В половине девятого Лаврентьев поднялся по грязной, запле ванной лестнице, остановился у высокой коричневой двери, на ко торой во многих местах облупилась краска, а нижняя часть была помята и разрисована черными следами обуви. Он отдышался, одер нул пальто, поправил целлофан букета и нажал черную кнопку звонка.
И замер, прислушиваясь. Какое-то время за дверью царила тишина, а потом послышался взволнованный голос Юли:
- Кто там?
Не уехала!
Лаврентьев приободрился, машинально расправил плечи и ска зал фразу, которую он придумал в машине:
- Один пострадавший хочет поговорить с великой авантюрист кой. Если она, конечно, пригласит его к себе.
- Это ты, Вадим?!
- Это я. Открой, Юля.
- Зачем?
- Ну... я пришел, чтобы извиниться за то, что наговорил тебе в клинике. Ты же сама видела, что случилось с моей голо вой, крыша немного поехала.
Дверь распахнулась, и Вадим увидел Юлю, а за нею стоял... лейтенант Иваненко! В джинсах и расстегнутой рубашке.
- Крыша поехала... - машинально повторил Лаврентьев. - Я что, невовремя? Тебя тут допрашивают?
Он вошел в тесную прихожую, старательно вытер ноги о влаж ную тряпку у двери, и лишь после этого посмотрел на Юлю.
- Я же сказала тебе, что между нами все кончено! - голос её звучал неестественно жестко.
И голубые глаза смотрели с дерзким вызовом и даже злорадс твом. От беспомощного, по-детски наивного взгляда, застывшего в его памяти и следа не осталось.
- Мы все когда-то что-то говорим, но это не значит, что так оно и будет, - усмехнулся Вадим. - Я вижу, лейтенант здесь чувствует себя, как дома. У него даже тапочки есть!
- Вадим Павлович, вы хотели поговорить с Юлей? Вот и пого ворили. А теперь, пожалуйста, уходите.
- Ты тоже так считаешь, Юля?
- Да. Уходи, Вадим. Нам не о чем говорить.
Лаврентьев достал из пакета цветы и шампанское, протянул Юле.
- Это тебе.
- Спасибо, оставь себе.
- У меня есть, а это - тебе, - настойчиво сказал Лаврентьев. Она взяла букет и бутылку, решительно направилась на кух
ню. Лаврентьев, не обращая внимание на суровый взгляд Иваненко, двинулся следом. Юля распахнула окно и выбросила во двор шам панское. Потом, немного поколебавшись - красные розы. Окно с треском закрылось. Юля резко обернулась, в упор посмотрела на Лаврентьева.
- Красиво живешь... - пробормотал он. - Шампанское-то триста шестьдесят тысяч стоит, урожай восемьдесят восьмого года. Сам такое не пробовал, думал, мы вместе... а ты его - в окно.
- Вадим Павлович!.. - в голосе Иваненко послышалась угроза.
Лаврентьев нехотя взглянул на него через плечо.
- Помолчи, лейтенант, с тобой не разговаривают. Я занимал ся каратэ, когда ты ещё читать учился, но дело не в этом. Адрес мне дал генерал Чернов, знаешь такого?
- Ну и что? - злобно сощурился Иваненко. - Вышвырнуть незва ного гостя из квартиры мне и генерал не помешает. И ваше кара тэ - тоже.
- Из своей квартиры, - уточнил Лаврентьев. - Или, хотя бы - из её квартиры. Но не из квартиры арестованного Колготина! Кстати, объясни, что ты тут делаешь? Соблазняешь подозреваемую? Думаю, генералу интересно будет узнать об этом.
Он уже понял, что случилось такое, о чем он и не думал. Она здесь, но - с другим! Она не нуждается в его помощи, он ей совершенно не нужен! Пришел с цветами, шампанским, а она тут с ментом развлекается... Он два дня и две ночи переживал, чувс твовал себя виноватым, а оказывается - был прав?! И тот беспо мощный, наивный взгляд - притворство?!
Да она просто чудовище!
- Вадим! - крикнула Юля. - Ты обещал мне, что будешь мол чать! Ты считал меня последней дрянью, обзывал, оскорблял! Чего ты ещё хочешь? Уходи, прошу тебя, уходи по-хорошему!
Даже так? Выходит, есть и другой путь отсюда, по-плохому? Злая досада вспыхнула в груди Лаврентьева.
- Не пугай, Юля, - он сел на стул, опасливо скосил глаза вниз - не развалится ли? - Ребята, а почему бы нам не поговорить спокойно? Мне кажется, очень интересный разговор может полу читься.
- Да плевать мне на его генералов и на него самого! - зак ричал Иваненко. - Я однажды струсил, потом столько лет жалел об этом! Больше такого не будет! Я его просто вышвырну отсюда!
Он сжал кулаки и шагнул к Лаврентьеву.
