— Пригласите в мои покои Идриса, — приказал шейх патрульным.

В ожидании Фарадж уселся на софу, расположившуюся перед выходом на веранду. Прохладный вечерний ветер сквозняком гулял по полу. Нервно барабаня пальцами по подлокотнику, мужчина то наклонялся вперед, придерживая голову широкой ладонью, то откидывался на спинку софы. Правильно ли он поступает, приглашая в свои покои Идриса? Фарадж настолько запутался в себе, что ему было просто необходимо сейчас увидеть этого голубоглазого омежку.

Фарадж не верил в любовь. Более того, всю свою жизнь он смеялся над теми, кто находился в плену своих чувств и порою совершал безумные поступки в честь любви. Но сейчас альфа готов был признать себя глупцом за те мысли.

В дверь робко постучали, и шейх обернулся. Вошедший прикрыл за собой дверь и покорно склонил голову в поклоне. Черные волосы сползли по плечам, скрывая лицо омеги.

— Вы звали меня, мой господин, — тихо проговорил Идрис, все еще не отрывая взгляда от пола.

— Звал, — сказал Фарадж, не отводя пристального взгляда от парня. — Присядешь рядом со мной?

Идрис вздрогнул. Альфа пригласил парня сесть рядом, но тот не двинулся с места, переминаясь с ноги на ногу. Невооруженным взглядом было заметно, как сильно он нервничал.

— Почему ты стоишь? — спросил шейх и положил ногу на ногу, скрещивая руки. — Может, мне повторить чуть погромче и гораздо настойчивее?

Несмотря на все тонкости их отношений, они все еще оставались в плену протокола.

— Господин, прошу вас, — Идрис умоляюще взглянул на мужчину.

Со стороны это можно было назвать издевательством. Слугам было строжайше запрещено сидеть, лежать, да и вообще дышать рядом с господами. Предложение Фараджа присесть Идрис сначала расценил как шутку, но судя по суровости выражения лица первого альфа был серьезен как никогда.

Фарадж немного помолчал, внимательно разглядывая слугу, и устало выдохнул, подзывая того:

— Здесь только ты и я. Ты можешь нарушить это правило, если об этом тебя просит сам шейх?

Идрис еще сильнее замялся.

— Хорошо, — твердо сказал шейх и указал рукой на место рядом с собой. — Это приказ.

Идрис молча кивнул и подчинился.

— Твои раны уже затянулись? — спросил альфа, смягчаясь.

— Да, господин. Я чувствую себя гораздо лучше. Сэр Виктор хорошо заботится обо мне.

Идрис сидел на самом краю. Он видел мужчину первый раз после того самого поцелуя и от этого нервничал еще сильнее прежнего. Между ними словно была какая-то недосказанность.

— «Сэр Виктор»? — еле слышно усмехнулся Фарадж и откашлялся в кулак. — Это он так просил его называть?

— Ну, — ответил Идрис, смущенно улыбаясь. — Я не мог позволить себе называть его просто по имени. Это было бы неправильно.

Фарадж улыбнулся, наблюдая за его смущением. Щеки омеги слегка порозовели и это можно было рассмотреть даже в полумраке, царившем в комнате.

— Ты ведь тоже чувствуешь? — вдруг спросил мужчина.

Омега замер.

— Что именно, господин? — недоумевающе спросил Идрис.

— Это, — Фарадж медленно приблизился к омеге и дотронулся до его щеки.

Вздох полный неожиданности вырвался у того из груди, и Идрис мгновенно отпрянул от альфы. Испуганно он взглянул на Фараджа, но тот с уверенностью снова приблизился и схватил лицо омеги в чашу ладоней, не давая тому вырваться.

— Это неправильно, — вдруг заключил Идрис.

— Что именно неправильно? — тихо спросил мужчина, наслаждаясь редкой близостью. — То, что ты сейчас сидишь рядом с самим господином или то, что я прикасаюсь к тебе? Ничего не могу с собой поделать, к тебе тянет как магнитом.

Идрис схватился за руки шейха и попытался отстранить их от своего лица, но безуспешно.

— Вы… У вас ведь есть жених! Нам не стоит…

Омега вспомнил, как Джафар рассказывал ему о жизни Фараджа, как говорил, что у того практически с детства заключен брачный договор и что совсем скоро мужчине предстоит обручиться. Идрис мотнул головой. Хотелось избавиться от прикосновений альфы, избежать взгляда его карих глаз, отодвинуться еще хотя бы на сантиметр, — рядом с Фараджем было так хорошо и приятно, что это пугало до дрожи в коленях. Он всего лишь слуга, к тому же еще и вор, и Идрису в какой то момент могло показаться, что мужчина просто играет в игру.

