– Корди, я знаю, что твой отец очень заинтересован в этом, – сказал он. – Никак не возьму в толк почему.

– Ему самому там не нравилось! Бедный Бен! Это так ужасно!

– Он хочет, чтобы Бен получил образование не хуже, чем у него самого, вот и все, Корди, – сказал ей Саймон, зажигая сигарету. Он выпустил облако дыма и задумчиво уставился на море. – Он считает, что должен воспитать Бена по своему подобию. Боюсь, переубеждать его бесполезно.

Корд задрала голову.

– У меня получится.

Саймон засмеялся и вернулся к газете.

– И горе тому, кто встанет у тебя на пути. Делай, что считаешь нужным. Умная девочка.

Корд восприняла эту фразу как однозначное одобрение ее планов и поспешила ускорить их осуществление. Откладывая понемногу в течение лета, она в конце концов собрала приличный запас еды, более чем достаточный для них двоих. Лежа в кровати, Корд мысленно произвела инвентаризацию:

Х2 консервированных кусочков ананаса

Х2 пакетиков желе (один ежевичный один лаймовый)

Х1 упаковка кукурузных хлопьев

Х5 консервированного супа (х2 томатного х2 минестроне х1 шотландский бульон)

Х1 пакет сублимированного фарша

Х1 пакет изюма

Х1 рулон туалетной бумаги

Х1 кассета АББА «Ватерло».

Она прикинула, что этого им хватит, чтобы прожить как минимум неделю в пляжном домике, после чего, как она надеялась, родители оставят попытки разыскать их и вернутся в Лондон.

Все, конечно, нужно было проделывать очень осторожно: мама на удивление виртуозно разоблачала подобные интриги. Спрятанные за огромными номерами журнала «Санди Таймс», за ее напускной слабостью, с которой она махала рукой, говоря «Иди побегай, дорогая», за черными штрихами подводки, ее зеленые глаза острым взглядом замечали все вокруг.

Бену уже и так досталось за то, что он грубил Саймону, пока он гостил у них, а потом нагрубил папе, когда тот приехал, и за Великое Собачье Похищение, когда он «позаимствовал» милого пса и отвел его в пляжный домик, предварительно даже не сообщив Корд. Они остроумно назвали пса Сэнди[44], играли с ним весь день, а тот проявлял несказанное дружелюбие, вилял хвостом и с радостью разрешал кормить себя печеньем, а потом хозяин, проходя мимо, увидел пса в открытую дверь пляжного домика и позвонил в полицию, обвинив детей в похищении его собаки с его фермы Уорт, после чего начался сущий ад. Это был не обычный дружелюбный фермер в твидовой шляпе и с торчащим изо рта колоском. Это был тощий, злой работяга, который без умолку твердил, что Сэнди – не игрушка, а серьезная рабочая собака, и вообще, что это не «он», а «она». Он таскал Сэнди за собой за ошейник. Кроме того, оказалось, что ее настоящее имя – живодерское «Спам»[45]. Бена это разозлило больше, чем все остальное: «Низко называть ее так. Это просто ужасно. Ее должны звать Гермиона, или Мирта, но никак не Спам».

После того, как все закончилось, Бен долго и грустно размышлял о Спам, о ее тоскливой жизни у противного фермера; раньше они видели его один раз – он вынес со своей фермы мертвого котенка и выкинул его в придорожную канаву, словно мусор. Бен несколько раз говорил Корд о том, как все это несправедливо и насколько дурной человек этот фермер.

История с похищением собаки натолкнула Корд на мысль о побеге. Если бы они закрыли дверь в пляжный домик, то Спам бы не нашли, и она осталась бы у них навсегда. Взрослые никогда не заходили в пляжный домик. Папа всегда говорил о том, что надо бы его продать, но до дела никогда не доходило.

Домик был убежищем для детей, там они хранили свои пляжные принадлежности: лопаты, сита и ветровки, которые заменяли им зонт от солнца. К стене были приколоты листочки: один с правилами игры в «цветы и камни», другой с системой подсчета очков в ней же. В этом мире, который принадлежал только им, они и будут жить, когда взрослые наконец уедут в Лондон. Они повесят на стену постеры с Чудо-Женщиной и игроками в крокет, будут есть консервированный томатный суп и пить чай с желе и кусочками ананаса, а зимой, когда похолодает, станут жечь старые мамины и папины театральные программки, которые они хранили в большой коробке под лестницей и которые Корд также постепенно перетаскивала в домик. Она знала, как морозно здесь может быть. Однажды они приезжали зимой на похороны матери миссис Гейдж, и здесь все выглядело по-другому: песок оказался серым, луг – мертвым, ветки – голыми, а вместо зеленых листьев краснели ягоды. Дорога и поля за ней были усыпаны сосновыми шишками – раньше она их не видела, ведь к лету они исчезали. Куда они девались? Она не знала, поэтому собрала пригоршню шишек и рассовала по карманам зимнего пальто и, вернувшись в Ривер-Уок, разложила их на наружном подоконнике. От ветра они гремели, стучась друг о друга, напоминая ей о зимней жизни Боски, о которой она ничего не знала.

Бен плакал, подписываясь под письмом. Он вообще плакса, поэтому на него надежды не было. Корд сказала себе, что будет сильной и непреклонной, что не станет скучать по маме, и даже по папе… Она скрипнула зубами.

– Корд! Бен! – услышали они голос матери из-за двери. – Завтрак готов, мои дорогие! Вставайте, у меня для вас сюрприз.

Корд похолодела и тревожно посмотрела на дремлющего Бена. Она не любила сюрпризы и по голосу Алтеи поняла, что это сюрприз не со щенками и мороженым, а, скорее, в виде очередного ужасного гостя. Дядя Берти уже здесь, а кто еще мог прийти? Вчера за обедом у родителей тоже были гости, этот актер Кеннет и его девушка, модель Лавиния. Кеннет носил бороду, а Лавиния выпила слишком много фруктового пунша и начала флиртовать с папой, пока мама внезапно не пошла в дом вздремнуть. В Боски к ним всегда приходили друзья, с ночевкой либо на весь день; они приносили джин и граммофонные пластинки, из-за них мама и папа поздно ложились спать, они слишком сильно шумели и смеялись глупым визгливым смехом.

– Ребята, просыпайтесь, – снова позвала мама. – Сюрприз в пляжном домике.

– Бен, – прошипела Корд, расталкивая брата. – Просыпайся. Домик! Она все знает!

Но наверху, на кухне, все шло своим чередом, и Корд немного расслабилась, удивившись, что мама в кои-то веки допустила ошибку. Алтея приготовила им особый завтрак: хлопья «Витабикс» с золотым сиропом[47] и каплей молока. Папа пил кофе и изучал сценарий. Погода стояла неплохая, но ветреная.

На крыльце сидел дядя Берти с сигаретой и читал «Таймс». Он гостил у них неделю и уже действовал папе на нервы – теперь тот часто сбегал на крыльцо. Берти всегда мог на ходу придумать, как развлечь детей. В этот раз помогли его новые туфли со встроенными в каблуки антикварными золотыми компасами: стрелки вращались при смене направления ходьбы. Он рассказал им, что купил туфли у приятеля с Края света[48], что чрезвычайно впечатлило детей – они не были уверены, существует ли Край света в действительности или выдуман, как Нарния.