Вячеслав глубоко вздохнул, затем клацнул зубами:

– Ты… ничего не докажешь.

Она пожала плечами:

– А я и не буду ничего доказывать.

– Ты выбила мне глаж. И ражрежала рот, – неожиданно ухмыльнулся психопат. – Обрушила вход в пещеру… Это ты убийца. Ты, а не я.

Он убрал руку за камень, а когда поднял ее вновь, пальцы остервенело сжимали мачете.

– Шмотри, – вкрадчиво прошептал Вячеслав. – Шмотри внимательно, Белоснежка. Ему не терпится попробовать твоей крови.

Светлана ощутила, как в кожу впились миллионы тончайших иголочек.

– Ты думаешь, я не шмогу отрежать шебе руку? – хихикнул безумец. – Королевич на нешколько минут может штать оборотнем. Волком, точнее. Волком, который попал в капкан. Я прошто отрежу руку и вылежу наружу… Я приду к тебе, Белоснежка.

«Надо идти».

Светлана откинула со лба мокрые волосы.

Она прекрасно отдавала себе отчет, что находиться здесь больше нельзя.

Ни секунды.

Она отчетливо понимала, что на обратный путь потребуется несколько часов, а силы ее на исходе.

Она видела, что «Королевич» действительно был преисполнен решимости отсечь себе придавленную конечность.

И, судя по всему, этот долбанный шизоид намеревался приступить к работе прямо сейчас.

Она все это понимала, но по какой-то неизъяснимой причине не могла даже сдвинуться с места. Или не хотела, втайне от себя самой.

Светлана сидела в обволакивающем оцепенении, слушая, как рычит Вячеслав, кромсая мачете свою раздробленную руку. Изредка мелькала его всколоченная голова, но на Светлану он не смотрел.

Пока что.

«Тебе нравится за этим наблюдать? – с насмешкой произнес внутренний голос. – Правда, занимательно?»

– Закройся, – глухо сказала она.

«Ему нечем перетянуть рану, – безучастно подумала она. Без всяких эмоций. – Перевязочные материалы в рюкзаках, в пещере… Он потеряет много крови, пока сделает себе жгут. И лишится сознания».

«А если не лишится? И жгут его сейчас не заботит, дорогуша, – заметил голос. – Как только он освободится, он вылезет наружу, чтобы добраться до тебя»

Светлана закрыла лицо руками.

«Может, я снова в отключке?! И мне все это снится?!»

– Трудись… и напевай!!! – скрежетало из-под глыбы. В голосе Вячеслава уже не оставалось ничего человеческого, он напоминал хрип разъяренного вепря. – Не можешь петь… тогда швисти!!! Пока не убран дом!!!

Послышался хруст ломаемой кости, который мгновенно заглушил надрывный вой сумасшедшего.

– Трудись и напевай!!! – проревел он. – И вешело вше вмеште мы… Порядок наведем!!!

Светлана убрала от лица ладони. Ее колотило, как в горячем ознобе.

В проеме между скалой и упавшей глыбой появилось лицо Вячеслава – перекошенная маска смерти, забрызганная кровавыми кляксами.

– Ты думала, я не шмогу это жделать? – прокаркал он, тыча разлохмаченной культей в сторону Светланы. В рыхлой каше из развороченной плоти белели осколки костей. – Ты плохо меня жнаешь, Белоснежка…

Она побледнела, видя, как тот, продолжая хихикать, начал протискиваться в расщелину. Из обрубка, который полчаса назад был нормальной рукой, дождем лилась кровь.

– Бери шкорей метлу… Для шора на полу!!! – утробным голосом рычал Вячеслав. Он просунул вторую руку, в которой был нож. Заляпанное кровью лезвие чиркнуло по каменистой поверхности, высекая крошечную искру. – Представь шебе, что пляшешь ты… С любимым принцем на балу!!!

Светлана поднялась на ноги. Колени предательски дрожали.

Вячеслав дышал тяжело, с хлюпающим присвистом. Ему удалось пролезть наружу совсем чуть-чуть – его широкие плечи намертво застряли в неподвижно-каменных тисках.

Шаг за шагом Светлана начала медленно отступать назад, не сводя с него глаз.

