…муравей, ползущий куда-то по своим мирным делам.
Азмирк очень обрадовался, когда вместо мелькающих сквозь туман кошмарных картин увидел этого муравья, быстро спешащего по земле и совершенно не замечающего, что творится вокруг. Словно старого знакомца встретил!
Как только юноша стал следить за деловой букашкой, засасывающее его кровавое месиво испарилось, начали проступать очертания храма, еще не уничтоженного… и лес вокруг, немного не тот, к которому он привык, но настоящий, живой… пахнущий хвоей и травой, и… солнце ярко засветило в глаза, заставляя их открыть.
— Уф! Ты как? — приподнявшись на локтях, Азмирк с удивлением уставился на сидящего рядом с ним парня. Его убили в самом начале, юноша хорошо это запомнил, потому что даже позавидовал чужой храбрости. Он вот не смог кинуться на монстров одним из первых, лишь с копьем в руке… Только со всеми, толпой.
— Вроде бы в порядке. Это был сон? — Азмирк, нахмурившись, внимательно оглядел сначала родной до самого последнего камушка храм, а потом совершенно чужой и незнакомый лес за забором.
— Если ты про жуткое землетрясение, то нет, это действительно случилось — наш мир изменился. Теперь многие боятся покидать храм, только самые храбрые выходят и постепенно изучают все вокруг. Главный жрец считает, что мы выжили потому, что усердно молились, так что теперь все тихса-каны молятся еще больше, чем раньше. А нам, наоборот, оставлены обязательными только утренняя и вечерняя молитвы. Потому что основная наша цель — исследование нового мира и добыча еды.
— А аусваинги? — опасливо уточнил Азмирк, почему-то ощутивший, что его… предали?.. бросили?.. обманули?! Кн-иг-о-ед-.-нет
— Ты тоже их видел? Несколько дней назад мы нашли в лесу четверых наших рахса-канов. Они постоянно упоминали аусваингов, но ничего путного от них добиться не вышло. Они не помнят большое землетрясение, наверное, потеряли сознание, как и ты… Я думал, что ты уже не очнешься! Все время метался, кричал, руками размахивал… Главный жрец над тобой уже отходную молитву прочитал. Один я верил, что ты выкарабкаешься!
Азмирк попытался улыбнуться, уселся и даже благодарно склонил голову перед тем, кто верил и заботился о нем какое-то время. Вот только почему-то совершенно не хотелось признать, что все случившееся — нападение аусваингов на храм, алтарь, крепость… предназначение… что все это ему померещилось. Нет! Он все ясно помнил, слишком ясно! И Итшуана… И как в него вливали кровь, а он кашлял и захлебывался. Да, в крепости, это было еще в крепости, через вязкую вату в ушах и серый туман в глазах он все равно вспомнил того мужчину, который привел его, и другого, второго, который водил их в душевую, и… Итшуана. Они все трое по очереди сидели у его кровати и поили его кровью. А потом…
— Прости…
Азмирк с усилием встал — мышцы слегка ослабли, но это не беда, он быстро восстановится. Осторожно, по стеночке, юноша дошел до ворот храма, посмотрел на двух рахса-канов, но те не стали мешать ему выйти.
Оглядев незнакомый лес, парень побрел по тропинке как можно дальше, потом присел на землю, оперевшись спиной о толстый ствол. Глубоко вдохнул и заорал, задрав голову вверх:
— И-и-и-и-итш!
Кричал он, пока не охрип. А после, закрыв глаза, сидел и едва сдерживался и старательно дышал, успокаиваясь. Нет! Не могло такое привидеться! Землетрясение? Харакел парах! Нападение аусваингов!
…Лес пах насыщенно, ярко, головокружительно… весной!.. Одуряюще пьяняще пахло весной, и оглушающе звонко распевали птицы. Тихие «перефьюти», опасливо-настороженное «чьиви»… Суймеры было не слышно и не видно, зато… Азмирк печально улыбнулся, расслышав в общем весеннем гомоне знакомое до боли «тирли-лирли».
Нет, может, землетрясение и было, но и нападение аусваингов тоже! Даже запястье заныло, едва юноша вспомнил, как его и Кнека тащили в крепость…
Поднявшись, Азмирк постоял, держась за дерево и оглядываясь вокруг, потом еще раз на всякий случай выкрикнул:
— Итш!
