Оказавшись на балкончике – снайпер снял свою куртку. Скатал ее в тугой сверток, связал пригодившимся поясным ремнем – и подложил под ложе винтовки. Затем – начал собирать карманный измеритель силы ветра – а Джеки разложил подзорную трубу и уставился на крепость. Для точного определения расстояния – лучше всего было использовать «портативный» дальномер Барра-Страуда, который входил в принадлежность расчета станкового пулемета – но он весил двенадцать фунтов и тащить его на себе через горы – было делом для четверых непосильным. Так что расстояние Джеки, штатный наводчик Спайка, определил посредством треугольника с делениями, нанесенными на линзу подзорной трубы. Угольник был рассчитан ровно на шесть футов, рост взрослого европейского солдата. Но здесь надо было брать поправку, пять с половиной, если не меньше.
Тем временем снайпер – с помощью карманного метеорологического анемометра – замерил силу ветра. Ущелье – место для стрельбы крайне коварное, оно как аэродинамическая труба, порывы могут быть сильными и неожиданными, а хуже того – разными по силе по центру ущелья и у склонов. Но стрелять, не зная ветра, было еще хуже.
– Семьсот пятьдесят… – пробормотал Джеки.
– Ты уверен?
– Плюс – минус тридцать.
Немало.
Снайпер, воспользовавшись карманным морским барометром, замерил давление. О высоте над уровнем море – а она тоже влияет на точность выстрела – они знали заранее. Снайперская школа САС – рождалась на стрельбище в Бизли и в унылых шотландских горах, снайперы много общались с профессиональными спортсменами и перенимали многие приемы, навыки и оборудование у них. Свою роль играло и то, что полковником был шотландец, шотландский гайлендер, сам в роду имевший браконьеров и мятежников. Во всей метрополии – искусство точной стрельбы на дальние расстояния было развито лишь в Шотландии и считалось уделом браконьеров. В самой Англии – так не стреляли, она была просто слишком плотно заселена, вот почему оружием джентльмена считалось гладкоствольное ружье, а на кабанов охотились даже с револьвером. Снайперское искусство – пришло в Европу из САСШ, где оно сильно развилось во время покорения Дикого запада и истребления бизонов, военные впервые столкнулись с ним во времена Англо-бурской войны. Как всегда – англичане переняли новинку последними – методы примененные бурами считались «бесчестными» и недостойными армии. Что ж, в начале двадцатых – Великобританию разгромили и честно и бесчестно – но разгромили. А некоторые аристократы – стрелки, и шотландцы, подобные Дэвиду Стерлингу – развивали снайпинг в метрополии на голом энтузиазме[6].
И потому – в процессе обучении и подготовки снайпер выпускал из своего оружия две – три тысячи пуль в самых разных условиях, обязательно записывая результаты в блокнот. Потом они обобщались и выводились исходные данные конкретно для этой винтовки. Поправки при стрельбе на разные расстояния, поправки при ветре, поправки на атмосферное давление, на высоту над уровнем моря, на перепал высот между положением стрелка и положением цели. Даже эффект Магнуса – эффект смещения средней точки попадания пули под действием вращения земли, который до этого вообще не учитывался при стрельбе из винтовки. Тогда – снайпинг еще не был развит, военное министерство требовало оружие, способное накрывать огнем как можно большие площади, а не производить один – единственный точный выстрел в цель. И лишь энтузиасты – североамериканские морские пехотинцы и гражданские стрелки, группирующиеся около фирмы Винчестер с ее замечательными винтовками с «бычьими» стволами. Русские казаки – пластуны с винтовками Мосина – Нагана, федоровками и более современными переделанными под точную стрельбу ПТР Дегтярева образца 1941 года со смещенным импульсом отдачи. Энтузиасты британской индийской армии, перенимающие опыт пуштунских стрелков – охотников, экспериментирующие с новыми патронами и переделанными под точную стрельбу штуцерами. Бывшие шотландские браконьеры. Германские переселенцы в Африке, отряды Опладена. Французские иностранные легионеры, собирающие под свои знамена мерзавцев со всего мира отдавая предпочтение тем, кто умеет точно стрелять и не ценит ни свою жизнь, ни чужую. Итальянские горные стрелки – берсальери. Богемские охотники на крупного зверя в Африке, заказывающие фирме из Угерского брода все новые и новые винтовки. Карпатские и альпийские горные стрелки. Наемники. Все они тратили деньги, и свои и казенные, переснаряжали патроны, испытывали все новые и новые – от станковых пулеметов, от штуцеров для охоты на крупного зверя, от противотанковых ружей, которыми нельзя теперь было подбить ни один танк. Все они – экспериментировали, по возможности делились результатами, издавали собственные печатные издания, подобные североамериканскому Accuracy shooting, обращались в военные министерства, показывали, доказывали, разъясняли. Оставались непонятными. Тогда еще они были париями, войны не начинались и не заканчивались одним – единственным точным выстрелом. Это придет позднее.
