Наруко негодующе отнесся к тому, что его обозначили как «рыжую мелочь», но раньше, чем он успел воспротивиться как наименованию, так и «заимствованию» Оноды, Онода был вытянут с его места и быстренько выпровожен из зала.

Когда Тодо посчитал, что они уже достаточно далеко от зала, Онода мог только неловко стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу, пока Тодо оценивающе смотрел на него. За пределами квиддичного поля он только однажды встречался с Тодо — при тех запоминающихся обстоятельствах, когда слизеринский парень угрожал ему. Онода понятия не имел, чего Тодо хотел в этот раз, но у него было смутное ощущение, что это не что-то приятное.

Однако Тодо, кажется, решил и сегодня не оправдывать ожидания Оноды.

— Как дела? — спросил он, и Онода остолбенел.

— Тодо… сэр? — в замешательстве спросил он. Хотя Онода и не знал, что думать о внезапном появлении Тодо, он был, по крайней мере, вполне уверен, что Тодо захочет поговорить с ним о Макишиме. Он не был готов, что изо всех людей Тодо выберет предметом своего интереса его самого.

— Да-да, это я. — Тодо нетерпеливо помахал рукой. — Теперь, если ты соблаговолишь просто ответить на мой очень легкий вопрос, мы сможем покончить с этим.

— Ну, я был… — Онода припомнил, что произошло за последнюю неделю, между постоянным отсутствием Манами, новыми ссорами его друзей, его собственными сомнениями в себе… Он сглотнул. — В порядке.

Тодо бросил на него острый взгляд, словно почувствовав ложь, и со вздохом отвернулся. Выражение его лица было странным, и едва ли Онода мог вспомнить, что видел его раньше. У кого-то другого оно могло быть почти сочувствующим.

— Это тяжело, я знаю, — сказал Тодо.

— Что… это? — спросил Онода, отчетливо ощущая, что, кажется, пропустил что-то важное.

— Тяжело любить и чувствовать, что это не взаимно, — сказал Тодо.

Очень вероятно, что это была самое последнее, что Онода ожидал услышать от Тодо в свой адрес.

— Я… правда не знаю, был ли я когда-нибудь действительно влюблен, Тодо, сэр… — запинаясь, пробормотал Онода.

— Я и не говорил влюбляться, я сказал любить, — поправил Тодо. — В чем бы ни была для тебя разница, мне все равно. Как бы то ни было, мое мнение в том, что вы — вы оба, на самом деле — похоже, сильно преувеличиваете возможность того, что ваши чувства навязаны вам магией.

Онода, если такое возможно, был даже сильнее озадачен, но часть про «чувства навязаны магией» и тот факт, что Тодо был здесь, могли относиться только к одному человеку.

— Под «нами обоими»… вы подразумеваете меня и Сангаку?

— Нет, тебя и Маки-Маки — конечно я имел в виду тебя и Сангаку! — резко сказал Тодо, и Онода вздрогнул. — С кем еще у тебя недавно была очень драматическая ссора, которая повлияла и продолжает негативно влиять на мою жизнь? Я не видел Сангаку улыбающимся со дня матча, а недавно он начал пропускать тренировки по квиддичу, что просто немыслимо. Честно говоря, это раздражает, и я убежден, что если это твоя вина, то ты должен нести ответственность за это.

— Я не думаю, что Сангаку… на самом деле хочет меня видеть, — печально сказал Онода.

— Я сомневаюсь, что Сангаку знает, чего он хочет и, более того, что хорошо для него, — сказал Тодо. — Он проблемный мальчишка. Если бы это не было ради Маки, я бы сказал, что усилия, затраченные, чтобы сделать из него ловца, не стоят тех постоянных изматывающих попыток угодить его причудам. Откровенно говоря, ты должен быть благодарен, что я разговариваю с тобой сейчас, ты для меня постоянная заноза, с тех пор, как Маки впервые встретил тебя. У нас было прекрасное соперничество, пока он не испортил все, чтобы взять тебя в команду. — Тодо пригвоздил Оноду взглядом. — И поэтому я не собираюсь позволить вам, двоим соплякам, нарушать тот порядок, что у нас есть, своими детскими страданиями. Ты ведь даже не понял, как тебе повезло иметь хорошего соперника, который ждет тебя, так? Я хочу летать с Маки-Маки, даже если ему все равно, потому что…

— Э… Тодо, сэр? — нервно начал Онода.