Подождал, убедившись, что никто не откликнется, и побрел обратно в храм. Там он первым делом нашел тех четверых, с которыми вместе, связанный, ждал своей участи, стараясь не смотреть, как гибнут на алтаре их товарищи. Не смотреть, не слышать… Теперь им дали возможность все забыть. И четверо из выживших ею воспользовались.
— Не помним мы ничего! Отстань, Аз! Мне только по ночам перестали кошмары сниться…
— А что снилось?
— Я не хочу говорить об этом…
— А тебе снились странные птицы, потом обернувшиеся в еще более страшных старух?!
— Птицы?.. Нет, мне снилась женщина, красивая женщина с черными волосами… и еще… еще мне снился Итшуан.
Но тут к стоящим без дела и просто разговаривающим рахса-канам подошел пожилой жрец и хмуро буркнул, в упор глядя на Азмирка:
— Держись от них подальше!.. От всех держись подальше, пока тебя не признают очищенным.
Юноша едва слышно хмыкнул, шалея от собственной наглости. Но по привычке послушно склонил голову и действительно отошел. Побродил по двору, старательно не замечая пристального молчаливо-осуждающего взгляда того же самого жреца.
Когда прозвенел гонг на обед, он направился со всеми в столовую, но и пожилой тихса-кан последовал за ним, встав так, чтобы было удобно наблюдать и отслеживать, как ведет себя подозрительный рахса.
Азмирк старательно выполнил указание и уселся за отдельный стол для изгоев — временно наказанных, запятнавших свою честь или. как в его случае, просто пока не признанных достаточно чистыми, чтобы есть вместе со всеми. Четверо воинов, вернувшихся в храм на несколько дней раньше, тоже сидели хоть и вместе, но отдельно от остальных.
Поев, юноша отстоял необязательную послеобеденную молитву, на которой присутствовали все, потому что никому не хотелось получить осуждающе-прожигающий взгляд в спину. Потом вышел во двор, полюбовался на солнце и направился обратно в лес…
— И-и-и-итш!
Вечером был ужин за отдельным столом, а затем — приказ спать во дворе, потому что отдельных хижин для сна не было. Четверо других отверженных тоже улеглись на улице, но в другом углу двора. А ночью им всем снились кошмары… всем пятерым…
Но Азмирк, проснувшись в холодном поту от собственного крика, подождал, пока сердце перестанет стучать как сумасшедшее, и принялся думать о муравье… маленьком муравье, который бежит по своим делам, быстро-быстро перебирая лапками. Он думал о нем так старательно, что никакой кошмар его больше не потревожил, разве что раскосые сине-зеленые глаза светились в сонной темноте, как звезды…
Утром, еще до рассвета, Азмирк подскочил и попытался выполнить традиционный привычный комплекс упражнений. Он был готов к тому, что немного ослаб… Значит, будет чем заниматься, вместо того чтобы сидеть без дела!..
Но вечером юноша снова побрел в лес и долго звал Итшуана. И следующим вечером… И даже спустя несколько дней… Несколько десятков дней… И, наконец, ему повезло.
— Вот чего ты глотку рвешь постоянно, а?! Тебя вернули в привычный мир, в нормальную жизнь, а ты надрываешься, как жертва на алтаре! — Азмирк даже не вздрогнул, когда услышал за спиной мужской голос. Повернувшись, он встретился с заинтересованным взглядом второго из аусваингов, того, который водил их с Итшуаном мыться.
— Я хотел убедиться, что мне все не приснилось! — объявил он, облегченно выдыхая.
— Убедился? Не приснилось! — ухмыльнулся мужчина.
Юноша кивнул и довольно улыбнулся.
Он не сошел сума… Все было по-настоящему!.. Значит… Значит…
— А… она… я… то есть… предназначение… мое…
— Урстенера беременна, так что ты молодец, — мужчина тоже улыбнулся и даже похлопал Азмирка по плечу. — А теперь иди к своим и живи дальше.
— А… если я… не хочу… к своим… ну просто… ребенок же мой! — юноша сам не понимал, чего он хочет, просто знал, что не сможет жить как прежде. В нем что-то сломалось, и душа просила или одиночества, или… Нет, он не то чтобы рвался всей душой обратно в крепость, где нет ни птиц, ни деревьев, одни камни и монстры. Но и в храме оставаться тоже не хотел!