- Нет, Саня, нет! - закричала Юля, вставая между ними. - Послушаем, чего он хочет.
- Ах, вот оно как! Саня... - усмехнулся Вадим. - Так вы дав но знаете друг-друга, я правильно понял?
- Ты одного никак не можешь понять, Вадим, что я тебе это го не прощу! - сказала Юля. - Я тебе так отплачу - всю жизнь помнить будешь, понятно!
В ярости она была ещё прекрасней, чем в печали... Чертов щина какая-то...
- Бедный Колготин, - вздохнул Вадим. - Он же говорил, что ты собираешься завладеть его квартирой, только обвинял меня в сго воре с тобой. А оказывается, ты сговорилась с ментом и загнала мужичонку за решетку. Так вы что, ребята, давно собирались по жить в квартире бедолаги Колготина? Так зачем же его - за ре шетку? Убили бы сразу - и дело с концом. А теперь же придется считаться с моим мнением.
- Я не собираюсь тут жить, - сказала Юля. - Колготин - подо нок, за это и наказан. Всякий подонок должен быть наказан, за помни это, Вадим! Завтра я встречаюсь с матерью, она большой начальник. И, между прочим, обрадовалась, когда я нашла её. Так что, найдем выход. Не беспокойся, не останемся в этой паршивой квартире.
- Да что ты ему объясняешь, Юля?! - крикнул Иваненко. Он бы набросился на Лаврентьева с кулаками, если бы она ни стояла между ними. Но... разве можно оттолкнуть Юлю? - Ты посмотри на него - сытый, зажравшийся бизнесмен! Что он знает о тебе, о том, сколько тебе довелось терпеть в этой жизни? Лаврентьев, ты и мизинца этой девушки не стоишь! Я тоже. Но я хоть понимаю это и стараюсь как-то исправиться. А ты, как был дерьмом, так и остался!
- Саня! Кто тебя спрашивает?! - закричала Юля. - Не лезь ни в свои дела, я сама разберусь с ним!
Иваненко и Лаврентьев одновременно с посмотрели на нее. Оба - с удивлением.
- Юля, - медленно сказал Лаврентьев. - Ты меня удивляешь все больше и больше. Тогда объясни, пожалуйста, какую роль играл я в твоих далекоидущих замыслах?
- Ты и сам знаешь, какую. Я тебе не врала.
- Именно так я и думал, Юля, когда шел к тебе. Но тогда... Что все это значит?
- То, что ты был неправ, когда оскорблял меня в больнице. А я права. И тогда, и в больнице, и сейчас. Уходи, и забудь обо мне, Вадим.
- Юля, а может мы выставим за дверь этого мента и погово рим с тобою? И придем к выводу, что, да, я был неправ, понимаю это, и хочу исправиться? Почему бы ни попробовать, а?
- Поздно, Вадим, - опустив голову, тихо сказала Юля. - Ты слишком поздно понял это. Уходи.
- Хорошо, я уйду. У тебя есть чистый листок бумаги?
- Зачем тебе?
- Написать заявление. Есть? Дай, пожалуйста.
- И ты уйдешь?
- Обязательно.
Юля взяла Иваненко за рукав и повела в комнату, чтобы он не сцепился с Лаврентьевым, пока она будет искать листок бума ги. Спустя минуту, Юля положила перед Вадимом листок, вырванный из школьной тетради.
- Что ты хочешь написать?
- Заявление, - сказал Лаврентьев. - Напишу и посмотрю, как запоет твой мент, да и ты, Юля. Кстати, как называется его должность?
- Кажется... Оперуполномоченный отдела по борьбе с банди тизмом.
- Отлично, Юля.
Он вытащил авторучку, подумал, и решительно написал:
Оперуполномоченному отдела по борьбе с бандитизмом, Иваненко,
Лаврентьева Вадима Павловича Заявление
Довожу до вашего сведения, что арестованный в моей кварти ре по обвинению в попытке грабежа гр. Колготин является моим приятелем, и был приглашен мной в гости, с условием, что сам попытается открыть дверь моей квартиры. Но грубое и неожиданное вторжение в мою квартиру опергруппы под вашим командованием на пугало гр. Колготина и спровоцировало его неадекватную реакцию, в результате которой я получил травму головы. Убежден, что если бы в мою квартиру не ворвалась опергруппа под вашим руководс твом, ничего подобного не случилось бы. Поэтому истинным винов ником происшедшего считаю вас и ваших подчиненных. Не знаю, ра зыграл ли вас кто-то, или это следствие вопиющего непрофессио нализма. Требую незамедлительно отпустить из-под стражи гр. Колготина, так, как он абсолютно ни в чем не виновен. Оставляю за собой право в случае невыполнения моего требования, обра титься в вышестоящие инстанции с просьбой разобраться в ваших действиях.