— Есть, — ответил альфа и отпрянул от омеги.

С минуту они просто смотрели друг на друга, словно глазами они могли сказать друг другу гораздо больше, чем словами.

— Когда был заключен брачный договор, меня никто не спрашивал. Я – сын шейха Абу-Аби – был политической игрушкой в руках отца. Этот брак больше выгодная сделка, чем союз по любви. Прошу, не будем говорить о подобных вещах, когда мы наедине.

Во взгляде омеги появилось понимание, но он все еще относился к словам мужчины с подозрением и явным недоверием.

— Иди сюда, — прошептал Фарадж, вновь склоняясь к Идрису. — Сейчас я не хочу быть обремененным правилами и долгом. Позволь мне просто насладиться твоим обществом.

— Я простой слуга, — начал Идрис, явно смутившись. — Я не достоин вашего внимания.

Фарадж притянул омегу к себе и заключил в крепкие объятия. Идрис уткнулся носом в грудь мужчины и затаил дыхание. Сначала ему хотелось вырваться, но потом по телу прокатилась волна удовлетворения и спокойствие окутало с ног до головы, отбивая всякое желание сопротивляться. Альфа вдыхал его аромат, все сильнее и сильнее прижимая к себе омегу, пока тот сдавленно не пискнул.

— Прости, — шейх слегка ослабил хватку.

— Все нормально, — руки Идриса медленно обвились вокруг талии Фараджа.

Он поднял взгляд голубых глаз, чтобы убедиться, что не сделал ничего, что могло бы оскорбить шейха, но Фарадж лишь улыбнулся подобной выходке.

Им было хорошо вместе. Сейчас. Без всех.

Фарадж потянулся к лицу омеги и приподнял его за подбородок, утопая в омуте голубых глаз. Медленно склонившись, он коснулся желанных губ и вновь ощутил сладкое удовлетворение. Идрис слегка задрожал в его руках, но сопротивляться не стал. Однако в самый неподходящий момент в двери настойчиво постучали.

Когда Фарадж раздраженно дернулся, чтобы выкрикнуть, что сегодня он больше никого не принимает, дверь открылась и в комнату вошел Арай. Во взгляде незваного и своевольного гостя появилось недоумение. Идрис мысленно выдохнул, только сейчас ощутив, что сгорбил спину и втянул голову в плечи. Арай не сразу понял, свидетелем чего ему пришлось стать. Омеге было так одиноко одному в окружении четырех стен, что он решил отыскать общество шейха, но это его решение посетило сына правителя Хейжара явно невовремя.

— Я … — прошептал Арай и тут же воскликнул. — Как вы можете, Фарадж Абиль! Я был о вас лучшего мнения.

Эмоции поглотили омегу и он сжал ладони в кулаки.

— Вы ворвались в мои покои без разрешения, это недопустимо, — парировал Фарадж спокойно, словно его совсем не волновало происходящее. Он скорее был раздражен тем, что его прервали, нежели тем, что застали врасплох.

— Недопустимо? — закричал в ответ Арай и затрясся всем телом в приступе гнева. — Как вы можете заниматься прелюбодеяниями, у нас скоро свадьба, вы мой будущий супруг! Отвратительно… Вы отвратительный!

По щекам омеги побежали слезы. Обернувшись на Идриса и узнав в нем нового друга, с которым сегодня утром ему довелось познакомиться в саду, выплюнул:

— Так вот значит кому принадлежит Ваше сердце, Фарадж Абиль. Жалкой прислуге?

Идрис сидел на софе с открытым ртом. Он склонил голову, чтобы волосы скрыли его глаза, полные стыда. Арай смерил слугу холодным взором, поднял тонкие брови, алые губы сжал добела. Выдержав паузу, оскорбленный омега повернулся и зашагал прочь из покоев шейха, оставляя испуганного Идриса и нахмурившегося Фараджа одних.

Идрису стало совсем не по себе, когда шейх поднялся, отпуская его из объятий.

— Господин, — произнес дрожащим голосом омега и встал следом.

Фарадж приобнял его и кивнул:

— Не чувствуй себя виноватым, даже хорошо, что все произошло именно так. Будет лучше, если с самого начала он поймет, что не имеет в моей жизни никакого значения. Я обязательно навещу его завтрашним днем, чтобы объясниться. Возможно, теперь мы сможем расторгнуть эту помолвку.