Я принялась разглядывать свой конверт. Мое имя было выведено на лицевой стороне красивым почерком, в котором я безошибочно опознала почерк отца. При виде знакомых букв мне захотелось заплакать.
Мы все, сестры, переглянулись друг с другом, словно проверяя, что чувствуют в эту минуту остальные.
– Лично я предпочитаю прочитать свое письмо, когда останусь одна, – сказала Алли.
Послышались слова поддержки. Все дружно закивали головами в знак согласия. Как всегда, Алли интуитивно озвучила наше общее мнение.
– Тогда свою работу я выполнил. – Гофман осушил до дна бокал с шампанским, после чего достал из кармана шесть своих визиток и разложил их веером на столе. – Пожалуйста, обращайтесь ко мне в любое время, если вам понадобится моя помощь. В любое время дня и ночи. Но, хорошо зная вашего отца, я уверен в том, что он все предусмотрел и все обдумал, позаботившись о том, что вам нужно. А сейчас мне пора возвращаться к себе. Прошу вас, девочки, еще раз примите мои самые искренние соболезнования в связи с вашей утратой.
– Большое вам спасибо, Георг, – поблагодарила я его на правах старшей сестры. – Все мы высоко ценим вашу помощь.
– Всего доброго. – Нотариус поднялся из-за стола и кивком головы попрощался со всеми присутствующими. – Вы знаете, где меня найти в случае надобности. Я всегда на месте.
Мы молча проводили его взглядами. Марина тоже встала из-за стола.
– По-моему, пора уже перекусить. Попрошу Клавдию, чтобы она накрыла ужин прямо здесь.
Марина скрылась в доме.
– Если честно, то я боюсь вскрывать его, – промолвила Тигги, ткнув пальцем в свой конверт. – Понятия не имею, что там может быть.
– Майя, а ты переведешь нам те надписи, которые имеются на армиллярной сфере? – спросила меня Алли.
– Конечно, переведу, – ответила я, заметив краем глаза, что Марина и Клавдия уже несут нам тарелки с едой. – Сразу же после ужина и займусь переводом.
– Простите меня, девчонки, но лично я не голодна. Не возражаете, если я пойду к себе? – сказала Электра, поднимаясь со стула. – Увидимся позже.
В эту минуту я подумала, что, пожалуй, все мы хотели бы последовать ее примеру. Каждой надо было побыть в одиночестве.
– А ты, Стар, хочешь есть? – спросила у сестры Сиси.
– Думаю, поужинать все же стоит, – едва слышно ответила Стар, нервно сжимая в руке конверт с письмом отца.
– Ладно! – уступила Сиси.
Все мы через силу попытались затолкать в себя немного еды, любовно приготовленной для нас Клавдией. А потом сестры стали молча вставать из-за стола одна за одной, пока не остались только мы с Алли.
– Не возражаешь, Майя, если я тоже пойду к себе? Я совсем без сил.
– Конечно, не возражаю. Тебе ведь пришлось последней узнать эту страшную новость. Само собой, ты все еще пребываешь в стрессе.
– Полагаю, ты права, – согласилась со мной Алли, поднимаясь из-за стола. – Спокойной ночи, дорогая моя Майя.
– Спокойной ночи.
Как только Алли покинула террасу, пальцы мои сами собой впились в пергаментный конверт, пролежавший весь последний час рядом с моей тарелкой. Наконец я тоже встала и направилась к себе в Павильон. В спальне я положила конверт на кровать, под подушку. Затем направилась в кабинет, взяла бумагу и ручку.
Вооружившись фонариком, я снова пошла в сад, чтобы повнимательнее разглядеть армиллярную сферу. Быстро темнело, в небе уже зажглись первые звезды. Отец много раз показывал мне созвездие Плеяд, когда мы бывали с ним в его обсерватории, особенно когда Семь Звезд, как еще зовут это созвездие, повисали непосредственно над Женевским озером, что случалось обычно с ноября по апрель.
– Я очень горюю о тебе, папа, – сказала я, обращаясь к небесам. – Надеюсь, в один прекрасный день я пойму все.
Затем я переключила свое внимание на позолоченные стрелки, перемещающиеся по всему глобусу. Нашла надпись, адресованную мне, и постаралась как можно точнее скопировать греческие буквы, учитывая, что левая рука у меня в этот момент была занята – держала фонарик. Придется завтра снова прийти сюда, подумала я, чтобы проверить, правильно ли я все скопировала. Потом я принялась переписывать другие надписи.
Всего их оказалось шесть.
Оставалась еще одна, последняя, седьмая полоска. Я посветила туда фонариком, рассчитывая и там тоже найти надпись. Но полоска была пуста, никакой надписи. Разве что стояло имя. Меропа.
7
Все предрассветные часы я потратила на расшифровку текста, переписанного мною накануне с армиллярной сферы. Что касается надписей, адресованных моим сестрам, то я просто перевела слова, не особо вдаваясь в их глубинный смысл. Не мое это дело объяснять послания, адресованные другим. За свою надпись я принялась в последнюю очередь, почти со страхом, в ожидании того, что она мне скажет. Но вот я закончила переводить, сделала глубокий вдох и прочитала.