– Справа башня. Ориентир Башня. Один часовой.
– Есть.
– Галерея. Крытая, примерно сто футов. Часовых нет.
– Есть.
– Слева башня. Три противника, пулеметный расчет. Пулемет типа Виккерс[7].
– Подробнее.
– Трое, в местной военной форме. На одном противосолнечные очки. Наблюдение не ведут. Пулемет в безопасном положении.
– Винтовки?
– Не наблюдаю.
Пулемет – это все же проблема, особенно станковый. Им придется взбираться наверх, с той позиции они – как на ладони, мать их. А этот пулемет – если уроды догадались, что его нужно время от времени чистить и смазывать – опасная штука, тарахтит и тарахтит. И какая-нибудь пуля может и в цель попасть.
– Наведи.
– Внимание на галерею. Работа – по появлении целей.
– Понял…
Снайпер двинул затвор вперед, запирая его – и замер в готовности.
А примерно в это же самое время, когда дальний разведывательный патруль 22САС вышел на позицию – только что вернувшийся из Санкт-Петербурга князь Самед собрал мудрецов – Рашидов, чтобы объявить им свою княжескую волю.
Нет, не проходите мимо, ибо это важнее, чем вы думаете. Казалось бы ничего необычного – глава вассального государства съездил в столицу, чтобы лично увидеть сюзерена и принести ему положенные знаки внимания и уважения. Но это нормально сейчас, когда от Адена до Санкт-Петербурга – несколько часов лета на комфортабельном авиалайнере. Тогда – само это путешествие было безумием намного более тяжким делом, чем хадж в Мекку, которая, кстати, была совсем рядом, но по пути в Мекку паломников грабили.
Первым делом надо понять всю сложность этого маршрута. Князь Самед первым делом был вынужден добираться до Адена – а сделать это не так то просто, ибо княжество его – самое далекое от Адена, федеральной столицы, и дорога до Адена – отнюдь не проста и не безопасна. Муртазаки – только и ждали путешественников на таких вот горных дорогах, а пропустить княжеский караван, в котором наверняка немало золота и в обозе и на руках – они не могли. Пришлось идти на хитрость – князь отправился один, всего с двумя спутниками и под видом не слишком богатого торговца скотом, гонящего стадо на базар, на продажу. Если бы кто-то увидел его в таком виде – это могло навсегда подорвать его намус – авторитет, и стать прологом к мятежу племен или к дворцовому перевороту. Князь должен быть князем во всем, в каждом своем проявлении, иначе он не князь.
Добравшись до Адена, князю Самеду пришлось сесть на самолет. Это для нас сейчас – сесть на самолет не означает ничего особенного. Даже безденежный студиозус – иногда может себе позволить билет – перед самым вылетом нераспроданные продаются за половину и даже за треть цены. А князь Савмед родился и вырос там, где диковиной была машина, а основным средством передвижения был осел, паланкин, который несли рабы, да собственные ноги. Для воспитанного в традиционализме и страхе перед Аллахом мужчины средних лет сесть на самолет – означало переступить через себя, через все свои представления о мире, о допустимом и недопустимом. В качестве аргументов – радикальные муллы нередко говорили, что тот, кто летает по небу – бросает вызов самому Аллаху и для мусульманина сесть в самолет – означает бросить вызов Аллаху. Но князь Самед все-таки сел в самолет – большой, четырехдвигательный Сикорский – и с ужасом, закрыв глаза, ждал конца полета.
