– А что это ты тут делаешь?

Я не люблю докучливые вопросы, да ещё под руку, поэтому ответил с иронией, но максимально уклончиво:

– Да вот винегрета захотелось.

Тесть неопределённо хмыкнул:

– Ну-ну, – после чего начал резать хлеб, мазать его горчицей и накладывать сверху кусочки сала. Изготовив сэндвич, достойный того, чтобы называться этим гордым английским именем, Юрий Маркович ретировался на свой боевой пост на диване у телевизора, где тесть обычно дремлет под бесконечные политические ток-шоу. Я же вымыл овощи, высушил их бумажной салфеткой и направился к Денису.

Считалось, что сын делает уроки. На самом же деле ребёнок выстраивал на ковре пластиковые фигурки воинов из разных вселенных и эпох. Ближний к двери сектор занимали Саурон, назгулы и орки от "Цитадели", которых с фланга поддерживали леговские злодеи из комиксов DC. Им противостояли Арагорн, Гэндальф и кавалеристы из Гондора и Рохана. Для массовости Денис добавил "нашим" ещё и леговских рыцарей. До начала сражения оставались мгновения.

Я окинул взглядом эту замечательную картину и понял, что явился не вовремя. Поэтому спросил максимально мягко:

– Ты скоро освободишься?

Сын выдержал солидную паузу, рассматривая оба войска взглядом Наполеона при Аустерлице, а потом ответил спокойным голосом:

– Через девятнадцать минут.

– А уроки сделал?

– Да.

– А ИЗО?

Тут Денис разглядел овощи в моих руках и сразу понял, что от меня так просто не отвязаться.

– Па! Давай, ты подойдёшь ко мне через полчаса!

– Нет, давай, я расставлю это всё на твоём столе, а ты очень быстро доиграешь, и через пять минут мы начнём рисовать!

Мой сын в совершенстве владеет искусством вежливого отказа. Он прекрасно знает, что если не говорить прямо "нет", а планомерно заниматься методичными затяжками времени, то можно похоронить многие неприятные инициативы взрослых. Поэтому Денис не стал спорить.

Надо ли говорить, что сначала "наши" долго сражались с врагами, уложив и главного приспешника Моргота, и Призраков Кольца, и прочую нечисть. Всё это время Буська жалобно скреблась под дверью, требуя впустить её в комнату, но ребёнок был непреклонен: он заявил, что в данной битве заклинания типа "Армагеддон" запрещены. Когда "наши" победили, пришлось вмешаться, чтобы сын не впадал в нирвану, а убирал поле боя. Мы долго вдвоём ползали по ковру и раскладывали фигурки по многочисленным коробочкам. Натюрмортом смогли заняться лишь за полчаса до Денискиного сна.

Ребёнок рисовал контуры овощей, а я подправлял линии, стирая совсем неудачные ластиком, и выводя новые, более соответствующие естественным формам. К тому времени, когда к нам вошла Юлия Юрьевна, карандашный набросок ещё не был готов и наполовину. Понятно, что меня тут же раскритиковали за расстановку овощей, после чего супруга предложила заканчивать натюрморт завтра и отправила Дениса чистить зубы перед сном.

Напоследок супруга поинтересовалась:

– А как ваш натюрморт раскрывает тему?

– Очень просто! "Здравствуй винегрет!"

– А при чём тут Россия?

– Так ведь винегрет все буржуины называют традиционным русским блюдом!

Юлька окинула меня скептическим взглядом, но спорить не стала.

На следующий день, вернувшись с работы, я получил обычную порцию восторгов и радости от Буськи, а потом сразу же направился искать сына. Ребёнок сидел за компьютером и рубился в "Total War".

Удивительное дело! Мне, почему-то, эта серия игр никогда не давалась, отряды под моим управлением разбегались как тараканы, вместо того, чтобы стройными рядами идти истреблять врагов. А вот у Дениса всё получалось легко и непринуждённо. Отыграв множество битв армиями Древнего Рима и средневековья, сын попросил скачать ему библиотеки модов, сделанных фанатами. Из этих дополнений разной степени удачности, мальчик выбрал те, которые относились к трилогии "Властелин колец", и теперь в свободное от учёбы время оттачивал свои тактические умения.

