Лана покраснела.

– Тьфу ты, дурак.

Она прижалась к Денису, стараясь скрыть свое смущение, и тихо продолжила:

– Я подумала, что я сделала большую глупость, только тогда, когда купила все это. Не будем же мы поджигать дом? Да и я «засветилась», где только могла. Тетка в магазине на меня посмотрела как на умалишенную. Представляешь, как я выглядела? Набрала целую кучу этой жидкости. Да и консьержка эта в подъезде…

– В каком?

– В первом. И, судя по всему, в единственном.

Денис сначала непонимающе изучал Лану, затем кивнул.

– Угу, единственный.

Он поставил пакет рядом возле ноги.

– Глупость, в общем, – продолжила она. – Но почему-то приперла сюда все это. Давай выкинем бутылки куда-нибудь и пойдем отсюда. С меня хватит этих приключений.

Но Денис покачал головой. Он чувствовал, что нужно было сделать еще кое-что. Довести начатое до конца.

– Ты все правильно сделала.

Лана отодвинулась и взглянула ему в глаза.

– В смысле?

– В смысле мы сейчас устроим этой сволочи чудесное жертвоприношение с костерком и всеми прочими удовольствиями.

– Но ведь ты же не знаешь… Что, если ты спалишь весь дом? Денис, не надо, это все глупости…

Денис взял ее за руку. Лана остановилась. Она посмотрела и удивилась, как изменился Денис – в мелочах, почти незаметных, но изменился. Он стал каким-то более уверенным, умудренным опытом, словно то, что произошло с ним, прибавило ему лет.

Он тихо, но отчетливо, проговорил:

– Я знаю. Он сказал мне.

– Кто он? Анку?

Он медленно покачал головой: вправо, влево и вновь вправо. И ничего не ответил.

Денис прошел в квартиру двадцать четыре, держа в руках пакет с бутылками. То странное ощущение безболезненного разряда, сопровождавшего вход в проклятую квартиру, появилось, но было настолько слабым, что Денис не сразу заметил его. Ему снова пришло в голову, что квартира, эта маленькая частичка мира Анку, просто напросто выдыхалась, как пиво в открытой бутылке – слабый запах еще чувствовался, но вкуса уже не было. Денис смог попасть в несуществующий подъезд дома номер шесть «а», но чувствовал, что пройдет час, два, – и это здание для Дениса будет точно таким же, каким оно было для всех остальных – с одним подъездом и шестнадцатью квартирами.

Серые стены, шкаф, тумбочка с телефоном, вешалка точно так же стояли на своих местах, но те блеклые цвета, в которые все это было окрашено, почти полностью размылись, превращая квартиру в выцветшую фотографию.

Он поставил пакет возле двери и провел ревизию. Получилось пять бутылок жидкости для розжига. Денис никогда не пользовался парафиновыми жидкостями и теперь немного волновался. Ведь то, что могло подойти для розжига углей в мангале, могло быть совершенно бесполезным сейчас. А что, если горючая жидкость вспыхнет и тут же потухнет?

«Хуже от этого не станет», – решил Денис и выбросил из головы ненужные мысли.

Он вытащил две бутылки. Затем отвинтил у одной пластиковую крышку. Тут же в нос ударил едкий химический запах. Денис взглянул на надпись «Без запаха» на бутылке и усмехнулся.

– Что ж, к операции готов. Надеюсь, Константин Андреевич, ты не будешь использовать это в качестве компромата.

Он двинулся в комнату. Голые стены, потолок и паркет. Вот и все. Только сейчас Денис обратил внимание на то, что здесь не было окон.

– Долбаный склеп, – пробормотал он.

Внезапно что-то произошло. Денис почувствовал холод. По коже рук побежали мурашки. Волосы на голове, казалось, встали дыбом. Через несколько секунд наваждение прошло, но Денис понял – Анку был здесь. Денис все еще имел возможность чувствовать присутствие Каина, но вот видеть его уже не мог. А Каин, в свою очередь, никак не мог воздействовать на Дениса, если не считать эти жалкие попытки. Пари закончилось, и теперь для Анку он был всего лишь смертным, свеча которого еще не собиралась потухать.

– Ты здесь, – проговорил Денис.

Вновь укол холода, словно Анку в злобе попытался ударить его, но чуть слабее.

«Надо скорее выметаться отсюда!» – решил Денис.

Он на секунду представил себе, как окончательно исчезает фантомная квартира с фантомным подъездом, и он, крича и размахивая руками, летит с высоты четвертого этажа, а люди в недоумении озираются, не понимая, что происходит. И где-то там, на тротуаре, на крик оборачивается Лана и слышит глухой шлепок упавшего тела.

