Сосредоточься, сказал он себе, вытряхивая из головы этот образ. Нельзя позволять себе думать об этом сейчас, или он упустит шанс.
Он сконцентрировался на цели, на крошечном золотом мячике перед ним, и воспользовался шансом. Вложил все свои силы в то, чтобы заставить метлу лететь быстрее, и ему удалось обойти соперника и стать на решающие дюймы ближе к снитчу.
Приготовься, приготовься.
Он был так близко. Крошечный золотой мячик был вне досягаемости, но с каждой секундой становился все ближе, ближе, пока не оказался почти на расстоянии вытянутой руки. Приготовившись, он протянул руку, распрямил пальцы…
— Берегись! — крикнул кто-то, но было слишком поздно.
Онода почувствовал, как его голова взорвалась болью, а зрение на время затуманилось. Его метла повернулась на месте, когда он попытался опереться на нее, быстро заморгав, когда вернулось зрение.
Или, по крайней мере, когда оно частично вернулось. Даже после того, как звон в ушах прекратился, мир не напоминал ничего, кроме размытых цветных пятен.
Он не мог видеть.
Он парил где-то в пятидесяти футах над землей на ненадежной метле и не мог видеть.
Паника охватила и переполнила его, стало трудно дышать, но он изо всех сил старался удерживать ее под контролем достаточно долго, чтобы понять ситуацию. Что случилось? Почему он ничего не видит?
Вцепившись одной рукой в метлу, он поднес другую руку к лицу и осознал, что ощущает отсутствие знакомой тяжести очков на носу. Это было самое вероятное объяснение его проблемам со зрением, но вызывало только еще больше вопросов — как он потерял их? Что с ним случилось? Где снитч теперь?
Ответ он получил пару секунд спустя, хотя и сразу пожалел об этом.
— И гриффиндорский ловец поймал снитч! — прокатился над стадионом голос комментатора, и даже в разгар своей паники Онода почувствовал, как его сердце сжалось. — Гриффиндор получает 150 очков и выигрывает со счетом 190:20!
Вот, удивленно понял Онода. Вот оно.
— Сакамичи!
Оноду обхватила пара рук, и знакомый голос громко заговорил прямо в ухо. Хотя все расплывалось, узнать Наруко было легко.
— Ты в порядке? — спросил он. — Срань господня, никогда больше так меня не пугай — ты просто остановился, когда тебя долбануло тем бладжером, и…
Наруко все говорил, а Онода невольно обмяк в его руках, прилагая все усилия, чтобы вернуть контроль над бешено колотящимся сердцем. Ему хотелось просто зависнуть здесь, довериться заботе Наруко и не думать ни о чем и не сталкиваться с тем, что случилось, но он все равно заставил себя говорить.
— Нет, это… мне не больно, — жалко сказал Онода, и живот свело от чувства разочарования и вины. Он почти желал, чтобы ему было больно, если бы только это могло быть более адекватным оправданием для его провала.
Долбануло бладжером. Вероятно, это было все, что требовалось, чтобы Онода полностью утратил выдержку.
— Я просто… Должно быть, я потерял очки, — сказал он. — Думаю, бладжер их сбил, и тогда я — я просто запаниковал, я не мог видеть, и я… я все испортил, да?
— Шшш, все нормально, Сакамичи, — успокаивающе проговорил Наруко, хотя в его голосе звучали напряженные нотки тревоги, и это не особенно утешало. — Ты не сделал ничего плохого, так? Мы найдем твои очки и… не знаю, может, мы сможем объяснить Канзаки, что произошло? Он должен понять, что это была не твоя вина, и тогда, думаешь, он может пересмотреть…
— Это ничем не поможет, — сказал еще один голос, оповестивший о прибытии кого-то нового. Перед Онодой появилось желтое пятно с зеленой макушкой, и даже хотя голова по-прежнему кружилась, он легко опознал его как Макишиму. — Матч окончен. Теперь мы ничего не можем с этим поделать.
— Но ты не знаешь, если не попробуешь! — возразил Наруко, покрепче прижимая Оноду к себе. — Сакамичи потерял очки и не мог видеть — он ничего не мог поделать!