Я поздоровался и задал тривиальный вопрос, которым обычно родители донимают своих детей-школьников:

– Уроки сделал?

– Да.

– А ИЗО?

Денис вздохнул. Вражеские мумаки прорывались по правому флангу, назгулы опасно теснили гондорскую пехоту в центре, и в этот самый момент, вместо того, чтобы думать о тактике боя, приходилось заниматься нудными разговорами! Глянув на экран, я хмыкнул и вошёл в положение:

– Хорошо. Доигрывай это сражение, а потом продолжим беседу.

Я переоделся, потом немного поразвлекал Буську. Собаки – это вечные дети. Они готовы бесконечно выпрашивать лакомства и играть часами напролёт. Обежав десяток раз квартиру по периметру в погоне за терьершей, сжимающей в пасти свою любимый красный мячик, я в изнеможении остановился возле сына и упал на табурет.

– Ну? Закончил?

– Да.

– И что с натюрмортом.

– Ничего. – Денис смотрел на меня ясными карими глазами, спокойными, как пруд возле Золотого павильона в Киото в безветренную погоду.

– Это как?

– Понимаешь, папа, твой натюрморт пропал.

– Куда?

– Не знаю.

Мы вместе прошли в комнату сына, и Денис махнул рукой в сторону стола, за которым он делает уроки. Глобус, стеллажик для компакт-дисков и три неаккуратных стопки тетрадок и учебников оставались на прежних местах, а вот овощей на куске грубой ткани не было. Я глянул под стол, потом на подоконник. Тщетно.

Порывшись в бумажках, мы с сыном смогли отыскать недорисованный карандашный набросок. Но что в нём толку, если нет оригинала?

Я спросил у Дениса:

– А Мурзик с Буськой здесь не хозяйничали?

– Не знаю, я же в школе был.

Услышав своё имя, прибежала Буська. Она поглядела на меня с надеждой, но, тут же уразумев, что прямо сейчас её гулять не поведут, улеглась на ковре в самой скорбной позе, положив мохнатую морду на передние лапы и страдальчески закрыв глаза. Эту пантомиму под названием "несчастную собачку уже сто лет никто не выгуливал" мы наблюдаем регулярно, но до сих пор что-то ёкает в душе. Какое потрясающее актёрское мастерство!

Буська запрыгнуть на Денисов стол не может. Поэтому окликнули следующего подозреваемого, Мурзика. Кот на зов не явился. Мы с сыном пошли искать и вскоре обнаружили усатого-полосатого на шкафу в зале. Мурзик был занят вылизыванием своей шерстки, поэтому на такие мелочи, как голоса хозяев, не реагировал.

Денис глянул на кота и сообщил:

– Не похоже, чтобы Мурзик воровал твой натюрморт.

И мы пошли искать других подозреваемых. Татьяна Федотовна священнодействовала на кухне. Сын спросил с порога:

– Буль! Ты не брала папин натюрморт?

– Нет.

– Он у меня в комнате лежал на столе.

– На твоём столе чёрта лысого потерять можно, не то, что натюрморт!

– Но ты точно не брала?

– Да зачем мне он?

Когда на кухню подошёл Юрий Маркович, Денис начал расспрашивать его:

– Де! Ты не брал натюрморт?

– Нет.

– Точно не брал?

– Точно.

Расследование зашло в тупик. Всех подозреваемых мы опросили, но виновника пропажи натюрморта так и не установили. В нашем доме иногда творятся мистические дела! Тут Татьяна Федотовна спросила:

– Ужинать готовы?

Мы ответили троекратным да, а Буська что-то тявкнула про прогулку, но её мнением решили пока пренебречь.

Когда расселись вокруг стола, тесть проговорил, обращаясь ко мне:

– Винегрет, как ты и хотел!

Тут в моей голове из разрозненных фактов начала складываться цельная картина. Я спросил, как бы невзначай:

– А овощи с Денискина стола использовали?

– Ну да. Что им там сохнуть попусту?

– А говорили, что не брали натюрморт!

– Не брал! Или ты имеешь в виду…

Денис засмеялся. Потом он вдруг выдал:

– Бабушка! Ты убила папин натюрморт!

Чтобы Татьяна Федотовна не успела обидеться, я быстро влез с замечанием:

– Натюрморт нельзя убить! Это слово переводится, как "мёртвая природа".