Сама девушка хотела уйти куда-нибудь на время, пока Этери будет здесь. Она не хотела показывать то, во что она превратилась. Не потому что ей есть дело до мнения Этери о ней. Встретиться с еще одним человеком из прошлого равносильно тому признанию, что это прошлое когда-то существовало, что была возможность жить иначе, но ты избрал самый стремный путь, который был возможен. Алина почувствовала, в животе зарождается неприятное чувство, пробуждая приступ тошноты. Девушка с отвращением посмотрела на собственное отражение в застекленной ограде. Высокий пучок, ноль косметики и потухший взгляд. Она бросила взгляд на Даню. «Чувак выглядит ничем не лучше меня» — подумалось ей, пока она разглядывала его серый свитер, да джинсы. Все, как обычно. Ей даже стала интересна реакция Этери на них с Даней. На таких.

— Здравствуйте, а вы не подскажете… — глаза девушки распахнулись, когда Алина обернулась, чтобы посмотреть кому принадлежит тоненький, очень тихий голос.

И стало тихо. Краем глаза Алина отметила, что Даня замер. Ему стало совсем страшно от того, что Олеся вот так сразу попала в руки Алины. Что она может ей наговорить? Он сделал шаг вперед, но с облегчением отметил, что Алина кивает в сторону его — Дани, а после снова отворачивается к стеклу, погружаясь в себя. Такая Алина была безопасна — когда ее ничто не волнует, кроме своих мыслей. Такая Алина была его проклятием, потому что он не знал, как реагировать на нее.

Вчера он видел что-то очень похожее на прежнюю Загитову. Ту, что могла умиляться всему на свете, радоваться мелочам и жить так, будто нет ничего важнее Масару, которая научилась новой команде. Та Алина умела радоваться мелочам. Новую… невозможно было раскрутить на улыбку.

— Почему вы развелись с Андреем? — он всего пару дней назад задал Алине этот вопрос, но отойти от рекомендаций, куда Даня мог засунуть свои вопросы, до сих пор не мог.

Впрочем, то что она не стала отвечать, ено не расстроило

— Даня, привет. Рада тебя видеть.

Алине показалось, что Этери не постарела совсем, а прошло без малого восемь лет… с тех пор, как они виделись в последний раз. Девушка покусывала губу, глядя на то, как женщина проходит мимо, кивает, но даже не смотрит в ее — Алинину сторону.

— И вам, здрасьте, — Алина хотела промолчать. Собиралась заткнуться, как ее просил Даня, и не говорить ни слова.

Она заметила, как Даня судорожно провел рукой по лицу, когда Этери мгновенно обернулась.

— Алина? — и тон такой совсем не удивленный .— Даня не говорил, что ты здесь… тоже. Работаешь?

— Ага. Принеси — подай. Вы себе не изменяете, выбираете для своих девочек все самое лучшее.

Она кивком указала на Даню, а тот, не зная, принимать это за издевку или похвалу, поскорее вручил букет Этери. Алине захотелось треснуть ему, чтобы прекратил ее обхаживать. Олеся смотрела на весь этот ералаш с тем же лицом, что и Алина. Эта девчонка ей определенно нравилась.

— Да, как и самих девочек. Самое лучшее. Ты, я вижу, изменилась. Как семейная жизнь?

Алина была готова к этому вопросу, потому и заставила заткнуться своих внутренних демонов, чтобы не выпустить их на Этери.

— Отлично, знаете. Семеро детей и кот.

— Они развелись, а теперь приступим к работе? — Даня потащил, упирающуюся Алину, которая еще не все сказала. — Заткнись, умоляю.

Это подействовало, Алина заткнулась, села за ноутбук и стала раскладывать пасьянс, больше не обращая на Этери и Даню никакого внимания.

— Вы —Алина Загитова, — тихий голосок заставил Алину отвлечься от игры.

«Я не она», — пронеслось в голове Алины.

— Да. Много слышала обо мне?

— А кто о вас не слышал? Ваши плакаты до сих пор висят в Хрустальном. Вы — легенда.

«Была когда-то».

— И Даниил Маркович. Вы оба — такой тандем!

И глазки так заблестели, когда она упомянула Даниила Марковича, что вся симпатия к ней мигом испарилась. Она бы посоветовала девочке бежать отсюда, да поскорее, но разве это было ее дело? Алина сделала максимально занятой вид, давая понять Олесе, что разговор на этом закончен.

