— О нет, я не прошу любовных утех и близости без капли влечения друг к другу, — твердо произнес он. — Я требую от Вас исполнения супружеского долга!
Слишком долго и уже очень давно Арая преследовали насмешки дворцовой прислуги, которая перешептывалась за спиной у молодого господина о том, что он совсем не интересует шейха и, скорее всего, никогда не сможет исполнить свою обязанность — подарить династии наследника. На встречах, аукционах и в деловых поездках Араю не стеснялись задавать вопросы о том, когда же он обрадует высший свет прекрасной новостью о пополнении. Только вот спрашивать следовало совсем не младшего сына семьи Абиль, а самого Фараджа, который так рьяно избегал близости с омегой.
«Надоело, — проносилось в голове, пока Арай спешно снимал с себя ночную сорочку. — Вы обязаны были заботиться обо мне, но оставили на съедение этим сплетникам. Как же я… ненавижу Вас, Фарадж Абиль!»
— Что-то подсказывает мне, что об этой ночи ты будешь долго сожалеть, — предрек альфа.
Докучливые касания и попытки заключить в объятия порядком надоели Фараджу, и он схватил парня за кисти рук. И все же Арай был потомком хейжарской крови, в чьих жилах текла очень горячая кровь. Такая прыть не могла не забавлять и не раздражать одновременно.
— В этот раз не мне стоит беспокоиться о снедающем душу сожалении. Вам придется касаться меня бессчетное количество раз, пока нас не застанет результат. В противном случае все вокруг узнают, как я несчастен быть первым мужем семьи Абиль. Я обвиню Вас в измене, это будет несложно сделать.
Мужчина сжал запястья омеги еще сильнее. Он смотрел на Арая взглядом, полным праведного гнева. Мгновенно все это перестало походить на цирк и превратилось в спектакль, из-за неумелой игры актеров на котором не хотелось более оставаться.
— Не забывайся в своих речах. Твоя мания величия закончится для тебя слишком плачевно, — твердо произнес шейх. — Если ты хотел продолжать жить спокойно, то тебе следовало подумать, прежде чем являться в мои покои.
— Пытаетесь испугать расправой? — нагло усмехнулся Арай и дернул плечами. — Подумайте сами, как все это будет выглядеть со стороны и что скажут абуабийский и хейжарский народы. Смешно изрекать, но… мой брат приехал в Абу-Аби как нельзя кстати. Его беременность — Ваша неверность на глаза. Или надеетесь, что подданные примут бастарда в приемники династии? Если мне не изменяет память, ваш выродок был зачат вне брака.
За своим пламенным монологом омега не успел сориентироваться, когда шейх прошелся сухой ладонью по его рукам и без сожаления швырнул на постель, нависая сверху. Глаза альфы горели янтарным пламенем, а это значило только одно: теперь для Арая назад пути нет. Намотав темные волосы на кулак, второй рукой Фарадж раздвинул стройные омежьи бедра, рывком стянул ненужные тряпки и провел пальцами по узенькому колечку, сразу без подготовки проникая двумя внутрь. Раздался сдавленный писк, который лишь потешил разгневанного донельзя шейха. Сейчас он готов был разорвать на части этого необузданного глупца, который осмелился прийти в его покои с претензиями и злословить. Волк не хотел есть глупую овечку, но та сама пришла к нему в логово. Мужчина до последнего надеялся, что ему не придется уничтожать образ примерного супруга своими же руками, но Арай не оставлял ему выбора.
— Запомни как следует, — зло процедил Фарадж, склоняясь над полуобнаженным парнем. — Урок, который я собираюсь тебе преподать.
Арай стремительно вспомнил, что привело его в покои шейха: страх все потерять. Потерять себя, свое положение в обществе и получить клеймо «ненужный и брошенный своим собственным мужем». Он словно чувствовал, как теряет контроль над всем, что происходит вокруг, и ему это не нравилось. Все, что светило омеге в свете последних событий, — развод, девичья фамилия и позор. Но он не собирался сдаваться без боя, даже если поражение будет громким и стремительным.
— Прошу-у, используйте с-смазку…
— Уже просишь? — рыкнул альфа. — Несколько минут назад ты смел требовать.