— Я знаю, но это не имеет значения, — сказал Макишима, и Онода почувствовал, как что-то прохладное толкнулось в его лицо. Он открыл глаза и обнаружил, что снова может видеть, и понял, что Макишима, должно быть, нашел его очки. — Такие вещи в квиддиче иногда случаются, и нам просто надо с ними мириться. Минутное сомнение и единственный промах составляют разницу между победой и проигрышем. В этот раз нам не повезло, вот и все.
Оноде почти хотелось, чтобы Макишима не возвращал ему очки, потому что мягкое озабоченное выражение его лица вовсе не доставляло Оноде удовольствия, как и разочарование одетых в желто-черное болельщиков Хаффлпаффа на трибунах. Он не хотел видеть лица всех людей, которых он подвел.
— Я не так хотел выиграть, — расстроенно сказал Наруко, и Онода осознал, что есть еще что-то, за что он ответствен — команда Наруко выиграла свой первый матч в сезоне, а его друг, вместо того, чтобы праздновать, застрял здесь, беспокоясь за него.
— Могу представить, но победа есть победа, — пожал плечами Макишима. — Ты Наруко, верно? Думаю, Джин тебя ищет, так что ты, вероятно, можешь вернуться к своей команде. Я присмотрю за Сакамичи.
— Но…
— Обещаю, со мной он будет в порядке, — сказал Макишима, и его слова, бывшие достаточно обнадеживающими, не допускали возражения.
Наруко все еще сомневался, переводя взгляд с Оноды на Макишиму, словно не мог доверить Макишиме своего друга в таком состоянии, но потом кивнул и отпустил Оноду, который быстро схватился за руку Макишимы вместо его. Перед тем, как покинуть их, Наруко обернулся.
— Увидимся позже, Сакамичи, ладно? — сказал он напоследок. — Если ты уверен, что ты в порядке?
Разве ты уже не доставил всем достаточно проблем? — мысленно отругал себя Онода. Вслух же ответил показавшимся ему более-менее честным голосом:
— Да, я в порядке.
Наруко не выглядел полностью убежденным. Он бросил на Макишиму подозрительный взгляд, но все же наконец кивнул.
— Тогда перехвачу тебя позже.
Онода не смотрел, как он снижается, только потому, что это требовало посмотреть и на землю. Онода не чувствовал себя так ужасно на метле со времени своего первого неудачного урока полетов в предыдущем году, когда запаниковал и ему понадобилась помощь Наруко, чтобы спуститься. Он думал, что после всех его тренировок это беспомощное чувство головокружения наконец останется позади, но, очевидно, с тех пор Онода изменился меньше, чем думал.
И это не было счастливым осознанием.
— Ну, Сакамичи, — сказал Макишима, неловко пристроив руку на плече Оноды, будто не был полностью уверен, как ему следует реагировать на поведение товарища по команде. Онода не винил его — он знал, сколько от него проблем. — Остальная часть команды встретится в раздевалке, чтобы обсудить ход матча… и нам тоже нужно быть там. Ты готов спускаться?
Несмотря на тот факт, что он не хотел ничего сильнее, чем почувствовать твердую землю под ногами, ему казалось, что он готов провести в воздухе всю оставшуюся жизнь, если это означает избежать встречи с товарищами по команде, которых он подвел.
Может быть, Макишима почувствовал это, потому что неловко похлопал Оноду по плечу, очевидно, чтобы успокоить.
— Да ладно, не так уж это и плохо. Тебе будет лучше, как только окажешься на земле, верно?
Онода в этом как-то сомневался, но в любом случае последовал этому мягкому побуждению к медленному спуску.
— А ты… расстроился? — наконец набрался храбрости спросить Онода, когда они приземлились и вместе шли в направлении раздевалки, взвалив метлы на поникшие плечи. — По поводу матча, в смысле — что мы проиграли?
Макишима издал легкий странноватый смешок.
— Наверное, я притворяюсь лучше, чем думал, если тебе даже пришлось спрашивать, Сакамичи, — сказал он, повернувшись к Оноде и позволив впервые ясно увидеть беспомощное разочарование, затянувшее его глаза и опустившее вниз уголки рта, и при виде этого сердце Оноды немного дрогнуло. — Конечно же, я расстроен, что мы проиграли, но что сделано, то сделано. Все, что мы можем сейчас, — это строить планы, что нам делать в следующий раз, и надеяться, что обстоятельства, которые мы не можем контролировать, позволят нам нацелиться на Кубок по квиддичу в этом году.