— Извини? Ты что-то сказал? — спросил Тодо. — Разве ты не знаешь, что невежливо перебивать старших, особенно прямо посреди…

— Я правда прошу прощения, я не хотел перебивать, — поспешно извинился Онода, запоздало понимая, что только что перебил Тодо снова, — но я только хотел сказать, что Макишима, он… он всегда очень хорошо отзывался о вас.

— Тебе стоит знать, что… погоди, — прервался Тодо, бросая на Оноду заинтересованный взгляд. — Он… Маки хорошо отзывался?

— Да? — сказал Онода, внезапно засомневавшись, что это действительно его дело — говорить это Тодо, но Тодо уставился на него пронизывающим взглядом, и Оноде не оставалось ничего, кроме как продолжать. — Когда… когда мы тренировались, как победить вас на практике, он сказал, что вы один из самых блестящих ловцов, которых он когда-либо видел — и я могу сказать, что он был на самом деле счастлив снова летать против вас. Я просто думал, вы должны знать — я не думаю, что он из-за вас вернулся в охотники, просто это то, в чем он хорош. И он бы никогда не попросил вас следовать за ним, потому что думал, что быть ловцом вам нравится больше, так что…

— …Вижу, — невозмутимо сказал Тодо.

Онода застенчиво опустил голову.

— Пожалуйста… не говорите Макишиме, что я сказал это.

Тодо ущипнул его за щеку, рассеянно на него покосившись.

— Конечно не скажу. Но я должен признать, ты, на самом деле, намного симпатичнее, чем мне показалось при первой встрече, — сказал он и словно после раздумья добавил: — И ты действительно не так уж и похож на помеху.

— О… спасибо? — сказал Онода, а Тодо внезапно повернулся и пошел по коридору. Его походка была по-новому упругой, чего не было раньше. — А… разве вы не хотели мне что-то сказать? — спросил Онода.

— Нет, думаю, я сказал все, что мне было нужно, — через плечо ответил Тодо. — А тебе действительно стоит взбодриться, Сакамичи Онода. Лицам вроде твоего подходит улыбка — ты в этом отношении как мой надоедливый протеже. Твое хмурое лицо раздражает меня.

— Извините, — машинально сказал Онода, на что Тодо ответил лишь утомленным вздохом, перед тем как исчезнуть, взметнув пыль полой своей мантии.

Когда Онода вернулся к гриффиндорскому столу, вид у него, должно быть, был странный, потому что Наруко посмотрел на него с любопытством.

— Так… — спросил он. — Чего он хотел?

— …Понятия не имею, — откровенно признался Онода.

*

Несколько долгих дней жизнь Оноды в Хогвартсе шла привычным путем, с одним только заметным исключением в виде дыры в форме Манами в его расписании.

Какая-то безрадостная правда была в том, что даже это, однако, не было таким потрясением, каким могло было быть в прошлом. Иногда казалось, что потерять Манами всегда было неизбежно, что это был всего лишь медленный и длительный процесс, который наконец достиг финала. Если все было так, то, может, Онода не должен был расстраиваться, что его… знакомство с Манами закончилось, может, скорее ему следовало быть в первую очередь благодарным за все то время, которое Манами был готов провести с ним. Было нелегко, но с течением времени он подошел вплотную к тому, чтобы жить с этим — игнорировать пустое место рядом с собой на совместных занятиях хаффлпаффцев и слизеринцев, прекратить ожидать встречи с ним в коридорах, не смотреть на верхушки квиддичных ворот, ожидая увидеть его там…

Пока в один на вид ничем не примечательный день он не решил показаться на заклинаниях.

Он не сел рядом с Онодой и не сделал ничего запоминающегося (кроме того, что на самом деле показался на уроке), но Онода мгновенно заметил его. Однако его счастье оттого, что он видел Манами снова, было дополнено неприятным чувством, когда Манами сел сзади вместо того, чтобы сесть рядом.

Правильно. В конце концов, так было лучше.

У Оноды не было надежды на следующий урок со знанием, что Манами сидит у него за спиной (и почему Манами вообще пришел? В прошлом он, кажется, обычно приходил только для того, чтобы посидеть с Онодой, так почему он пришел сегодня?). Его мозг практически гудел от вопросов.