не были научными в современном понимании, однако систематические пробы и ошибки позволили им на ощупь проникнуть в неведомое…»

От себя добавим – прочтите, не пожалеете.

Сказать правду, Владимир не очень-то и пожалел о расставании с незнакомцем. Снова лезть в подземелье без фонаря ему не хотелось, насколько он успел заметить, там и вправду не было ничего интересного. Поэтому он решил последовать совету магрибинца и переночевать в оазисе, а по утру вернуться в город.

Остаток ночи прошел спокойно, без приключений; уж что-то, а ночевать под открытым небом Владимиру было не в новинку. Утром, освежившись и приведя себя в порядок у колодца, он все-таки решил хоть одним глазком глянуть на место вчерашнего приключения, но не тут-то было: там уже толпились какие-то люди и верблюды. Они о чем-то громко переговаривались и размахивали руками, так что Владимир решил на всякий случай не попадаться им на глаза, – мало ли разбойников бродит по пустыне, – и, стараясь скрываться за барханами так, чтобы избежать быть увиденным, скорым шагом направился в Багдад, который и в самом деле оказался в пределах видимости, не смотря на вчерашние едва ли не полудневные блуждания по пустыне. Но поскольку полудневными блужданиями по пустыне при наличии полного отсутствия дорог вряд ли кого удивишь, случалось и не такое, он также не удивился.