– Тьфу ты, черт.

Денис принялся разливать жидкость по стенам, по полу, начав с дальнего края и постепенно приближаясь спиной к двери. Он лил аккуратно, стараясь не забрызгать себя. Приходилось поддерживать бутылку под дно, так как мягкий пластик продавливался внутрь. Когда горючая жидкость закончилась, он бросил бутылку на пол.

Выйдя из комнаты, он понял, что в этой странной квартире отсутствовали не только окна. Анку не позаботился и о кухне в своем маленьком временном убежище. Денис подумал, что Каин проявил здесь присущую ему самоуверенность, посчитав, что достаточно будет и небрежно созданных декораций.

Денис вернулся к выходу и взял вторую бутылку. Затем распахнул узкую дверь пустого «туалета», которая совсем недавно вела в мертвый лес, а дальше – к озеру и полю свечей, и принялся разбрызгивать горючую жидкость там. Закончив, он принялся за коридор: обильно полил шкаф, вешалку, а остатки вылил на серо-зеленый телефон. Тут он вновь почувствовал присутствие Анку. Слабое и беспомощное присутствие.

– Придется тебе подождать, пока моя свеча догорит.

Он улыбнулся. Ему понравилось, как это позвучало.

Холодок еле ощущался. Быть может, это был просто сквозняк от открытой двери в подъезд, а вовсе не жалкие потуги Каина наказать Дениса.

– Какой сквозняк? Тут же нет окон.

Денис рассмеялся нервным, почти истеричным смехом. Он вновь почувствовал внутреннюю пустоту – почти осязаемый вакуум. Смешок застрял в горле.

Он бросил смятую бутылку в телефон. Раздалась еле слышная трель звонка, и трубка полетела на пол, увлекая за собой и корпус телефона. Вместо звонкого удара раздался глухой удар, словно аппарат упал не на паркет, а на толстый ковер.

– Трехочковый, – проговорил Денис, ухватил за ручки пакет и шагнул из квартиры номер двадцать четыре.

Он аккуратно закрыл за собой дверь. Внезапно он почувствовал шум, похожий на радиопомехи, и успел подумать, что это по какой-то неведомой причине мирок Анку вновь набирает силы, наливается жизнью, и сейчас вновь вернется адская боль, и окажется, что кошмар еще только начинается. Но нет, окружающее пространство было все так же мертво, а в голове вместо боли заговорил голос, который недавно обрек Каина на дальнейшую жизнь. Голос звучал так же тихо и спокойно, но в нем не чувствовалось тех железных ноток, какие слышал Каин.

– Ты найдешь, чем заполнить пустоту.

Денис спустился на первый этаж, разбрызгивая жидкость на двери и ступени. Когда последний бочонок болотно-зеленого цвета опустел, Денис остановился. Он стоял, прислонившись спиной к входной двери, и вдыхал кружащую голову тошнотворную смесь запахов керосина и растворителя. До «девяносто второго» этой отраве было далеко.

Денису нравился запах бензина. Это был «аромат» избавления от боли. Огонь помогал Денису прогнать из головы своего брата, свою семью, помогал забыться и не думать о вине, которая лежала на нем. Огонь на некоторое время стирал каинову печать, которая была невидима для других, но столь явна для самого Дениса. Но теперь он чувствовал, что это ему уже не нужно. Он пришел к миру внутри себя. И теперь, держа в руке свой «Зиппо» и готовясь в последний раз провести операцию «Огненный шквал», Денис понял, чем он мог заполнить пустоту внутри себя.

Чиркнуло колесико о кремень, и зажигалка полетела на площадку первого этажа. Вдруг пол, стены и двери покрылись сеткой разбегающихся в разные стороны полосок полупрозрачного зеленоватого огня. Денис смотрел на пламя, ожидая, что через несколько секунд огонь сойдет на нет, так и не начав пожар. Слишком уж несерьезной ему показалась эта парафиновая смесь с неприятным запахом растворителя и керосина. Сначала так все и происходило: огонь, который, казалось, горел сам по себе, не трогая поверхности, постепенно становился все меньше и прозрачней. Но через несколько секунд, когда Денис уже совсем уверился в провале, на стенах все же стали появляться черные прожилки, а потом краска на железной двери квартиры номер семнадцать вдруг покрылась мелкими пузырьками, словно закипающее молоко. Язычки пламени, уже хорошо различимого, принялись облизывать деревянную поверхность перил.