Никогда не позволяй страху распоряжаться своей судьбой
Что ж, точнее, чем это сделал отец всего лишь в семи словах, и не обрисуешь мой характер и мою внутреннюю суть.
* * *
Когда наступило утро, я, приготовив традиционную чашку чая, вернулась к себе в спальню, осторожно достала конверт из-под подушки и направилась вместе с ним в гостиную. Какое-то время я разглядывала конверт со всех сторон, потягивая из кружки горячий чай.
Потом сделала несколько глубоких вдохов и решительным движением вскрыла конверт. Внутри лежало письмо, но не только. Я достала твердый на ощупь предмет, который оказался под моими пальцами неожиданно мягким. Треугольник кремового цвета, подсвечивающий изнутри зеленоватым светом. Я перевернула камень и увидела на обратной стороне почти неразличимую надпись.
Не в силах разобрать, что именно там написано, я дрожащими руками развернула папино письмо и погрузилась в чтение.
Атлантис
Женевское озеро
Швейцария
Моя дорогая Майя!
Уверен, прочитав мое послание к тебе, ты почувствуешь себя несчастной и даже немного растерянной. Моя любимая старшая дочь, должен сказать тебе, что ты всегда была для меня огромной радостью. И я любил тебя всем сердцем и душой. И хотя я тебе не родной отец, но, верь мне, я любил тебя с той же силой чувств, как если бы был тебе родным. Должен сказать, что именно ты и натолкнула меня на идею удочерить и твоих красавиц-сестер, а все вы вместе принесли мне невыразимое счастье, доставили самые прекрасные минуты в моей жизни.
Ты никогда не спрашивала меня о своем истинном происхождении, о том, где и как я нашел тебя и что за обстоятельства привели к тому, что я удочерил тебя. Смею тебя заверить, что, если бы такой вопрос был тобой задан, я бы на него ответил, как несколько лет тому назад ответил одной из твоих сестер. Но сейчас я ухожу в мир иной, а потому, думаю, будет правильно предоставить тебе полную свободу выбора. Если захочешь, то в обозримом будущем ты все узнаешь сама.
Все вы попали в мой дом без каких-либо метрик, удостоверяющих факт вашего появления на свет. Все вы с самого начала были зарегистрированы как мои дочери. И этого у вас никто не отнимет. Никогда. Однако самую малость я помогу тебе: укажу нужное направление поисков. А в остальном тебе самой решать, когда предпринять путешествие в собственное прошлое, если тебе только захочется этого.
На армиллярной сфере, которую ты уже видела, точно указаны координаты того места на земном шаре, где началась твоя жизненная история. В конверт я вложил еще одну подсказку, которая поможет тебе в твоих поисках.
Не могу сказать тебе, Майя, что именно ты обнаружишь, если захочешь вернуться к себе на родину, туда, где ты родилась. Скажу лишь одно. История твоей настоящей семьи сильно повлияла когда-то и на мою жизнь.
Жаль, что у меня в запасе больше нет времени, чтобы рассказать тебе историю своей жизни. Наверное, тебе не раз и не два приходила в голову мысль, что я предпочитаю не распространяться о себе и о своем прошлом. Но делал я это исключительно с одной целью: для того, чтобы защитить вас всех. Однако мы, люди, и мужчины, и женщины, живем в этом мире не изолированно друг от друга. И вот вы выросли, я должен был отпустить вас всех в свободное плавание.
У каждого из нас есть свои тайны, но поверь мне на слово: в любом случае семья – это все. А уж родительская любовь – это самая мощная сила на свете.
Оглядываясь в собственное прошлое, Майя, я жалею о многом из того, что сделал. Разумеется, любому человеку свойственно ошибаться. Как говорится, на собственных ошибках мы учимся и взрослеем. Мое самое заветное желание – поделиться со своими дочками хотя бы частицей того драгоценного опыта, который я приобрел за свою жизнь.
У меня сложилось впечатление, что в силу пережитых когда-то жизненных передряг ты частично утратила веру в человека как такового. Моя дорогая Майя, поверь, и мне пришлось пережить в своей жизни нечто подобное. Превратности судьбы не обошли меня стороной. Много раз они отравляли мое существование. Но со временем я в полной мере осознал простую истину: на одно червивое яблоко всегда приходится великое множество здоровых плодов. Вокруг нас полно добрых людей, чьи сердца открыты нам навстречу. Вот и ты должна поверить в то доброе, что есть в каждом из нас. И только тогда, обретя эту веру, ты сумеешь начать жить заново и любить по-настоящему.
Прощаюсь с тобой, моя дорогая Майя. Уверен, мои послания заставят тебя и твоих сестер о многом поразмыслить.
А я буду следить за всеми вами с небес.
Твой любящий отец
Па Солт