Гуляющие по его телу почти чужие руки не дарили ни капли наслаждения, но Арай пытался убедить себя, что это необходимо и что только так он может все сохранить. А в голове билось только одно: «Я проиграл».
Тело инстинктивно выгнулось дугой, когда к узенькому колечку прижали что-то обжигающе горячее. Фарадж вошел сразу, чувствуя, как разрывает завопившего парнишку изнутри, но он не собирался быть аккуратным и нежным. Так как тот был не в течке, вместо смазки пришлось использовать слюну, не теряя времени на поиски геля. Весь этот спектакль в конце утомительного дня был не самой лучшей идеей попытать свое счастье.
— Ахх…Аа! Ммм…
Движения альфы были бесчувственны и машинальны.
— Ты можешь сделать три шага вперед, но я все равно буду впереди тебя, неужели ты этого не понимаешь, глупый омега? Этот брак с самого начала был лишь головной болью.
Мужчина склонился над извивающимся под ним омегой, еще крепче сжав того в своих руках, и впился в искусанные до крови губы, чтобы чуть приглушить крики и стоны. Толчок. Еще толчок. Беспорядочные движения вырывали из уст Арая нечленораздельные хрипы, словно он пытался о чем-то попросить, но боль сковывала.
Наслаждения не было. Это был грязный секс без единого намека на чувства. Боль, пронизывающая тело, страх и мучительное желание поскорее закончить начатое. Когда обжигающе горячее семя стало заполнять омегу, из глаз того уже перестали литься слезы, а на лице читалась лишь безучастность.
— Запомни как следует на всю оставшуюся жизнь: ты всегда был лишь заменой, — бросил Фарадж перед тем, как покинуть спальню. — И не смей больше появляться в моих покоях. Отныне я запрещаю тебе находиться в этих комнатах.
Арай ничего не ответил.
Искусанные губы были приоткрыты, из груди вырывались беззвучные рыдания. Внизу саднило, доставляя неприятные и болезненные ощущения. На простыню по бедрам стекала струйками кровь. В какой-то момент сознание покинуло истерзанное тело, и приятная холодная мгла разрешила провалиться омеге в небытие и забыться.
========== Глава 21 ==========
Медицинский центр находился в самом сердце Абу-Аби — рядом с главной площадью, в окружении зеленых насаждений — и больше напоминал произведение искусства. Он был выстроен несколько лет назад и введен в эксплуатацию в начале этой весны; спроектирован талантливыми архитекторами в стиле деконструктивизма, дабы хоть как-то разбавить желтокаменный облик города. Эти стеклянные стены изгибались под невообразимым углом, забывая о художественной дисциплине. Со стороны могло показаться, что это здание ну совсем не пригодно для использования человеком, однако внутри оно было самой обычной больницей. Здесь практиковали современную медицину в совокупности с новейшим оборудованием и опытными, приглашенными из-за границы специалистами. Шейх оазиса понес немалые убытки, делая медицину для абуабийцев практически бесплатной. Он вложил в этот проект действительно многое: значительную часть бюджета дворца и свою душу. И горожане были ему безмерно за это благодарны.
— Здесь очень красиво.
Вдыхая специфический запах и слегка морщась от его концентрированности, Идрис вальяжно пересекал холл медицинского центра и рассматривал высокие «поломанные» потолки. Где-то там сверху кто-то умудрился повесить огромные прямоугольные вазы с цветами, чьи стебли ниспадали по стенам, словно лианы. Интересно, как за ними ухаживают, если они висят так высоко?
Немного позади таким же медленным шагом шел Виктор, о чем-то переговариваясь с одним из медицинских работников. Небольшой, но очень уютный кабинет, в который их привели, утопал в лучах восходящего солнца. На стене тихо шумел кондиционер, наполняя комнатку прохладой и создавая благоприятные условия для встречи пациента и его лечащего врача. Каждый из углов был чем-то заставлен: маленькими пуфиками в виде гигантских кактусов (но отнюдь не колючих, а очень даже мягких), каменными вазами с сочно-зеленым папоротником. Все пестрило белыми и зелеными оттенками. Неудивительно, ведь они считаются одними из успокаивающих.