– Я вше равно доберушь до тебя, – прохрипел Вячеслав, зачем-то кивая разбитой головой. – Я шожру тебя… Шожру…

Он выл и корчился, дергаясь из стороны в сторону, как зверь, напоровшийся на колья в яме, но лишь сдирал в клочья кожу с плеч и спины. Сейчас мускулисто-раскачанное телосложение мужчины, которым он так гордился в той жизни, сыграло с ним злую шутку. Он безнадежно застрял.

– Это все потому, что у кого-то очень узкие двери, – разлепила губы Светлана, слабо улыбнувшись. Повернувшись, она побежала прочь. Побежала, не обращая внимания на острое крошево, в кровь режущее ее ступни. Она неслась, кожей спины ощущая взгляд, преисполненный безумием и испепеляющей ненависти. Пещера осталась далеко позади, но в мозгу все еще злобно резонировало:

«Сожру тебя. Сожру…»

Через несколько минут она была в лагере.

Вернее, в том месте, где совсем недавно был разбит лагерь.

Лагерь «влюбленных», которые, как она наивно полагала, отправились в захватывающее путешествие, чтобы проверить, а заодно закрепить свои чувства…

Но кроме искромсанной в клочья палатки и согнутых дуг каркаса, здесь больше ничего не было.

Светлана провела по изможденному лицу тыльной стороной ладони.

«Значит, больной ублюдок перетащил все вещи в пещеру…»

Из этого следовало, что обратный путь ей придется преодолеть абсолютно голой и босой.

С обреченным видом она подняла обрывки тента.

«Набедренная повязка», – промелькнула у нее мысль.

Да, это максимум, на что годилась эта рванина.

Кое-где на материи еще виднелись капли крови, но она даже не взглянула на них. Через некоторое время ей удалось смастерить некоторое подобие юбки.

Дождь постепенно редел и, наконец, прекратился вовсе. Сквозь светлеющие облака робко проглянуло солнце.

– Кто всех красивей во всей стране? – тихо промолвила Светлана. – Вы, госпожа королева, красивы собой… Но королева младая в тысячу крат еще выше красой…

С этими словами она заковыляла к тропе, ведущей вниз.

Ее подобрали спустя четыре часа, в паре сотне метров от канатной дороги. Кто-то из туристов, находящихся на смотровой площадке, любовался открывшимся пейзажем с помощью бинокля. Он-то и заприметил неподвижное тело беглянки.

– Ну как? – спросила она у сына.

– Без комментариев, – проговорил Никита, зачарованно глядя на горный хребет, высившийся за пластиковым стеклом.

– Осталось немного. Я не была тут восемь лет… – сказала Светлана, положив сыну руку на плечо. В глазах женщины проскользнула тень воспоминаний.

– Как ты, говоришь, называется скала? – поинтересовался молодой человек.

– Утес Снов, – машинально ответила она. – Когда я была здесь в последний раз, взбираться на нее приходилось на своих двоих. А сейчас выстроили новую канатку… Цивилизация, что поделать.

Спустя минуту они были наверху.

Жмурясь, Светлана подняла голову.

Солнце скрылось за мглистой пеленой туч, и на площадку, выложенную белой плиткой, упали первые капли дождя.

– Постой здесь, – сказала Светлана. Ее охватила странная, неосознанная тревога, возникновение которой она не могла объяснить самой себе.

В тот день тоже шел дождь…

– Хорошо, – послушно ответил Никита. Высокий, со слегка сутулыми плечами и разлохмаченными ветром волосами, он выглядел растерянным и даже беззащитным.

Светлана сошла с площадки и торопливым шагом двинулась дальше, в сторону громадной насыпи.

Это было именно там.

Дождь усилился.

Ломая ногти и пачкая светлые брюки, она принялась карабкаться наверх. Дыхание сбилось, сипло вырываясь изо рта, висок прочертила струйка пота.

«Как будто это было вчера, – шевельнулось в мозгу. – Предзакатные фото… гроб… сказка из телефона… седьмой гном…»

С восточной стороны загромыхали первые раскаты грома.

Последняя преграда, и она наверху, отряхивая ладони от налипшей грязи. И застыла.

Обомлев, Светлана с непередаваемым ужасом смотрела на грязный гроб. Черная краска со временем облупилась и выцвела, доски рассохлись, покрывшись глубокими трещинами, но это был все тот же гроб. В глаза бросились многочисленные царапины, которыми были иссечены внутренние стенки деревянного склепа.