— Отлично. Посмотри на нее, да мы пойдем, а с завтрашнего дня она будет приходить на двухчасовую. Думаешь, за дня три управитесь?

— Да, думаю, да. К тому же… — он хотел сказать, что сейчас у него есть помощница, но не стал… травмировать Этери. — Да, мы справимся.

Алина улыбалась. Она была счастливой, а в своем белоснежном платье была похожа на диснеевскую принцессу, сошедшую с обложки книг. Даня старался не смотреть на нее, но это было невозможно. Старался заткнуть рев, который поднимался в его груди, когда она вкладывала свою ладонь в его. Нет ничего хуже, чем быть свидетелем на свадьбе своей самой сокровенной мечты.

«Ты придурок, сам виноват. Так какого черта?»

— Поверить не могу, что этот день настал. Даня, понимаешь? Я замуж выхожу!

И она кидается к нему. Он ловит ее, поглаживает по волосам и утыкается носом в ее плечо. От нее пахнет цитрусом. Голова кружится. На мгновение он представляет себя на месте жениха. И все так правильно сразу.

— Пойду еще раз проверю, как там Диша. Она переживает, — Алина игриво делает реверанс, — не каждый день становишься свидетельницей невесты. Правда?

Даня смотрит, как Алина выходит за дверь, оставляя его наедине со своими ошибками, которые не исправить ничем. Она сияет. Она любит. Она счастлива. Это единственное, что заставляет его вставать по утрам, идти на работу, в нужные моменты натягивать улыбку.

Она сияет. Она любит. Она счастлива.

Только не с ним.

========== 7. Никому, ничего, не должна ==========

вспоминает, как это тесно, смешно и дико, когда ты кем-то любим. вот же время было, теперь, гляди-ка, ты одинока, как белый бим. одинока так, что и выпить не с кем, уж ладно поговорить о будущем и былом. одинока страшным, обидным, детским — отцовским гневом, пустым углом.

Вера Полозкова

— Ты встанешь?

Она не встанет, наверное, больше никогда. Она и не знала, что разбитое сердце так сложно собрать обратно. А возможно ли это? Мама не говорит.

— К тебе пришел психолог. Алина, ты должна…

— Я никому, ничего, не должна. Пусть убирается.

Они менялись. Седовласый мужчина лет сорока предложил Алине завести котенка. «Он поможет тебе направить свою неистраченную заботу на него». Будто котенок может заменить того, кого ты любила больше всего на свете. Будто котенок поможет справиться с проблемами, рухнувшими на твою голову. Котенком не расплатишься в магазине, и он не имеет волшебных свойств, его не приложишь к сердцу и не исцелишься.

— Ты бы могла немного и о нас подумать, Алина.

Сидеть на шее у родителей нехорошо. Особенно, когда больше не можешь приносить им того, чего они всегда хотели. «Ты бы могла о нас подумать». Алина медленно повернулась к маме лицом. Ресницы Алины затрепетали и она приоткрыла глаза, стараясь не впадать в истерику снова.

— Чем? Пойти в официантки? Только туда мне теперь путь.

— Шоу. Ты можешь участвовать в шоу.

Мама не задумываясь говорила, будто это так просто — вернуться после трех лет перерыва в спорт. Никто ее не ждет, никто…

— Почему я не могу просто… жить с вами?

Она не понимала. Определенно это было эгоистично, но на данном этапе, Алина просто не видела другого выхода, кроме как проваляться еще пару лет на этом диване, чтобы никто ее не трогал. Судя потому, как мама поджала губы, она была недовольна тем фактом, что Алина рассматривает такой вариант.

— Ты не можешь. Тебе нужно работать, вылезти из этого депресняка. Мы предупреждали тебя об Андрее. Ты всегда могла меня послушать, но предпочла уехать с ним. Между нами и им, ты выбрала его.

Алина почувствовала, как к горлу подкатывает ком, как дыхание сбивается. Это то, чего она боится больше всего — умереть от удушья, которое теперь преследует ее везде.

Голос срывается, когда Алина произносит:

— Мам, я его любила…

Но она будто ее не слышит. Алина запоздало замечает, что ухватилась за маму обеими руками, а ее крик застревает где-то в горле. Алина понимает, что наступил конец, когда мама отступает назад.